Жизнь по чужим правилам - Ольга Тиханова

– Пока у тебя нет детей, могла бы. Раз не нравится там. Ты же даже не пробовала ни разу!

Вика вздохнула. Вздох обозначал: «Ой, ну чего ты понимаешь в моей жизни?»

– Здесь стабильно. И за выслугу лет рано или поздно повысят. А вдруг в декрет соберусь? Здесь точно отпустят и выплаты будут.

И ведь как в воду глядела.

Не планировала, случайно получилось. У нее был очередной невнятный роман с мужчиной-призраком, который то появлялся, то исчезал. Как-то на выходные он с друзьями собрался в Санкт-Петербург и позвал с собой Вику. Она расценила это как новый этап отношений и чуть ли не заявку на сватовство.

Поездка была роскошной: отличный отель, рестораны, караоке, поездка на Финский залив, баня.

Вернувшись в Москву, Вика день приходила в себя и щебетала без умолку о фантастических, многообещающих выходных. А на следующий обнаружила себя заблокированной в телефоне и даже соцсетях возлюбленного. А еще через три недели – беременной. Эта новость перепахала ее изнутри в буквальном смысле. Мужчина-призрак был забыт моментально, как и все прочие невзгоды. Вика растворилась в своем состоянии.

Как водится, на этом этапе жизни ее штормило и бросало. Из состояния беспричинной радости в апатию, из спокойствия и высшей степени просветления в ядовитую нервозность. Неизменным был только страх – за ребенка, за свое здоровье, – граничащий с паранойей. Она боялась спускаться по лестницам, делала это очень медленно. Не покупала молоко, чтоб не нести в сумке целый литр и не поднимать тяжести. Не садилась на стулья без текстильной подушки на них, из опасения застудиться. Слова врачей о том, что нет повода для беспокойства и беременность протекает хорошо, отлетали от нее, как шарик для пинг-понга от стены.

– Ноги у меня отекают. Это плохо. Переживаю очень…

– Это нормально. У всех так, – успокаивала Ира. – Хоть токсикоза нет. Я три месяца мучилась, а некоторые все девять…

– Ладно – токсикоз, – отмахивалась Вика. – Ты рожала, на семь лет моложе была. У меня-то рисков больше. Как подумаю… плакать хочется… Я не хочу никаких отклонений у ребенка, понимаешь? Он должен быть самый здоровый и самый-самый!

– Конечно, я тебя понимаю. Все так и будет!

Вика родила дочку, почти четыре килограмма веса, восемь баллов по шкале Апгар! Лежи в палате, приходи в себя и радуйся! Но нет, это была бы не Вика. Она почти сразу позвонила Ире и трагическим голосом сообщила:

– Я все поняла. Теперь у меня есть дочь. И это очень страшно! Я так за нее боюсь, ноги отнимаются! И еще не представляю, как эту крошку можно оставить и выйти на работу. Вот смотрю на нее и… и плачу.

Прошло полтора года, а в личный кабинет Ира так и не переехала. Ремонт из мелкого перешел в большой, когда одному из спонсоров школы показалось, что краска на стенах недостаточно свежая. А еще мебель в коридоре, напольное покрытие, а дальше – как снежный ком.

Хотя уже очень сильно хотелось в отдельное пространство. Самое меленькое, любое, лишь бы подальше от постоянного гула коллег и надоевших «светских» бесед. Ира как никогда остро поняла, что по сути своей интроверт. Причем самый отъявленный.

Нудная бумажная работа. Общение с коллегами, вынужденно оказавшимися с ней в одном кабинете, а кроме Юли, это были четыре женщины пенсионного возраста, поглощающие валокордин и другие пахучие лекарства ежечасно. От этого запаха у Иры кружилась голова. А от их несмолкающих около-медицинских разговоров подташнивало. Юля как-то попыталась переключить дам на другие темы, за что тут же получила: «Вот будешь в нашем возрасте, тогда и посмотрим. А пока не лезь туда, где не соображаешь!»

Каждый рабочий день возрождал Ирины воспоминания о токсикозе.

– Если нас не расселят через два месяца, я уволюсь! – грозила Юля во время чаепитий у биологички.

Ира понимающе «угукнула» и почесала локоть. В последние пару месяцев ее нет-нет да одолевала какая-то странная сыпь. Как аллергия, хотя никогда не жаловалась раньше. Вдруг вспыхнет где-то на теле колония мелких красных язвочек, чешется, зудит, сил нет. А потом раз – и так же неожиданно исчезает. К врачу записалась, но не смогла дойти, жалко было тратить свободное от работы время.

А вот на врача для Поли время, конечно, нашлось. Тут даже говорить не о чем. У дочки начались нервные тики: ни с того ни с сего она поднимала резко плечи вверх, замирала, потом опускала. Невролог прописала препараты, в дополнение к тем, которые Поля пила постоянно, рекомендовала больше гулять, избегать шумных мест и следить за режимом. А еще положительные эмоции. Такой вот рецепт.

– Полечка, смотри, что передал тебе папа. Пода-а-а-арок! – мама приехала в субботу с поручением от бывшего зятя.

– У меня не день рождения, – резонно заметила девочка.

– Ну и что? Папа тебя любит и хочет порадовать. Ведь нам всем нужны положительные эмоции!

«А видеть не хочет. За два года ни разу не навестил», – добавила про себя Ира.

Мама достала из коробки игрушечную собаку, точную копию живой, не отличишь. Маленькую, с улыбающейся мордой. Когда лапы собаки коснулись пола, ее глаза вдруг загорелись, послышалось жужжание, хвост стал активно двигаться из стороны в сторону, плюшевые лапы, резко дергаясь, зашагали вперед, а из улыбающейся морды послышался лай.

– А-а-а-а… Ма-а-а-а-ама-а-а-а… – заплакала Поля и шарахнулась в сторону. Ударилась головой о дверь, заплакала – А-а-а-а-а…

– Детка, ты что? – встрепенулась мама.

– А-а-а-а… бою-ю-юсь…

– Выключи ее! – крикнула Ира, прижимая дочь к себе.

– Да я не знаю как! – беспомощно хлопала глазами мама.

Ира подняла дочь и унесла в детскую.

В своей комнате Поля успокоилась и переключилась на рисование. Затихла.

Мама спрятала собачку в коробку и поспешно испарилась.

Ира несколько раз смерила квартиру шагами.

Потом взяла тряпку и принялась оттирать дверцы шкафов от следов пальцев. Терла с остервенением, словно добывала огонь из дерева. Мысленно ругала мужа, изобретая прозвища, на какие не всякий грузчик способен.

Он чем думал вообще?! Как можно быть таким… таким… идиотом?! Совсем не понимает, что можно его дочери, а что нельзя?

Не хочет. Просто не хочет понимать.

И принимать ее такую никак не хочет. Потому что ему не нужен такой ребенок. Вот и все объяснение.

Кажется, в этот момент она наконец-то осознала, что ее Миша никогда больше не вернется. Сколько ни тоскуй. Сколько ни вспоминай вечерами, ни перелистывай самые теплые воспоминания,