Современный индийский рассказ - Читра Мудгал

class="p1">Одна догадка по поводу матери вдруг обеспокоила его. Надо бы спросить у Ани, проверить свое подозрение о том, уж не повторяется ли, в самом деле, эта история с рождением Шанно? Потом подумал, а к чему спрашивать? Ему не изменить того, чему суждено быть. Да и раньше, кто мог изменить? Настроение у него сегодня было хорошим, даже приподнятым. Хотя утром Ани намекнула ему на то, что в комнате беспорядок, и он до полудня был этим озабочен. Но потом пришел к мнению, что если и есть какой-то беспорядок, то он не станет заниматься всякой там уборкой. Решение это пришло тем более естественно, что перед полуднем ему в колледж пришло письмо от доктора Маджумдара. В письме он сообщал, что со следующего семестра одобрено его назначение на должность преподавателя в Англо-ведическом колледже Даянанды. Доктор Маджумдар еще два года назад обещал ему это. Но только теперь прислал окончательное подтверждение. Он же и был научным руководителем его диссертации. На следующей неделе доктор Маджумдар приглашал его в Канпур, чтобы заполнить документы и решить обычные формальности. До конца этого месяца нужно показать ему диссертацию. Она уже почти полностью отпечатана. Господин доктор поздравил его с завершением труда и пожелал удачи, и на самом деле… это письмо его бесконечно обрадовало.

Он принялся размышлять. Хорошо, что отсюда уедет. Теперь такая возможность представилась сама собой. Он обратится к Сатишу в Канпуре, чтобы тот присмотрел неподалеку от себя двух-трехкомнатную квартиру. Ани подружится с женой друга и не будет чувствовать себя одинокой. Ани, когда узнает, подскочит от радости. Эта мысль его приятно взволновала.

Уснул он очень поздно, но уже на рассвете его разбудил шум и плач.

Спустя несколько мгновений его уже тормошила перепуганная Ани:

– Вставай, вставай же… бабушка…

Он тотчас понял. Уже давно болевшая и прикованная к постели, измученная телесной немощью, бабушка наконец обрела покой.

Ани, приложив свои ледяные ладони к его щекам, как безумная говорила прерывающимся голосом:

– Я никогда еще не видела мертвых людей. Я боюсь.

– Чего бояться? Просто дух из тела вон выходит.

– Но все-таки…

– Не бойся! Ты иди, я сейчас.

– Там темно на лестнице.

– Ну вот еще! Чего так бояться? – Потом, поняв ее взволнованность и деликатность ситуации, он поднялся:

– Ладно, я постою на лестнице, а ты спускайся.

Он вышел на лестницу, и Ани стала спускаться вниз. Дойдя до середины, она обернулась:

– Не сиди там наверху. Все домашние уже собрались. Быстрее спускайся.

Глядя на бабушку, он часто представлял себе, как ей тяжело, полагая, что, чем влачить такое существование, лучше уж она бы поскорее преставилась. Хотя врачи и советовали отправить на лечение в районную больницу.

Мать была против этого. Она считала, что сама не сможет постоянно находиться с нею в больнице, а без нее надлежащего ухода за бабушкой не будет. Несмотря на то что бабушка действительно была тяжелобольной, мать без устали и не проявляя никакой брезгливости целыми днями ухаживала за старухой. Водила к ней знахарей, чтобы те налагали заговоры на здоровье и благополучие. Что до бабушки, то ее прихотям не было конца! Дескать – «Вот увижу свадьбу младшенького, и будет с меня!» (Из-за этого пришлось поторопиться с его свадьбой.) «Вот увижу сыночка среднего брата, так и помирать можно!» У Савитри, старшей дочери, после того, как она держала длительный обет, родился единственный внук. «Вот устроите ему церемонию первого бритья головы на алтаре бога Шивы, тогда и помру!»; «Увижу колыбельку Дхунну – и помирать пора!» – «Ани вот до сих пор не понесла! Будет хоть что-то, и можно умирать». А теперь ее одолело беспокойство о замужестве Шенно. Вот сыграли бы свадьбу у нее на глазах, она бы и померла! Ради того, чтобы успеть благословить всех, поколение за поколением, она всякий раз откладывала свою кончину… какое неодолимое желание жить!

Слитный хор причитаний и плача зазвучал громче. Он вспомнил наставления Ани. Ему надо быть внизу. Он поспешно накинул на себя куртку и сошел вниз.

Все собравшиеся во дворе толпились вокруг некоего центра. Наверное, там, посередине, положили бабушку, догадался он. Заметив его, люди посторонились, пропуская. К нему обращались с соболезнованиями.

Бабушка, будто увязанная в узел! У ее ног сидела мать, глядя на нее. Запинающиеся причитания матери его потрясли. Женщины поддерживали ее, чтобы она не упала. Едва его увидев, мать, словно корова, сорвавшаяся с привязи, стремительно бросилась его обнимать.

Он впервые видел мать на людях с непокрытой головой. Когда она выходила посидеть с невестками, как всегда до подбородка укрывшись краем сари, люди даже терялись: кто тут свекровь, а кто невестки?

Мать плакала навзрыд, прижавшись к его груди. Он ощутил, как внезапно какие-то подспудные, дремлющие у него внутри чувства словно бы прорвались наружу, по его щекам потоком хлынули слезы, намочив темные с проседью волосы матери.

Всхлипывая, прерывающимся голосом мать заговорила:

– Нет больше ее, младшенький… Оставила меня… Кто меня теперь «невестка» назовет! Справляла со мной праздник Тидж[21]. Лучшие подарки мне дарила! А сегодня я стала старухой, младшенький, старухой стала… Пока свекровь живая рядом сидела, я же еще невесткой считалась. Пусть и у самой молодые и взрослые невестки-сыновья, внуки есть!

Правду мать говорила. Он начал это сознавать. Человек остается младшим, пока старший за него в ответе. И внезапно становится взрослым, когда этой опеки не остается над ним. Сегодня осталась только мать, сорокадвухлетняя невестка, – еще только тетки, бабки, тещи да золовки! Он и близко не осознавал этого прежде.

После тринадцатого дня поминок в доме стояла неестественная тишина. Он поискал мать напряженным взглядом. Матери нигде не было видно. С ней он прежде всего хотел разделить радость от своего назначения на должность и теперь, похоже, спустя несколько лет, он, вернувшись из колледжа, остановился во дворе, не порываясь поскорее уйти в свою комнату.

Когда поднялся наверх, не мог удержаться от расспросов:

– Мамы нет дома?

– Мать уехала дневным автобусом в Канпур, – ответила Ани, завязывая ленточку на хвостике из маленьких волос Шанно.

– Зачем в Канпур? Что вдруг? – Это известие поразило его – мать же из дома никуда!

– Пойди, поиграй внизу, – Ани отослала Шанно из комнаты.

И рассказала ему все без утайки. А то, что рассказала, повергло его в шок. Мать уехала к старшей сестре Пушпе. Она уже на третьем месяце беременности была. Сказала, сделает аборт в какой-нибудь частной клинике. И о том говорила, что когда была жива бабушка, совет младшенького был неприемлем для нее, она не считала