Мой телефон 03 - Мария Ким

собеседников и вытягивать из них инсайдерскую информацию. – Клиент наш – рабочий класс, сантехник. Употребляет запоями по два месяца с краткими перерывами на лечение. На работе в курсе, относятся с пониманием. Опа, еще один клинический случай!

– Что там?

– Мужчина, «бьется в судорогах и хочет на небо», это явный творческий кризис.

Новый клинический случай оказался не столько интересным, сколько сумбурным. Мужчина действительно радовался скорой встрече с небесами и со слезами прощал всех и вся, периодически от избытка эмоций впадая в эпилептические припадки.

– Я, конечно, извиняюсь за бестактность, – Даня мягко поддерживал вице-вдову под локоток, – но у вашего супруга явная белая горячка.

– Он не пьет! Он кодировался! Он постоянно под присмотром! – яростно отбивалась женщина. – Слушайте, доктор, может, его в ванной током шарахнуло? Он как раз недавно душ принимал.

– Очень даже может быть! – охотно согласился фельдшер. – И, разумеется, в ванной он ничем не булькал, кроме мыльных пузырей?

Тем временем пациент активно вжился в роль умирающего и уже полез благословлять детей, но никак не мог их догнать в тесном пространстве квартиры. Фельдшер сложил в уме два и два, отнял температуру воздуха и вычел Луну в Козероге, после чего назначил больному горячий укол в разбавлении анальгина. Получив новые эмоции от лечения, нервная система несостоявшегося покойника ушла на перезагрузку, и мужчина погрузился в здоровый алкогольный сон.

У подъезда бригаду встречали социально активные граждане в подпитии.

– Отец, тебе помощь не нужна? – поинтересовался самый ответственный. Такой поведенческий паттерн был мне давно знаком: навязчивое предложение, за вежливым отказом – «ты меня не уважаешь?» и мордобой.

– Так что, брат, ты скажи, чем помочь? – все настойчивее приставал гражданин.

– Возьмите меня на ручки! – жалобно попросил Даня и для убедительности улыбнулся наименее мужественной половиной лица. Гражданин пробормотал что-то невнятное и попятился задним ходом.

* * *

– На что жалуетесь, бабушка?

– Да вот, милый, голова болит!

– Хм, а… у вас соседи давно музыку так громко слушают?

– Так весь день, милый!

– И. вы их, конечно, просили сделать потише, а они по понятным причинам вас не услышали?

– Да ведь, милый. Куда ж вы, доктор? А укольчик?

Вернулся Даня быстро, разговор с соседом был решительным. Музыки и вовсе теперь слышно не было.

– Так получше?

– Ой, а ведь верно, и голова прошла! Вы, доктор, волшебник! Даже без укольчика! Возьмите яблочки, садовые, домашние. это у меня с дачи, свои! Ой, а облепиху возьмете? Там, Малышева сказала, витамин «Е» и от ожогов что-то! У меня на балконе, сейчас принесу. Куда же вы, а яблочки?

От яблочек в салоне скорой уже деваться некуда, что поделаешь, сезон, урожай. У водителя оскомина, и внучке почему-то не взял.

* * *

Серый припарковался возле автозаправки и приготовился ждать, пока всевидящий диспетчер о нас не вспомнит. Завеса дождя и тумана надежно скрывала машину от посторонних глаз, а силуэты мусорных баков только добавляли очков маскировке. Даня курил возле клумбы, не стесняясь дождя, прикрывая огонек сигареты ладонью. Камуфляжный плащ скрадывал очертания фигуры, делая его похожим на призрака.

– Ты очень органично вписываешься в пейзаж, – заметила я, когда промокший рукав дождевика неосторожно проехался мне по носу, – картина «Ночной снайпер на перекуре».

– Снайперы стоя не курят. Только лежа, в крайнем случае – сидя, – со знанием дела отрезал фельдшер.

