#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было - Ирина Борисовна Оганова

на кратковременную ссору или что он сжалится и возьмёт её с собой. Она уходила слишком решительно, не подозревая, что ей никогда больше не переступить порога его квартиры. В ванной оставалось полно её косметики, в шкафу какие-то вещи. Андрей аккуратно собрал их и отправил следом с водителем, потом отключил звук в телефоне и с лёгким сердцем – бухать на Патрики.

В Питер поехали вчетвером: приятели на «майбахе» с водителем, Андрей на своей за рулём. Конкретного времени старта не обозначали, только договорились ужинать в полюбившемся москвичам и вновь открывшемся гастрономическом ресторане Birch, что в переводе с английского – «берёза», и, если получится, перед этим собраться на аперитив в холле гостиницы «Астория», тоже не менее почитаемой столичными гостями. «Астория» и до карантина была самым популярным отелем, ввиду того что главный управляющий-немец обожал светскую тусовку, не скупился удивлять гостей приятными бонусами и не отказывался от спонсорства различных мероприятий. Во время карантина отель стал настоящей Меккой, местом паломничества, где по сравнению с закрытой Москвой ещё ощущалась свободная жизнь, лишённая тотальных ограничений.

Сару пришлось оставить на попечительство домработницы, и он долго прощался с ней, не в силах оторваться. Сказывалась предыдущая совместная поездка, и он словно осиротел, когда мчался по шоссе и поглядывал на сиденье, где могла бы сейчас, свернувшись калачиком, дремать его ненаглядная. За весь путь он всего лишь раз остановился заправиться, размять ноги и выпить чашку кофе. Кофе отдавал кислятиной, и он не сдержался указать на сей факт молоденькой продавщице за стойкой. Та равнодушно пожала плечами и в полемику не вступила.

Андрей поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется в Питер и он испытывает какой-то неведомый страх перед тем, с какими эмоциями ему там придётся столкнуться. Только почти всё успокоилось, а он опять лезет в самое пекло. В голове выстраивались различные сценарии поездки. Например, он мог случайно встретить её, Ирину, и не одну или окунуться с головой в разврат и беспробудную пьянку. Самый отвратительный прогноз – пребывать все три дня в страшной депрессии и озлобленности. Андрей с тоской смотрел назад в боковое зеркало. Один за другим стремительно оставались позади населённые пункты, и он представлял, как сейчас наберётся решимости, плюнет на все обещания, данные друзьям, на то, что снял номер в «Астории», и на всех парах помчит восвояси в Москву. Но он продолжал по инерции жать на газ, и вот уже проехал площадь Победы и под сплошной зелёный проскочил почти весь Московский проспект. Простенькие машинки спокойно двигались в ряд, никто никого не спешил обгонять или надрывно сигналить замешкавшемуся водителю. «Какая у питерцев выдержка!» – в который раз удивлялся Андрей и тоже снизил градус нетерпения истинного москвича.

Город ликовал в лучах августовского солнца, пошарпанные старые здания выглядели не так драматично, а искрящиеся каналы и снующие прогулочные лодки придавали Петербургу особую динамику. По навигатору он выехал на Исаакиевскую площадь с памятником Николаю Первому и тут же удачно припарковался у центрального входа в отель. На этот раз он приехал налегке, с собой была лишь небольшая дорожная сумка и в кофре один единственный пиджак с двумя светлыми рубашками на выбор.

Вид торжественного Исаакиевского собора подбадривал, и он с наслаждением озирался по сторонам. В сквере на лавочках сидел народ, у отеля курила парочка клёвых девчонок, и швейцар любезно то впускал, то выпускал постояльцев или тех, кто забрёл в «Асторию» посидеть в кафе на первом этаже. Все без исключения, как по команде, при входе доставали маски и натягивали на лица и с отвращением срывали их, когда выходили из отеля. До заката было ещё далеко. На романтику белых ночей он не рассчитывал, зная, что их короткий век закончился и любоваться ими на этот раз возможности не представится. В Комарово он стал свидетелем зарождения белых ночей, того, как постепенно, день за днём исчезала ночь, и очень жалел, что не сложилось увидеть обратного течения времени, когда природа потихоньку возвращает всё на свои места. Зарегистрироваться не заняло много времени, девушка за защитным оргстеклом быстро нашла его фамилию, прокатала кредитку, попросила швейцара помочь отнести вещи в номер и любезно предложила сопроводить Андрея в номер.

– Давайте ключ. Я здесь всё знаю. Не первый раз.

– Тогда желаю чудесного вечера и прекрасных выходных в Санкт-Петербурге.

Девушка мило с достоинством улыбнулась, недолго задерживая на нём взгляд.

«Всё-таки питерские особенные! Очень отличаются от московских. Правда, какие нынче московские?! Какую ни спроси – обязательно откуда-то приехала! И все такие разные, с разным говорком, не разберёшь. А вот питерская – это принадлежность к городу. Некая особая порода, которая водится только здесь. Питер мистически влияет на характер, на манеру поведения и внешний вид. А если питерская переезжает в Москву, то теряет эти особенности безвозвратно». Он знал питерских москвичек и немало, всегда удивлялся, с какой лёгкостью они отрекаются от своего родного города, уверяя, как рады-радёхоньки, что унесли ноги из этого мрачного, меланхоличного города с невыносимо медленным ритмом и стремлением сделать всех бездейственными страдальцами. «Настоящая питерская никогда не сможет переехать в другой город и тем более сказать о нём нечто дурное. Одни восторги! Даже недостатки она сделает его достоинствами».

– Андрей!

Он услышал знакомый зычный голос.

– Пашка!

Перед ним расплывалась довольная физиономия Павла, в руке был зажат хрустальный стакан с виски, но это не помешало ему обхватить Андрея двумя руками наискосок, по-карантинному.

– Мы тут уже два часа внизу тусуемся. С девочками классными познакомились. Извини, пока только с двумя. Не знаю, как и делить будем. Ещё и ты до кучи подвалил! – Павлик заржал, отпил большой глоток виски и смешно закряхтел.

– Так вы что, меня не ждали?! – не выдержал Андрей и тоже рассмеялся.

Паша был ещё тот хохмач, посмотришь на него – уже смеяться охота. Кругленький, небольшого роста, но обаяния – через край и всегда на раз самых симпатичных склеит. Как ему это удавалось, было непонятно. Может, оттого что толстенький у многих ассоциируется с добреньким и покладистым?

– Остальные в такой же кондиции, как и ты? – поинтересовался Андрей и направился к их столику у окна.

Паша плавно засеменил рядом, словно круглый мячик, перекатываясь с ноги на ногу.

– Ну, Игорёк скорее да, чем нет. Лёха, как ты догадался, только курить выходит, а пить не пьёт. Ни-ни. Это типа для здоровья вредно.

Девочки за столом действительно были что надо – ухоженные, хорошо одетые, но не вызывающе. В его компании к эскортницам относились плохо, и