Спящая писательница - Татьяна Грац

Муся испуганно смотрит на парня, а у него на глазах темные очки, на плечах – черная кожаная куртка в заклепках и нашивках, с торчащими металлическими шипами и кольцами, на ногах – рваные джинсы с каскадом цепей и берцы с массивными шнурками. Над прической Женя экспериментировать не стал, лишь подравнял виски и затонировал волосы в черный, однако теперь и не скажешь, что он руководитель турфирмы. Все как в день их знакомства, четыре года назад. Разница лишь в том, что Женя напрочь ломает образ трушного панка своими трясущимися руками, в одной из которых – букет алых роз, а в другой – кое-как снятые очки.

– Я что… батя? – глаза брутального рыцаря на мокром месте.

– Ты ему сказала, что у нас встреча? – догадывается Муся.

Вик и не думает оправдываться, главное, выдержать паузу. Смотреть и ждать. Такие конфликты обычно разруливаются сами. А если не разруливаются, то решаются прямо на месте: либо цветами принцу по лицу и горбятнику – и до свидания, либо принцессу на руки – и домой.

– Господи! Никому нельзя верить! Вик – моя подруга! Моя! Ты у меня даже подруг отбираешь! – психует Муся, топая ножкой на Женю.

– Ты умеешь выбирать друзей, а я доверяю твоему вкусу, – Женя приближается на достаточно опасное расстояние к любимой. Как в замедленной съемке протягивает ей букет. – Киса, принцесска моя, так мы все-таки будем папкой и мамкой?

– Мусь, не глупи, посмотри на него, – тихо, словно голосом совести, говорит Вик.

И Муся смотрит. Женя стоит, поджав нижнюю губу, лишь бы не расплакаться, его щенячьи глаза выпрашивают хеппи-энда, руки слегка приподняты, готовые в любой момент подхватить «прелесть» и унести отсюда, укрыть от всего мира.

– На улице, надеюсь, не мотоцикл? – хмыкает Муся.

– Да какой там?! Наш родной и любимый «Доджик»! – отмахивается Женя.

– Тогда… – делает многозначительную паузу Муся, – будем.

– Ура-а! – вскрикивает Женя, бросает букет Мусе, хватает ее на руки и стремится к выходу. Все же – перед тем как скрыться за дверью со своей принцессой – он оглядывается на Вик и артистично подмигивает, приоткрыв рот и высунув язык. Типа: «Спасибо, сочтемся». Вик кивает в ответ, подмигнув сразу двумя глазами в знак согласия: «Разумеется, Юджин, ты мне еще концерт должен».

Через секунду парочки и след простыл. Вик остается сидеть в одиночестве за круглым столиком с опустевшей кофейной кружкой. Она бы и рада попросить еще одну порцию капучино, но Роберт снова сбежал к Мире на ресепшен, не докричаться. Писательница переводит дух и ставит ноутбук на стол. Руки потеют, когда она загружает старый добрый файл с рукописью. Ее сердце сжимается, едва перед глазами появляется текст:

«– Кощей умер! Да здравствует свободный мир! Да здравствует добрый люд! Правлению темного властелина настал конец! – радостно выкрикивают гости из толпы».

Больно. Вик пропускает каждое слово, написанное в сказке, через себя. По идее, все должно было закончиться по-другому. А если подумать, то: «Чем? Я бы осталась там? В коме? В бреду? С иллюзией от реальности? С маленьким кусочком от всего пазла? В ограниченном мире, про который все знаю?»

Она прокатывает страницу файла чуть вверх и вычитывает отдельные фразы, моменты, сценки. Смеется, покрываясь ностальгией до мурашек, до соленых капель, образовавшихся на глазах. Но, пожалуй, ни на чем так долго ее взгляд не задерживается, как на одном-единственном месте:

«– Ты мне нужна там, Вик, а здесь я – злодей».

Вик распрямляет спину и заносит над клавишами пальцы. Слова идут тяжко, долго, растягиваясь до невозможности, постоянно стираясь и добавляясь заново к уже имеющемуся тексту. Герои не слушаются, их действия не выстраиваются в нужную для Вик линию повествования. И тогда она их отпускает: персонажи сами ведут писательницу по истории, обозначаясь в скором времени эпилогом, в котором Юджин все-таки забирает принцессу из замка темного властелина. Вместе с Рябой они раздают все драгоценности и сундуки с золотыми монетами слугам Кощея и, оседлав свободного от проклятия Орфа, мчат навстречу новым приключениям.

Эпилог

We get so tired and we complain

’Bout how it’s hard to live

It’s more than just a video game6

С некоторых пор Ос боится тишину. Нет, не совсем верно. Это как с темнотой – мы боимся не темноту, а то, что в ней. И Ос боится не тишину, а то, что в ней может оказаться…

Первым делом, когда мужчина заходит в дом, он заявляет о себе:

– Вик, я дома!

После – прислушивается. В квартире играет одна из его пластинок, ламповый звук ни с чем не спутать, но даже он не привлекает столько внимания. Вдруг в стороне кухни, как раскатистый гром, раздается грохот посуды. Алюминиевая чашка выкатывается из комнаты и кружит по полу, потом замирает и падает. Оскар осторожно заглядывает за дверь, пытаясь увидеть чуточку больше. Однако этого уже не требуется – ему навстречу выходит Вик с растрепанными волосами, закрепленными в пучок на макушке, в ее руках миска, содержимое которой она помешивает венчиком. Весь передник в муке.

– У нас будет пирог или пригоревшее тесто, я еще не решила, – объясняет Вик, посматривая на неудачную консистенцию для выпечки.

– Ты отключила плиту? Чем-то пахнет.

– Это макароны по-флотски. Все по плану.

– У меня для тебя кое-что есть, – успокоившись, заявляет Оскар и расставляет руки в стороны.

Вик, пританцовывая под музыку, доносящуюся из гостиной, отставляет емкость с тестом на тумбочку, обтирает руки об фартук и принимается обыскивать мужа. Она плавно ведет ладошками по торсу, заводит их за спину и исследует задние карманы штанов.

– Нет, не здесь, – улыбается Ос.

Вик на всякий случай проверяет передние и ползет по кашемиру вверх. У кофты также есть нагрудный карман. И все же результат поисков находится в правом кармане пальто.

– «Гематоген»? – рассматривает лакомство в желтой упаковке Вик.

– Это, конечно, не «Kinder Сюрприз», но…

– Но «киндер» может стать сюрпризом для тебя, если учесть отсутствие в доме того, за чем я тебя просила зайти в аптеку!

Оскар наигранно закатывает глаза, Вик посмеивается, сжимая в руке находку, и приглашает мужа за стол. Следующие полчаса они сидят друг напротив друга и наслаждаются этим моментом: вкусный ужин, солнце освещает комнату, звучит Lana Del Rey, исполняющая песню только для двоих. И кажется, что весь мир обращен