Синдром неизвестности. Рассказы - Евгений Александрович Шкловский

– Знаешь, на кого ты похож? – спросила как-то. И показала на небольшого рыжего тигренка со скошенными к переносице темными глазками и торчащими в разные стороны белесыми длинными усами. – Точно похож.

На тигренка так на тигренка.

Друзьями ее становились не только мягкие игрушки, но и единомышленники по инстаграму, ставившие лайки и выкладывавшие там же фотки своих любимцев. Они рассказывали про них совершенно немыслимые истории, иногда забавные, иногда не очень, но всегда эти незатейливые притчи приоткрывали что-то очень личное, трогательное, отчего хотелось встретиться, поговорить, вспомнить детство или юность, о чем обычно говорят только с теми, с кем детство и юность прошли рядом.

Среди новых знакомцев были люди самых разных возрастов. Одна пожилая дама пожаловалась, что в детстве у нее почему-то не было мягких игрушек и у ее подружек тоже их почему-то не было, они даже не знали, что такие бывают, в поселке, откуда она родом, их не продавали, и сейчас ей иногда начинает казаться, что и детства не было. Теперь, впрочем, все поправилось: у нее в комнате живет белый медведь из «Икеи», и это ее главная радость, потому что дети выросли и живут отдельно, а белый медведь ждет дома и радостно встречает ее, улыбаясь во всю пасть и виляя небольшим хвостиком.

Кто-то рассказывал, что в детстве страстно мечтал о собаке, но родители ни за что не соглашались, сколько ни умолял, в результате на день рождения подарили мягкого игрушечного песика с развесистыми ушами, очень похожего на настоящего спаниеля, и он его дрессировал, приучая к разным командам, наполнил миску водой и сам вместе с ним, встав на четвереньки, из этой посудины жадно лакал, а еще пес спал рядом с ним под одеялом, и, просыпаясь ночью, он видел его морду с постоянно открытыми глазками, гладил по шелковистой шерстке и снова засыпал умиротворенный.

Конечно, игрушка – не живое существо, заключал писавший, но в ней тем не менее есть что-то живое, почти живое, как бы живое… На одной фотографии, им присланной, была действительно почти неотличимая от настоящего пса черно-белая морда спаниеля с темными, немного грустными, задумчивыми глазами. А на другой стоял, вытянувшись в охотничьей стойке, реальный спаниель точно такой же расцветки, и морда у него была один в один с подаренным.

Известно, каждый играет в свои игры. Почти у всех отметившихся в комментариях игрушка оказывалась как бы не совсем оной, а вроде немного живым существом, добродушным и ласковым, чуть ли не членом семьи. Взрослые люди писали об этом вполне всерьез, без всяких шуток и нисколько этого не стеснялись. И фото выкладывали смешные, милые, нелепые, трогательные. Чем забавнее, тем, понятно, больше лайков и комментариев.

Да и чего, собственно, стесняться? В холоде мира человек ищет поддержки для себя в чем угодно, если это согревает. А мягкая игрушка, особенно крупная, греет даже в буквальном смысле.

Кто-то выложил фото, где он в заснеженных горах на фоне оранжевой палатки в обнимку со средних размеров михайлой потапычем, которого непонятно зачем приволок сюда. Оказывается, тот стал его талисманом с тех пор, как однажды спас от тяжелейшей депрессии и желания расстаться с жизнью.

Человек на фото выглядел матерым альпинистом – широкие плечи, обветренное, бронзовое от солнца лицо в темных очках, красная горнолыжная куртка, а в обнимку с ним коричневый косолапый. Странно, да. Но таких странностей в ее аккаунте было предостаточно. Люди делились ими не просто охотно, но даже с азартом, словно давно мечтали об этом, радовались, что нашли наконец сомышленников, у которых схожие пристрастия, те же увлечения.

Кстати, об альпинисте.

Она удивилась этому мишке на Эльбрусе, оранжевой палатке, бронзовому загару на мужественном лице спортсмена, сияющим снегам за его спиной, словам про избавление от депрессии и нынешней радости жизни, переполнявшей любителя горных восхождений. Можно представить ее разочарование, когда она, вступив в переписку с назвавшим себя mountainbear, в конце концов узнала, что это всего лишь фотошопный фейк, развод, что никакого альпиниста не было и в помине, а в наличии бледный долговязый очкарик с ироничной ухмылкой на тонких потрескавшихся губах. И игрушки его нисколько не волновали, а если что и волновало, то вот такие циничные проказы в инете с доверчивыми романтическими барышнями, которые клевали на бронзовый широкоплечий вид, голливудскую белозубую улыбку и радость жизни.

Ее этот лохотрон сильно обескуражил, принеся вместе с разочарованием еще и злость из-за собственной глупости – так повестись на явное надувательство. Собственно говоря, на что надеялась? Обрести в новом знакомом кого-то более близкого, и только потому, что тот продемонстрировал ей плюшевого мишку, похожего на ее собственного? Вот уж наивность так наивность! Будто она маленькая девочка и не ведает, что сеть полна таких приколов. Или ей не хватало тех, кто давным-давно знаком? Кто если и не разделял ее страсти ко всей этой плюшевой мишуре, то к ней лично испытывал самые теплые, а может, даже и больше чувства.

Вот-вот, вопрос именно в чувствах. Кто к кому что испытывал и чего, собственно, добивался. Положа руку на сердце, мне всегда хотелось очистить ее комнату от всех этих насельников, кравших в ее и без того небольшой комнатке не только пространство, но и воздух. Она-то привыкла и вроде не замечала (или не хотела замечать), а я всякий раз, заходя к ней, остро ощущал его нехватку, да и запах здесь был какой-то замшелый, ветошный, пыльный, от которого хотелось чихать и сморкаться.

Если игрушки как-то ассоциируются с детством, с молочной свежестью и легкостью, то у нее было совсем по-другому, словно они источали тяжелый заплесневелый дух времени, какой бывает в забитых отжившей рухлядью кладовках. Разве это было похоже на настоящую жизнь?

Мог ли я представить, как будет выглядеть ее комната после того, как в ней не останется почти ни одной привычной игрушки? Верней, ее саму в этой опустевшей, словно осиротевшей комнате.

Впрочем, одна все-таки осталась. Тот самый большущий шоколадного цвета Михайло Потапыч.

Я предложил: она могла бы пока пожить у меня. Или у родителей. Время, известно, лечит. Может, вскоре найдут и пропавшее. Должны найти. Непонятно, кому и зачем пришло в голову польститься на такую, не имеющую никакой ценности, ерунду? Это ведь не картины, не драгоценности. Скорее всего, кто-то из пионеров, из искателей