Мой телефон 03 - Мария Ким

Я подняла глаза к потолку. На антресолях пылился чехол от гитары, уточнить его содержимое у меня желания не возникло. В углу я заметила коробку из-под телевизора, до середины полную шприцами, флаконами и прочими расходниками.

– Это наша аптечка, – перехватила мой взгляд Гуля.

Я вспомнила домашние аптечки пациентов, состоящие из таблеток от поноса и головной боли, зеленки и кровоостанавливающего жгута, который обыватель любит накладывать не к месту и неправильно. А этой аптечкой можно было месяц лечить целый батальон. Профессиональное.

Вернулся Даня, изъявил желание приготовить завтрак самостоятельно. Гуля всплеснула руками и дала добро, предупредив, что на кухню она ни ногой. Я пошла за фельдшером. Даня зажег плиту, до упора вывернул регулятор. Огонь вспыхнул едва не до потолка. Поставив на плиту сковороду, он принялся швырять издалека в нее всем, что попадалось под руку в холодильнике: яйца, сосиски, зелень, колбаса. Я заняла тактическую позицию у выхода, готовясь эвакуироваться, когда сковорода наконец изволит взорваться. Дане тем временем подвернулся под руку шматок сала, и он, долго не думая, выкинул его на подоконник со стороны улицы. К окну тут же подлетели, видимо прикормленные, синицы и голуби. Не удовлетворившись пожаром на плите и птичьей баталией за окном, он на всю катушку врубил колонку, звуки немецкого марша заполонили пространство квартиры. Даня оседлал табуретку посреди кухни, агрессивно уставившись в потолок.

Гуля появилась к тому моменту, когда от птичьего угощения ничего не осталось, а сковорода готовилась превратиться в уголь. Она выключила плиту, колонку, закрыла форточку, провела краткую ревизию холодильника, подарила Масяне короткий испепеляющий взгляд и вытолкнула его в спальню.

Яичница, как ни странно, оказалась вполне себе. Гуля не стала пробовать Масянину стряпню из принципа, извлекла из холодильника вчерашние роллы и принялась их аккуратно употреблять, поддерживая светскую беседу.

– Костик опять с Верой сошелся. Дебил. Алсу мне больше нравится. Вера дура.

– Думаешь, они надолго вместе? – Я наблюдала, как Гуля укладывала свои беспокойные волосы, стараясь удержать их за спиной, а затем просто запихала их за шиворот домашней одежды.

– Нет конечно, – фыркнула Гуля.

– Они не понимают, что он их просто использует?

– Он не использует. – Гуля задумалась, выдавливая на подсохшие роллы майонез. На фоне такого извращения кулинарные методы Дани еще поддавались пониманию. – Он их правда любит… пока они вместе. Я же говорю, дебил.

– А Даня? – Я прислушалась к пальбе, доносившейся из-за закрытой двери. Компьютерная баталия шла полным ходом.

– Это он еще в наушниках, – заметила Гуля. – Масяню – не отдам. – Она воинственно выставила подбородок вперед. – Он меня слушается. Недавно хотел купить миноискатель за 25к.

А у нас уже есть такой, подешевле. Видит всего на полметра. Я его убедила, что второй нам не нужен. Вот так. – Она внимательно прислушалась к стрельбе и спохватилась: – Ему же сегодня в ночь!

Сообразив, что она собралась укладывать Масяню, я начала прощаться.

– Куда ты пойдешь! – замахала руками Гуля. – С ночи уснешь по дороге! Диван занимай, сейчас плед принесу…

Я посмотрела в окно. На подоконнике сидел голубь и смотрел блестящим оранжевым глазом.

Вторая ночь

Так и запиши в своей книжке: «вышел от больного центральным раком легких и закурил».

Диалоги скорой помощи

Машина затормозила возле елочного базара, безлюдного по случаю позднего времени. Даня на ходу выпрыгнул, неуловимым движением закурил и органично слился с заиндевевшей безжизненной хвоей.

– В Европе семья купила елку с примерзшей к ней совой. В России семья купила елку с примерзшим к ней фельдшером.

– Что мы здесь делаем?

– Ждем, когда 26-я заедет. Будем вторыми в очереди, поспать успеем, ясно?

– Все равно не выспимся.

– Хоть немного. Ближе к телу, женщина.

– А чего здесь?

– У подъезда камеры.

– Маячок же в машине!

– Ничего не знаю. Заблудились в трех… елках.

Даня просунул длинную физиономию между разлапистыми ветками и занял наблюдательный пост.

– Дань, а тебе с парнями или c девочками больше работать нравится?

– Одному. Снайпер я.

Я раздвинула ветки и присоединилась к наблюдению.

– Шла бы ты спать, а? Вторая ночь, убьешь еще кого.

– Как будто у тебя первая.

– Не-а.

– Врешь. Вчера виделись.

– Правда? Не помню. Память у меня такая, со станции утром выхожу – вся смена как ветром из башки. Мне что вторая, что третья…

Я видела, как работали по четыре. Что бывает на пятую, я не знала.

* * *

Гуля позвонила, когда я уже была в автобусе. Даня не вышел на работу. Вчера в ночь работал, днем, наверно, опять в компьютер резался, к вечеру проспал. Она была у родителей в деревне, не уложила, не смогла разбудить. На звонки благоверный не отвечал. Гуля уже на линии, а меня без первого номера все равно не выпустят, не могла бы я заскочить к ним домой и фельдшера разбудить. Могла бы.

* * *

Спать действительно хотелось. Можно отпустить Даньку в его одинокую обреченную на забвение смену, но тогда надо отдать укладку. Отдавать не хотелось.

– Заехали. Вперед, время!

Даня рванул к подстанции, я помчалась следом.

– Начальник, пишите нас!

– Я вам вызов поставила, – ехидная крашеная личность Симы, улыбаясь, протянула через окошко диспетчерской лист бумаги.

– Мы заехали! – возмутился Данька.

– Как заехали, так и уехали, – отмахнулась диспетчер.

* * *

Даня открыл дверь с пятого звонка. Стоял на пороге, вылупив глаза, заспанный, невинный, как младенец.

– Одевайся и выходи, – скомандовала я. – Смена.

– Ты как здесь? – Даня хлопал глазами. – Время?

– Время девять. Проспал.

– Ага. – Даня что-то со скрипом соображал. – Проходи.

– Не буду. Одевайся и выходи, время идет, мне денег за твою побудку не платят, только за линию.

– Так ты на скорой приехала? – Даня рванул к окну.

– Еще чего. Большая шишка, карету тебе к подъезду ставить. – Я шла за ним, подгоняя и вися над душой. Даня тем временем потянулся за чайником. – Ты что, ужинать собрался? Или что это для тебя, завтрак? Ты вообще, что ль, не торопишься?

– Куда? – удивился Даня. – Ты работать хочешь?

– Не хочу, – я запуталась. – Но ведь надо?

– Надо, – сказал Даня. – После кофе. Тебе с сахаром?

* * *

Сияя иллюминацией, «транзит» царственно вплыл в подворотню и отчаянно затормозил на облысевшей резине возле суетливой композиции из полнотело-горизонтальной пенсионерки в пальто и двух растерянных дворников. Я выпрыгнула на дорогу, проигнорировав подножку, и тут же растянулась на льду рядом с пострадавшей.

– Женская солидарность, – обозначил Данька. – Парни на носилки по моей команде, раз-два…

Я поднялась на ноги и забралась в салон, открывая папку.