Золотой мальчик - Екатерина Сергеевна Манойло

– Ты ребенок, а ребенка обмануть несложно, даже такого умного, как ты, – успокаивала Сильва.

– Хорошо, что ты прилетела раньше, – Анатолий перевел синий взгляд с сына на жену. – Пойдемте в номер, там поговорим… и мне нужно проверить сейф.

Отель, в котором остановились Платошины, был не устаревший, когда хочется сменить номер или переехать в другую гостиницу, а по-хорошему старый: высокие потолки, на стенах медальоны с лепными амурчиками, паркетные полы, которые нет-нет да и скрипнут под целеустремленными шагами. На длинный коридор не хватало света десятка крохотных бра – он выглядел почти средневековым, что усугублялось вишневым цветом ковровой дорожки и мелким блеклым узором обоев, напоминающим мильфлёр старинных гобеленов.

– Сильва, кто эта девчонка? – Анатолий спросил так тихо, будто выронил слова на ковер и те тут же исчезли в густом ворсе.

– Это Саша, дочь той женщины, что увела нашего сына и заперла у себя в квартире. – Голос дрогнул, как ни старалась Сильва держаться при детях.

– Мы решили ей отомстить и украли ее ребенка? – спросил Анатолий, даже как будто на полном серьезе, и отворил дверь номера.

Комната светлая с тяжелыми желтыми гардинами на высоких окнах, две одноместные кровати. Витя побежал в туалет, там зашумела вода: мамина умница – первым делом мыть руки. Сашка осматривала номер, будто искала что-то конкретное. Может, она хочет позвонить домой? Или в полицию?

– Неужели у них нет? – Сашка коленями забралась на стол и продолжила досмотр стен. – Как это возможно?

– Чего нет? – Анатолий хмуро подбоченился.

– Радио! – прыгнув со стола в кресло, Сашка птичкой устроилась на подлокотнике, потянулась подбородком за шкаф. – Не-а! Ничего!

– А у меня есть! – радостно вскрикнула Сильва и полезла в рюкзак. – Я еще думала, брать – не брать.

Сильва подмигнула Анатолию, мол, ты пока сейф проверь, а сама выудила из рюкзака предмет, завернутый в несколько слоев бумаги. Протянула Сашке презент, из бокового кармана достала упаковку батареек.

– Это тебе, бери.

Сашка спрыгнула с подлокотника неоперившимся птенцом и уставилась на подарок, с упаковки батареек за ней ехидно наблюдал безумный заяц. Сильва развернула новехонький радиоприемник, вцепилась подушечками пальцев в спинку прибора, потянула крышку – сняла, защелкнула валетом две батарейки. Радио тут же благодарно зашуршало, забурчало, пробилась музыка.

– Панасоник! Айдиас фор лайф! – Сашка приняла подарок и, улыбаясь до ушей, стала крутить колесико в поисках станций. – А вы знаете, что даже у Ватикана есть радио?

Сильва пожала плечами и проследила взглядом за сыном. Витя вышел из ванной и уселся рядом с Сашкой с видом старшего брата. У Димасика тоже всегда была всезнающая физиономия, будто он старше не на пару лет, а на целую вечность. Будто застал родителей совсем юными и чуть ли не с ними наравне принимал решение, заводить ли им дочку, сестренку Димасику.

– Все на месте, как я и думал. – Анатолий положил руку на плечо Сильвы. – Надо отвезти девчонку домой, устроить разбор полетов ее мамаше и улетать отсюда.

– И безумная мамаша, конечно же, встретит девочку с распростертыми объятиями, а когда за нами закроется дверь, погладит ее по головке и даст молока с печеньем!

– А что ты предлагаешь? Похитить ее?

– Послушай, – Сильва тихонько вздохнула. – Эта женщина украла нашего сына, она пыталась его накормить какими-то таблетками, а еще ударила его! Сашка растет как Маугли.

– Не похожа она на Маугли. – Анатолий глянул на девчонку, потом снова на жену. – У нее документы хоть есть?

И по его смягчившемуся взгляду Сильва знала уже, как они поступят, знала, что Анатолий согласится оставить девчонку, даже увезти незаконно из страны, если понадобится. Она схватила мужа за ручищу, отвела в другой угол комнаты, хотя на деле до детей было всего пять шагов. Страшно оставлять их без присмотра – лучше пусть все слышат, чем снова потерять своего золотого мальчика. Шепотом на ухо она рассказала мужу про Джулию: у нее, похоже, умер сын, и теперь она ловит мальчишек на улице, запирает у себя, и, кажется, один такой несчастный умер тоже. Безумная баба куда-то утащила тело, наверное, просто закопала где-то в палисаднике. А ведь того ребенка ищут родители, сходят с ума, не могут нормально спать и есть.

