Служба исполнения желаний - Марон

– Лаба-дум-кера, кера-лаба-бум! Говорит Хан Совон! Друзья, выйдите на связь, прием.

С тех пор прошло много времени, но иногда она все еще чувствует себя пришельцем, затерявшимся на Земле. Ей иногда казалось, что все люди спрятаны за закрытыми дверями, а она стоит снаружи, совсем одна. Теперь постучать в дверь и сказать «привет» кажется уже не таким сложным, но что же делать после того, как ей откроют? Ответ на этот вопрос до сих пор вызывал у нее сложности.

* * *

Проснувшуюся в своей квартире Чон Тосун охватила паника. Ей на миг показалось, что она умерла. Прошлая ночь была настолько мрачной и бесконечной, что, казалось, смерть непременно схватит ее за руку и утащит за собой. Где-то в пропасти похмелья всплыли смутные воспоминания о том, как она барахталась в бескрайнем океане алкоголя, прежде чем заснуть. И стоило ей подумать об этом, как в ее желудке поднялись бурные волны. Она вскочила и бросилась в ванную, чтобы освободить желудок от ядовитого содержимого. К ней стали возвращаться обрывки воспоминаний о том, что она выкрикивала на вчерашней пьянке:

– Да! Я сумасшедшая, сумасшедшая!

Протрезвев, она поняла, что накануне действительно вела себя безрассудно. Полное безумие, иначе невозможно было бы так напиться. Постойте-ка, но кто платил за это алкогольное помешательство? Она с тревогой схватила телефон и быстро проверила: ну конечно, снова счет за выпивку был на ней. Шестьсот сорок тысяч вон[16], одним махом.

Как низко с их стороны! Никто даже не попытался остановить пьяную подругу, выбегающую к кассе с картой. При этом ни одной СМС с вопросом, как она добралась домой. Вот же!.. Тосун поклялась себе: больше ни за что не сядет с ними за один стол.

Дзынь! Пришло сообщение от одной из тех, с кем она пила прошлой ночью. Сразу позабыв о своем недавнем решении, Тосун поспешила проверить телефон.

«Как себя чувствуешь? Можно мы с близнецами сегодня зайдем к тебе?»

Ну вот, не за Тосун переживает, а за своих детей. При одной мысли об этих гиперактивных близнецах голова пошла кругом. Тосун владела франшизой пекарни, и, благодаря удачному местоположению и усердной работе, ей удавалось хорошо вести бизнес. Третий раз ее магазин стал одним из лучших в стране. Дочери ее подруги, близнецы, под предлогом того, что исследуют новые профессии, собирались сегодня носиться по ее пекарне, как зайцы. Главное, чтобы не хватали выпечку голыми руками. К тому же наверняка захотят унести с собой целую охапку булочек. Тосун вспомнила, что вчера сказала их мама, жуя мясо в салатном листе:

– Тосун! Мне так повезло, что у меня есть такая подруга, как ты! Ты хорошо зарабатываешь, щедрая, с широкой душой… И ведь у тебя ни мужа, ни детей нет, так что твоя доброта в нашем распоряжении!

Лист салата так и не попал к ней в желудок, пока она не закончила говорить. Он застрял между зубов, пока она набивала рот мясом так, что даже прожевать все разом не получалось.

В памяти Тосун, словно обломки затонувшего корабля, всплывали обрывки прошлой ночи. Ее подруги были обременены мужьями и детьми, на которых нужно тратить деньги, поэтому они не могли в полной мере наслаждаться своей свободой. Тосун же считала важным распоряжаться деньгами с умом, а не тратить их впустую на других.

Вдруг ее снова затрясло, словно от землетрясения в девять баллов. Это было цунами похмелья. Боль не заставила себя долго ждать: в нижнюю челюсть недавно поставили имплант, десна распухла и сильно пульсировала. Тосун казалось, что она умрет от жажды, а внутренние органы высохнут, если она не выпьет воды. С трудом справившись с головокружением, она встала и пошла к холодильнику.

Внутри царила священная прохлада, как в храме. Окинув беглым взглядом содержимое холодильника, она заметила одинокую бутылку чая из изюмного дерева, пристально смотревшую на Тосун, словно порицая ее за похмелье.

Девушка мигом достала бутылку и начала откручивать крышку, приложив максимум усилий. Но попытка была тщетной – крышка не поддавалась, лишь разболелись пальцы. Стиснув зубы и нахмурив лоб, она попыталась снова, но от этого вдобавок разболелась еще и челюсть. Ее старания были напрасны. Крышка же тихо хихикала.

Разозлившись, Тосун обернула ее футболкой и попыталась снова, но даже это не помогло. Ладонь заныла от боли, кожа побелела, и руки стали дрожать. На самом деле у Тосун никогда не получалось открывать бутылки. Как бы странно это ни было, она ловко управлялась с электрикой в магазине, таскала тяжелые мешки, но вот перед пластиковыми крышками пасовала. Друзья шутили над ней, но помогали, повторяя, что их дружба для нее – единственное спасение.

По правде, «спасение» – слишком громко сказано.

Ее вновь настигла жажда, подав сигнал: «Воды! Быстрее!»

Она постаралась еще раз, но безуспешно. Раздосадованная Тосун со злостью швырнула бутылку, та упала и лопнула. Напиток, к большому сожалению, пролился на пол. Как жаль – если бы бутылка открылась раньше, можно было бы утолить жажду. Эта ситуация напомнила ей о том, что она одолжила десять миллионов вон[17]Ёнсоку. Уж лучше пусть деньги принесут пользу, чем держать их мертвой хваткой. Она не хотела, чтобы ее жизнь закончилась так же бессмысленно, как у этой бутылки.

Тосун взяла стакан и подошла к кулеру с водой.

* * *

– Тетя, а у тебя лицо такое пухлое от булок, да? – с усмешкой спросили близнецы.

– Вот же проказницы! Говорила вам не приставать к тете Тосун. Все, интервью окончено, идите на площадку, поиграйте.

– Мы что, маленькие? Сами знаем. Все, нас тут нет!

– Мам, я голодная.

Дети заныли, а их мать бросила быстрый взгляд на Тосун.

– Конечно, как тут не быть голодными, наговорили тут всякого. Благо я уже все подготовила! – Тосун достала пакет, набитый свежей выпечкой, и протянула его детям. Девочки радостно схватили его и умчались на улицу.

– Я говорила им, что нам лучше пойти куда-то, кроме пекарни, но они так настаивали, чтобы мы пришли именно к тебе. Они мечтают в будущем стать, как ты. Обещают мне трехъярусный торт на день рождения.

Близнецы казались их матери самыми милыми детьми на свете. Ее дочурки были очаровательны, но почему Тосун вдруг оказалась втянута в их планы – до сих пор оставалось загадкой. Возможно, сказывается похмелье, но ее охватила злость.

– А вот скажи-ка мне… то, что ты сказала вчера – это правда? Ты действительно одолжила денег Ёнсоку и Наён? – шепотом