Тата - Валери Перрен

о деньгах? Только не он, не Пьер. Не «мой» Пьер. И он никогда не называл меня дурой.

Мой «последний писк» повторил мой первый вопль. Лай. Мычание. Крик. Не помню, какие еще звуки я издавала в прошедшие месяцы, но изъяснялась, как смертельно раненное животное. Две недели спустя Пьер собрал чемоданы. Я успела несколько раз сфотографировать его этим… аппаратом в первый вечер, когда разобралась в нем с помощью Корнелии и Аны. Видео не осталось. Я снимала полнометражные картины с мужем в главной роли, их смотрел весь мир, но ни одного любительского кадра у меня не сохранилось. Правду говорят: жизнь – насмешница.

1 сентября 2007 года он вернулся домой как обычно. Я заканчивала новый сценарий. Помню все в мельчайших деталях, хотя лучше бы забыла навек. Я едва взглянула на него, небрежно коснулась губами щеки, вышла из кабинета и – желая понравиться? соблазнить? оставить его при себе навечно? (такая вот у нас была игра с самого начала совместной жизни) – сказала:

– Садись, я расскажу тебе наш будущий фильм.

На мне было длинное красное платье с большим вырезом, которое я выбросила в тот же вечер. Мне показалось, что оно залито кровью, цвет стал вестником несчастья. Я не смогла бы не то что надеть его еще раз, но даже увидеть на другом человеке. Пьер был в джинсах, черной футболке с длинными рукавами и любимых серых кедах. Он сел напротив меня, и я начала. Возбужденная, заикающаяся, умирающая от страха:

– Это история винодела из Калифорнии, единственного сына в семье. Он унаследовал виноградник. Все его браки развалились, романы ничем не закончились. Детей у него нет, следовательно, нет и наследника. Однажды он получает анонимное письмо. От кого? Почему вдруг? Оно обвиняет его компаньона, его правую руку, его давнего друга. Человека, которому он доверяет, как никому другому. В письме столько подробностей, что он начинает собственное расследование и выясняет невероятные вещи! Он узнает, насколько был слеп в отношениях с миром, потому что между ним и миром стоит этот человек… Мне захотелось сочинить историю в стиле Дафны Дюморье, вывернув ее наизнанку. Вместо Ребекки – его компаньон, полная противоположность мадам Денверс… Он любезный, забавный, симпатичный человек… Я сбивчиво объясняю… Мне хотелось написать чуточку зловещий сценарий наподобие «Дьяволиц» Клузо… Умираю от жажды, выпьем чего-нибудь?

Не дожидаясь ответа, я отправилась на кухню, чтобы сделать два чая со льдом и зеленым лаймом. Пьер пришел следом, а я и не заметила. Он встал у меня за спиной, положил ладонь мне на живот и шепнул:

– Я ухожу.

Больше ничего не произошло. Я не обернулась с глупой улыбкой, не попросила повторить, глядя ему в глаза, не задала взглядом беззвучный вопрос. Его слова обездвижили меня, как пуля в затылок или стрела, пропитанная ядом кураре. Так поступают с животными ветеринары. Я долго стояла, держась за ручку холодильника. Он отвернулся и исчез. Я ухожу.

Внезапно бурным потоком, наводнением нахлынули воспоминания: Пьер целует актрису, которую я взяла на маленькую роль в моем последнем фильме. Артист Пьер целовал артистку. Не мой муж целовал хорошенькую молодую женщину. Во время съемки я не осознала, что вижу. До меня доходит, как до жирафа… Красотку выбрала я сама. «Это маленькая роль, дорогая Одри. Но важная, сами поймете. Для меня нет ролей второго плана». Я дала ей работу. Мы обменялись рукопожатием. Съемки прошли отлично. Она была на заключительной вечеринке. А я ничего не заметила.

Когда я вернулась в гостиную, Пьера там не оказалось, его машина исчезла с парковки. Бугенвиллеи расцвечивали стены дома в пламенеющие оттенки розового и алого. Я как зомби поднялась в спальню. Пьер забрал некоторые вещи из гардероба – немного, как будто отправлялся на несколько дней в командировку.

Мне хочется пойти в церковь, увидеть призрак папы за органом, Колетт. Я должна увидеть того ангела в глубине слева, который, если верить словам тети на кассете, похож на Блэза де Сенешаля. Что-то падает к моим ногам, когда я отодвигаю тумбу. Конверт. Опускаюсь на колени, чтобы понять, откуда он взялся. Его специально положили в нижний ящик и прижали другим, который не сдвинулся с места, когда я рывками тянула тяжеленного мастодонта к себе.

Достаю конверт дрожащими руками, спрашиваю вслух: «Что это, Колетт?»

Два крафтовых конверта. Оба не подписаны. Открываю первый. Испытываю шок. Потом второй. Еще одно потрясение. Дьявольщина! Поверить не могу!

Набираю 118 – новый номер справочной службы, получаю нужный телефон, меня соединяют. Натали отвечает сразу. Слава богу, я боялась, она что-нибудь освещает вместе с любимым блокнотом.

– Это Аньес. Я разбила мобильник. Пойдешь со мной на мессу?

37

1 ноября 2010

Префектура Савойи.

Удостоверение личности гражданина Франции.

№ 98761

Фамилия: __________

Имя: Бланш

Родилась: 7 марта 1946 г.

В: Флюме

Департамент: Савойя

Место проживания: Флюме

Описание:

Рост: 1,43 м

Цвет волос: шатенка

Глаза: карие

Нос: средний

Форма лица: овальная

Цвет лица: —

Особые приметы: —

Отпечатки пальцев (два больших пальца)

Подпись владельца:

Шамбери, 3 января 1958 г.,

Префект

– Но почему вычеркнута фамилия?

Изумленная Натали читает и перечитывает каждое слово, рассматривает печати, марку, касается их кончиками пальцев, не сводит глаз с бумаги, которую держит, и наконец произносит:

– Ты видела ее подпись? Крестик!

– Ей было двенадцать лет.

– Ты больше ничего не нашла в конверте?

– Ни-че-го.

Я решаю не говорить Нат о другом конверте, том, где лежала статья об отце Бланш. Расскажу позже.

Она рассматривает фотографию маленькой девочки.

– Я не помню твою тетю молодой.

– Взгляни, – говорю я и кладу на стол фотографию Колетт.

– Ей примерно столько же лет, сколько Бланш на удостоверении. Тетя обнимает моего отца за плечи, на заднем плане виден замок де Сенешалей. Думаю, снимал Блэз, у него была камера. Я всегда носила фотографию в бумажнике, а получила от мамы, когда мне было столько же лет, сколько Колетт на ней. Папа невероятно красив, так бы и съела…

– Ну ни фига себе… – выдыхает Натали.

– Вот именно, ни фига, я отреагировала так же, когда нашла конверт с удостоверением. Безумие, иначе не назовешь.

– Она могла бы выдавать себя за другую, они похожи, как близняшки.

– Говорят, у каждого человека есть двойник.

– Не захочешь, а поверишь!

– Смотрела «Двойную жизнь Вероники»?

Судя по выражению лица, Натали не уверена.

– Что еще за Вероника?

– Фильм Кисьлевского с Ирен Жакоб. Великолепный, потрясающий. История Вероники и Веро́ники. Француженки и польки. Они не кровные родственницы,