Горячо убеждая мужа в своей правоте, Сильва боялась, что мимо их номера пройдет географ. Что он услышит? Треск и шипение радиоволн, русскую, литовскую и английскую речь из приемника, два детских смеха и саму Сильву, обвиняющую и умоляющую, чуть не плачущую: «А я с самого начала говорила. Я всегда знала! Географ нас вычислил! Нам надо бежать! Он не даст нам житья. Витю заберет, он ему зачем-то нужен, всегда был нужен! Эта девчонка, она не простая, сегодня она нас спасла, просто поверь мне. Она нам нужна. Мы должны ее забрать! Что нам делать? То, чего от нас не ждут: возвращаться домой. Нас защитят медведь и вот эта странная Сашка».

– Мам, пап, – Витя решительно подошел к родителям. – Давайте я залезу в квартиру к Джулии и заберу Сашкины документы.

– Усы, лапы и хвост – вот мои доку́менты, – засмеялась Сашка.

– Ты мне это дело брось, повадился по квартирам лазать! – строго сказал Анатолий, точно окатил сына ледяной водой.

– Как кур воровать, так это не повадился, – через губу процедил Витя и осекся.

– Кто кур воровал? – опешила Сильва.

– Никто. – Анатолий кивнул в сторону Сашки. – Даже если она правда нам пригодится, как мы ее увезем? Да нам на нее даже билет на самолет не продадут.

– Джулия эта – уголовница! – взвилась Сильва. – Она точно уморила ребенка. Ее лишат родительских прав. Нужно идти в полицию.

– Мы в чужой стране, – осторожно напомнил Анатолий. – Какая полиция? Все против нас может обернуться в любой момент.

– Давай тогда звонить Витасу… – Сильва с вызовом глянула на мужа. – Сколько мы с ним дел имели, ни разу не подвел и не кинул. И кажется, он так легко строит свой лихой бизнес, потому что у него кто-то есть в полиции. Я с ним встречусь и поговорю.

– Я сам позвоню и сам пойду на встречу, – твердо произнес Анатолий. – Ты останешься с детьми.

При жене Анатолий держал себя в руках, старался не пускать в голову кадры неслучившегося кошмара, но наедине с собой он все смотрел это страшное кино. Перед ним в воображении стояло живое лицо Кота, еще не умеющее скрывать или подделывать эмоции: как сын шел на разборки с Лехой, думая, что тот украл у него ботинки с золотом, – теперь оно замирало, делалось сначала восковым, а потом гипсовым, как у ангелочков с гостиничной лепнины. Руки, еще не окрепшие, будто ветки молодого дерева, оказывались бессильны в бою с циркачкой, которую Анатолий представлял почему-то бородатой женщиной, тягавшей гири и завязывающей узлы на кочерге. Она ударила Кота ложкой! Анатолий представил, что вместо ложки маньячка замахивается молотком, и сморгнул крупные слезы.

Своим внезапным звонком Анатолий, кажется, застал лабаса врасплох. Витас несколько раз переспросил, точно ли дело не касается бизнеса, и тут же назначил встречу в соседнем кафе. Пришел быстро, будто жил в этом же доме на втором этаже. Пара слов официантке, улыбка барменше, похожей на немку, кивок парочке в дальнем углу – вел себя расслабленно, как если бы это заведение было его собственностью, и этот город, и эта страна… На нем были ангорский свитер, какие обычно носят женщины, и темные джинсы, надставленные клетчатой тканью: лабас был выше Анатолия, под два метра ростом, понятно, что на таких обычно не шьют штанов.

Анатолий повторил Витасу все, что ранее обсудил с женой. Лабас отреагировал на удивление живо. Его серые литовские глаза выражали сострадание – и еще что-то трудноуловимое. Анатолий даже подумал, не терял ли сам лабас ребенка. Если да, эта история сейчас режет его по живому.

Витас сказал, что все решит, что Анатолий обратился по адресу, и отошел позвонить. Телефонный аппарат невиданно яркой пластмассы был закреплен на стене рядом с барной стойкой. Длинный палец лабаса настучал на кнопках номер, а потом стал накручивать