Живое свидетельство - Алан Ислер

о Стэне (во всяком случае, тон моего изложения), возможно, окрашено стародавней завистью. Разумеется, я рассказал вам правду — ту, какой она мне тогда виделась. Но будет справедливо признать, что я не беспристрастен. Саския досталась ему, а не мне. Но до Саскии еще дело не дошло. Тогда у него была только Хоуп.

* * *

Броский заголовок на всю первую полосу «Ивнинг пост», привлекший мое внимание, относился не только к короткому экстренному сообщению. Внутри было продолжение, правда, только на шесть строк — больше истекавший кровью и пребывавший в шоке Стэн не успел сообщить первому полицейскому, который прибыл на место происшествия. «Стэн Копс, заслуженный профессор кафедры английского магистратуры искусства и науки Городского университета Нью-Йорка, получил ранение в грудь. Выстрел, возможно случайный, был сделан неизвестным на пороге книжного магазина и массажного салона для взрослых „Усталый путник“ на Десятой авеню, между 45-й и 46-й улицами. Его срочно доставили в больницу Рузвельта, есть надежда, что рана не смертельна».

Я был в Нью-Йорке, где начинался мой тур с новой книгой — по семи городам, с конечным пунктом в Лос-Анджелесе. Мой роман «Свежий ветер» только что вышел в Америке, и отзывы здешних критиков во многом совпали с отзывами их английских коллег. После поездки я собирался провести пару недель со старыми друзьями в Малибу. Короче, времени между встречей с читателями в Нью-Йорке и отлетом в Чикаго было в обрез, и я не успел подробнее разузнать о состоянии Стэна. Однако я позвонил Майрону Тейтельбауму, специалисту по англосаксонской литературе, с которым был знаком еще по Мошолу, и, что смог, выяснил. В ту пору Майрон еще не получил постоянной должности, а теперь дослужился до декана английской кафедры. Мы обменялись любезностями, и я спросил его, какие есть новости про Стэна.

— Про какого Стэна?

— Про Стэна Копса. Ты что, не видел «Ивнинг пост»?

— Если ты про то, читал ли я «Ивнинг пост», то с гордостью сообщаю: не читал. Стэн, что, статью им написал? — Он хохотнул. — Чего рано или поздно следовало ожидать.

Я рассказал ему, что в Стэна стреляли.

— Ты серьезно? Ого! И кто? Студент?

Я рассказал все, что знал.

— В «порнопритоне»? Ты меня разыгрываешь, да? Нет, правда, ты шутишь? Так, милый, дай дух перевести! Ой-ей-ей! — Тейтельбаум быстро взял себя в руки. — Ужас какой, кошмар! Никому такого не пожелаешь. Но он выкарабкается?

— В «Пост» написали, что должен выжить.

— Слава богу! Его в Рузвельта отвезли?

— Судя по «Пост», да.

— Ты знаешь, что Энтуисл заказал ему свою биографию?

— Знаю.

— Одному богу известно, почему. А может, и ему неизвестно.

— Слушай, я позвоню тебе через пару дней. К тому времени, надеюсь, ты что-нибудь выяснишь. Договорились?

— Конечно, конечно, дорогой! В секс-шопе? Вот это да! Ой-ей-ей!

* * *

В те далекие времена у Стэна была квартира на Западной 84-й, к востоку от Бродвея. Я был пунктуален — уже понял, что в Америке пунктуальность, особенно если речь об ужине, почитается за добродетель. Дверь в квартиру словно чудом оказалась открыта, передо мной был длинный коридор, ведший, по-видимому, в ярко освещенную гостиную. До меня донеслась бодрая мелодия концерта для флейты Хоффмайстера[10]. Где-то на уровне моего бедра раздался голос:

— Привет, я Джейк.

Я опустил глаза и увидел мальчика в наглаженных брючках и футболке с надписью «Воспитание или питание?».

— Привет, Джейк!

— А вы?… — спросил он настороженно.

— Я Робин, друг твоего папы.

— Тогда понятно, проходите. — Он неуклюже повел рукой — так, наверное, его учили в театральном кружке. — Мама приводит себя в порядок, а папа пошел купить еще газировки, но тетя Филлис уже вас ждет. Папа сказал, она будет на сегодня вашей парой.

— Джейк, что ты такое говоришь! — Тощая дамочка с землистым лицом и ярко накрашенными губами хмуро и очевидно нехотя встала, отложив кроссворд и карандаш, с кресла. Наряд у нее был экзотический — оранжевая бархатная юбка в пол и мохнатая пестрая кофточка — в нем она походила на тропическую птицу. — Здравствуйте, я — Филлис Рот, сестра Хоуп. Не слушайте Джейка.

Мы оба явно не понравились друг другу с первого взгляда.

— Очень приятно. Я — Робин Синклер. — Она взглянула на протянутую мной руку со смесью удивления и подозрения, но все-таки решилась ее пожать. — Кажется, я пришел слишком рано.

— Нет-нет, вы вовремя. Стэн объяснил, что англичане опаздывают на полчаса, не меньше, поэтому вам он сказал приходить в семь тридцать, а остальным — от восьми до половины девятого. Похоже, он просчитался, — выдавив из себя усмешку, обратилась она к моему подбородку. — Выпьете что-нибудь? — Она показала на буфет со всем, что положено.

— Виски, пожалуйста.

— Со льдом?

— Нет, чистый.

— Вы уж тогда лучше сам себе наливайте. Я всегда теряюсь, когда безо льда. То много налью, то мало.

Я плеснул себе неразбавленного.

— А вы что будете?

— Я пойду посмотрю, что там Хоуп копается.

И она выскочила из комнаты, словно спасаясь от погони.

— И что вы преподаете, Робин?

Мальчишка снова возник передо мной. По-видимому, он ходил и на другие развивающие занятия — по умению вести светскую беседу.

— Литературное мастерство.

— Но разве можно, — с серьезным видом спросил он, — научить литературному мастерству?

— Джейк, сколько тебе лет?

— Восемь, скоро будет девять.

— Что ж, ты достаточно взрослый, чтобы знать правду, — ответил я, — но пусть это останется нашей тайной. — Я наклонился и шепнул ему на ухо: — Нет, литературному мастерству научить нельзя. Я мошенник. Но ты не бери это в голову. Если сохранишь мою тайну, об этом никто не узнает.

Наша беседа прервалась, поскольку появилась хозяйка — возбужденная, запыхавшаяся, каждое ее движение предварялось позвякиванием бесчисленных серебряных браслетов на пухлом запястье. Насколько сестра ее выглядела тощей, настолько она — толстой, или даже еще толще, но определить это было трудно, так как на ней был балахон, возможно, ее же производства, поскольку он был того же материала и тех же расцветок — полосы лилового и сизо-голубого с проблесками золотой нити, — что и покрывало в квартире, которую я снимал на 87-й улице. Несмотря на двойной подбородок, она была хорошенькая, ножками в домашних туфельках перебирала весьма изящно.

— О, профессор Синклер! Можно, я буду звать вас Робином? Как же обидно, что я не успела вас встретить! Ну что я могу сказать? Простите-извините. Я читала вашу книгу. Боже, это что-то! Джейк за вами поухаживал? Господи, а где же Филлис прячется? Не волнуйтесь, она вот-вот появится. Вы с ней наверняка поладите, я это чувствую.