Выходные Даня проводил в онлайн-играх и на сайтах военторга, а отпуск – на раскопках, организованных любителями военной истории из добровольно-поискового отряда. Гуля к интересам своего молодого человека относилась снисходительно, возмущалась, лишь когда от «Сбербанка» приходили уведомления о покупке военной и выживальческой снаряги на особо круглые суммы. С деньгами фельдшер не дружил.

* * *

Рассвет мы встречали в забытом богом квартале, целиком состоящем из заброшек и общажных бараков. В центре заросшего бурьяном двора раскинулся призывно алеющий куст боярышника.

– Будешь? – Даня, как самый высокий, надергал спелых ягод на всю бригаду. – Вроде спелый…

Ободрав почти дочиста растение, с чувством выполненного долга мы возвращаемся на подстанцию.

– У меня от этого боялышника весь лот судологой свело! – еле ворочая языком, пожаловалась я.

– Да, пожалуй, не стоило так нажираться, – согласился Даня.

– Вы там бухали, что ли? – диспетчер возмущенно и внимательно принюхалась.

– Боярышник. Будете? – я протянула ей гнутую от спелых ягод ветку. – Скоро рябина подоспеет. А пока полная машина яблок. Это осень.

* * *

Сдав смену, я напросилась в диспетчерскую, помочь Маринке с закрытием карточек. Маринка, стройная, длинноногая диспетчерша, жена одного из водителей, звонко стучала наманикюренными ногтями по клавиатуре. «Угощайся», – она подвинула мне объемный пакет. В пакете оказалось полтора килограмма отборной черешни. Даня принес.

– А ты чего домой не идешь? – в окно просунулись любопытный нос и камуфляжный воротник.

– Отопление отключили. И есть нечего. – Я подвинула пакет с черешней поближе.

– Так пошли к нам! У нас есть это… Гуля, что у нас есть?

Гуля заглянула в диспетчерскую.

– Яичница будет. Курица со вчера осталась. Можешь сосиски сварить. Масянь, а зачем нам Маруся? Нам отсыпаться, тебе в ночь.

– Успеем, – отмахнулся Данька. – Ну пожалуйста!

– Ладно, – тряхнула волосами Гуля. – Где твои вещи?

Вещи Дани были свалены в углу. Я взяла рюкзак, Гуля оценивающе взвесила два объемных пакета.

– Что здесь? – она заглянула внутрь. – Масянь, где ты взял противогаз?

– В заброшке, – сказал Даня, – там целый ящик кто-то оставил.

– Что ты там делал?

– Обгорелый труп констатировали. Бомжи разбирались.

– Почему ты мне не сказал?

– Да ты потом спать не будешь! Ты же боишься. – неопределенно вздохнул Даня.

– Тоже мне скорая, – не удержалась я.

Фельдшера непонимающе уставились на меня. Гуля заглянула во второй пакет.

– Масянь, а костюм химзащиты? – она вытащила край вырвиглазного оранжевого комбинезона. – Зачем ты его украл?

– За грибами ходить, – Даня вложил в слова максимум убедительности. – Ни один клещ не пролезет!

– Масяня! – Гуля затрясла головой.

Даня подхватил ее на руки и потащил к выходу. Подобрав разбросанные пакеты, я поплелась следом.

* * *

Пара жила в захламленной однушке напротив областной больницы. Моя рабочая привычка анализировать семейную обстановку по расположению бытовых предметов определила, как изо дня в день здесь шла борьба: Гуля метр за метром отвоевывала пространство чистоты и порядка, а хаос Дани неумолимо наступал, пополняясь разнообразными вещами, которые тот притаскивал отовсюду и каждый день.

– Вот здесь у нас спальня, – Гуля, подчиняясь законам гостеприимства, возглавила экскурсию, пока Даня, ни говоря ни слова, умчался курить в туалет. – Это все его игрушки, – она обвела рукой полку с художественно расставленными моделями танков и самолетов. Здесь врожденная беспорядочность Дани как будто отступила перед систематичностью военного дела. – А