Без времени и места - Михаил Чумалов

class="p1">– Да как же такое могло быть?! Что за небылицы рассказывает этот автор! Не случалось подобного в нашей советской стране! Да, были тогда временные сложности с обеспечением трудящихся продуктами, не отрицаю. Но колбасу продавали качественную, не то что сейчас. А если бы и произошла, не дай бог, такая дикая история, то виновные непременно получили бы своё по всей строгости советских законов. Не хочет ли автор этим сомнительным анекдотом опорочить наше прошлое?!

Я отвечу так:

– Понимаю ваше негодование, дорогой читатель. Но дело в том, что всё, о чём я здесь пишу, я видел сам или знаю из заслуживающих доверия источников. Ну разве что я немного расцветил эти истории красками и добавил некоторые несущественные детали. Как и барон Мюнхгаузен, я никогда не вру, только немного додумываю. Но не в этом случае. Историю с испорченной колбасой – слово в слово – да и ещё много интересного рассказал мне друг, служивший в те времена в транспортной прокуратуре. Правда, случилась она не в Харькове, а в Москве, но разве это меняет суть дела? Рассказал он мне и ту историю с тройным убийством, которая будет позже. Так что, уважаемый читатель, не задерживайте своими придирками отправление поезда. У нас ещё много всего впереди.

* * *

Пока харьковская милиция разбиралась с пропавшей колбасой и непутёвым сержантом, Андрей прогуливался быстрым шагом вдоль состава: разминал уставшие от сидения ноги. Несмотря на дождь и позднее время, на перроне было оживлённо: взбудораженные недавним происшествием люди вышли глотнуть свежего воздуха перед сном. Из седьмого вагона вышли двое, стараясь не смотреть друг на друга – это были Лох и катала Георгий – и разошлись в разные стороны. У дверей шестого вагона стоял вполоборота к Андрею долговязый сутуловатый мужчина лет тридцати с окладистой русой бородой и в длинной черной рубахе навыпуск. Красивая молодая женщина в белой блузке выскочила из тамбура пятого вагона и заметалась по перрону, не обращая внимания на дождь. Её сотрясала нервная дрожь, длинные пальцы импульсивно сжимались в кулаки и вновь разжимались. Инстинкт самца, заложенный природой, подсказал Андрею, что девушка – это, конечно же, была Анна – нуждается в утешении и помощи, и он сделал решительный шаг в её сторону. Но в этот момент чья-то рука легла ему на плечо, и за спиной раздался очень знакомый голос:

– Андрюха, ты ли это? Какими судьбами?

Андрей обернулся и с удивлением узнал в долговязом бородаче своего университетского приятеля Лёню. Они не виделись со дня выпуска.

– Лёнчик! Вот это встреча! – воскликнул Андрей и бросился обнимать друга. Девушка на перроне была им тут же забыта. – С раскопок еду. А ты?

Раньше Лёня был студентом физфака и лучшим доигровщиком университетской волейбольной команды, в которой и сам Андрей исполнял функции связующего игрока. С Лёней они приятельствовали не только на площадке, но и частенько проводили вечера в общих компаниях за бутылкой вина или за карточным столом. И каждое лето вместе выезжали на сборы в университетский спортивный лагерь под Пицундой.

Что это было за место! – кто там не был, вряд ли поймёт, о чём я говорю. Недавно я, автор, побывал в тех краях. Специально проделал пешком длинный путь по берегу моря, чтобы убедиться: там, где когда-то было царство юности и веселья, сейчас правят запустение и скука. И даже красивые современные строения, выросшие на месте убогих деревянных домиков в одну доску, не скрашивают картину. На полузаброшенном грязном пляже теперь уныло греют телеса, отбывают срок отпуска лишь немногочисленные отдыхающие предпенсионного возраста. А в те, уже почти былинные времена здесь пульсировала, закипала под южным солнцем, била через край молодая кровь. Ни днем, ни ночью не знали покоя эти прибрежные скалы. Поминутно возникали здесь весёлые авантюры, спонтанные концерты и любовные приключения, чтобы быстро завершиться и уступить место новым. А может, это говорит во мне ностальгия по молодости?

Летом, в лагере Андрей и Лёня были не разлей вода. Вместе вколачивали мячи в деревянный настил волейбольной площадки, вместе ныряли в море за рапанами, вместе спасались от дневной жары, гуляя по мюссерским холмам, поросшим прохладными дубовыми рощами, зажигали вечерами на дискотеках, пили кислое местное вино и знакомились с девчонками. В шуточном соревновании, кто из них охмурит самую красивую девушку смены, побеждал обычно Лёня. Был он бесшабашным, озорным и полным неутомимого юношеского задора. Всё, за что он брался – спорт ли, любовные интрижки, учёба, – давалось ему легко и было отмечено печатью таланта. На курсе он слыл самым перспективным учеником, а его дипломная работа в области астрофизики была оценена преподавателями как далеко выходящая за уровень студенческих работ. Лёне светила прямая дорога в аспирантуру и далее в большую науку.

На последнем курсе дороги Андрея и Леонида разошлись. Андрей уехал на Кавказ собирать материал для диплома, Лёня с головой углубился в расчёты для своей работы. После защиты они встретились разок, отметили окончание университета и больше не виделись. Андрей поступил в аспирантуру, и его завертели новые заботы. Он дневал и ночевал в библиотеках, разрабатывая новую для себя тему. Лёня выпал из его круга внимания и не давал о себе знать.

И теперь, два года спустя, на харьковском перроне Андрей не мог не заметить, что во внешности друга произошли большие изменения. Борода и застегнутая под ворот рубаха сделали его старше своих лет, озорные искры в глазах сменились спокойным глубоким светом. Перед Андреем стоял уже не тот неугомонный юноша, которого он знал, а взрослый мужчина, солидный и степенный.

– Куда ты пропал? – набросился на него Андрей с расспросами. – Сто лет тебя не видел. В волейбол играешь? Диссер готов уже, я надеюсь? Когда защита? Я приду, отметим…

– Диссера не будет, – как-то криво усмехнулся Леонид. – Пока во всяком случае. У меня, Андрюха, сейчас другие интересы. Я опять учусь.

– Учишься? Где? Разве не в аспирантуре?

– Нет. С физикой я завязал. Я теперь слушатель Духовной академии в Ленинграде. Готовлюсь принять сан.

– Какой сан? – не понял Андрей.

– Сан священнослужителя.

– Ты?!. Лёнчик, ты меня разыгрываешь? – Андрей пребывал в оторопи, настолько нелепой казалась мысль, что Лёня может иметь хоть какое-то отношение к религии.

– Нет, Андрей, поверь – это правда.

Стать священником да и просто прихожанином церкви в атеистической стране граничило тогда с нонконформистским вызовом. Семинаристами становились большей частью выходцы из религиозных семей и чаще всего не слишком образованные: в лучшем случае со средним образованием. Были, конечно, среди слушателей духовных учебных заведений и те, кто искал