Синдром неизвестности. Рассказы - Евгений Александрович Шкловский

«Уверен, что лучше?» – спросила она.

Луна

– Ты видел, какая луна была сегодня вечером? Огромная, блестящая, синеватая, как кусок льда. И почти круглая. Скоро полнолуние.

Давно заметил, что луна не дает ей покоя.

– Ты знаешь, что сегодня ночью будет лунное затмение?

Разумеется, он не знал. Ну будет и будет, им-то что?

А вот и нет, ей было дело. И это не было интересом вообще к космосу или каким-то особым вселенским явлениям, о чем время от времени появлялась информация в интернете или по телевизору, про приближающиеся к Земле комету или астероид, возникшую где-то в неведомых пространствах черную дыру или рождение какой-то суперновой звезды. Вот Луна – да, словно с ней было что-то для Даши связано. Личное.

Как-то сказала:

– Понаблюдай сегодня за луной. Сможешь увидеть кое-что любопытное.

– Что я, Маргарита? – пошутил он.

– При чем здесь Маргарита?

– Ну как же, Булгаков описал знатно, как она сидит на подоконнике и ждет звонка Азазелло. А потом улетает обнаженная.

– При чем здесь Булгаков?

Такой вот диалог.

И не то задело, что пошутил, а что-то другое, не совсем понятное. В каких-то ситуациях у нее начисто отрубало чувство юмора: либо раздражалась, либо обижалась, либо даже становилась агрессивной, и тогда ему доставалось. Лучше бы не выступал, не говорил лишнего, не шутил.

А без юмора как?

Ладно, проехали.

Тем не менее луна не отставала – с нее, собственно, и началось (или с Маргариты?).

Ночи последней декады ноября были действительно очень лунными, диск в млечной нежной дымке серебрился ярко и таинственно, и Кирилл, выглядывая за окно со своего одиннадцатого, видел ее в полном великолепии, немного даже пугающем, – так непривычно близко она казалась. Раньше просто луна, а тут вдруг ЛУНА, даже ЛУНИЩЕ.

В связи с этим он вспомнил доктора Крупова, который говорил ему, что есть люди, которые неведомым образом, наукой пока не изученным, связаны с вполне конкретными планетами: кто-то с Солнцем, кто-то с Венерой, кто-то с Марсом, но чаще всего именно с Луной… И это и вполне объяснимо: луну мы чаще видим, знаем, что это именно она, а не еще какая-то неведомая планета. Луна нам вроде как ближе (тут он сделал многозначительную паузу), разве что еще Солнце, а все прочее сокрыто, лишь в сильный телескоп можно разглядеть. Ну и вообще не стоит забывать, что мы живем в космосе и, конечно же, он оказывает на нас какое-то влияние, как, к примеру, те же магнитные бури. Впрочем, об этом лучше с астрологами разбираться, они много чего порасскажут… если, конечно, доверять им. Хотя наиболее грамотные из них уже поняли, что лучше не говорить о прямом влиянии звезд и планет на Землю – настолько оно незначительно. Однако и совсем отрицать тоже не стоит, тут все индивидуально. На кого-то совсем не действует, а на кого-то еще как.

А вдруг на Дашу реально действует, обеспокоился Кирилл. Не случайно ведь в последнее время частенько стоит вечерами у окна. И даже ночью, пробудившись, не раз заставал ее там. Может, таинственный бледный полусвет, эта лунная просинь, эта текучая туманная дымка не давали ей покоя. В конце концов, можно бы и шторы задернуть. Или наглазник натянуть.

Он, впрочем, тоже был не прочь вечерком иногда постоять у окошка, потому как город в эти поздние часы приветливо светится огнями фонарей, окна домов тоже освещены, за ними своя каждодневная будничная жизнь и это по-своему согревает. Постоять, помечтать, помедитировать. Да и высота способствует. За городом, понятно, можно любоваться звездным небом, той же луной, а в городе не особенно обращаешь внимание. К тому же и дымка постоянно: то ли смог, то ли что…

Как-то, проснувшись и увидев Дашу у окна, в белой ночной рубашке, в бледной призрачной подсветке, спросил: ты чего? что-то не так?

– Нет, все в порядке. Просто не спится.

Однако теперь, после той стычки из-за луны (или из-за Маргариты?), он встревожился. Может, ничего и не случилось, но все равно беспокойно. Ну ладно, человек, задрав голову, смотрит в ночь, на темное небо, на луну, на звезды – почему нет?

А с другой стороны…

Кого спросить?

Доктор Крупов вот ответил – и что? Может, ей какие-нибудь успокоительные таблетки попить, чтобы не полуночничать? Однако доктор против таблеток, лучше, говорит, теплое молоко с медом либо просто конфетку съесть. Действует как снотворное. Про конфетку то ли шутка, то ли на самом деле, вот только переспросить постеснялся.

С Круповым был еще один разговор на лавочке на Гоголевском бульваре. Доктор там нередко прогуливался. И Кирилл даже знал, в какое время его там можно застать. Тот хоть и бродил с рассеянным видом, иногда заложив руки за спину, но Кириллу, у которого там рядом офис, почему-то всякий раз радовался, словно старому знакомому. Хотя и знакомы-то были совсем недавно, случайно оказавшись в одной компании.

Кирилл спросил смущенно:

– Доктор, может, это вовсе не луна, а просто ночь? Ночь ведь тоже обладает магическим действием.

– Вы про Дашу? – не удивился Крупов. – Не проходит пока?

Кирилл отрицательно мотнул головой.

– Ночь, да, конечно. Ночь очень даже может вводить человека в ступор. Помните у Тютчева: «Но меркнет день – настала ночь; пришла – и, с мира рокового ткань благодатную покрова сорвав, отбрасывает прочь… – Он сделал многозначительную паузу. – И бездна нам обнажена с своими страхами и мглами, и нет преград меж ней и нами, вот отчего нам ночь страшна». Красиво?

– Не то слово, – кивнул Кирилл. – Но только страха у нее я как раз не наблюдаю. Да она бы и пожаловалась, если б страх. А так не говорит ничего. Просто смотрит как околдованная.

– Я бы употребил другое слово, – сказал доктор. – Как зачарованная. Если околдованная, то это вроде как извне, вроде как кто-то постарался, а вот зачарованная – это изнутри. Как опьянение. Как дурман, если по-старинному.

– Знаете, – не очень вежливо сказал Кирилл, – мне как-то не до игры словами. Сейчас вообще жизнь какая-то странная, с этим ковидом и прочим. Тут поневоле затревожишься, если с близким что-то не так, не как обычно. Я в себе самом наблюдаю изменения, которые не очень радуют. Но это ладно, я справлюсь. А вот как она?

– Понимаю, да, – кивнул Крупов. – Только слова не просто игра. То, что