Синдром неизвестности. Рассказы - Евгений Александрович Шкловский

Впрочем, лучше, хуже… Она такая, какая есть, вся как на ладони, поразительно цельная. Что верующая – тоже неудивительно, не из этого ли источника и питается цельность. И как нередко бывает с такими людьми, увы, не очень счастливая по жизни. То болезнь матери, за которой ухаживала до последних дней и потом долго не могла прийти в себя, то разрыв с молодым человеком, который польстился на какую-то знакомую в самый разгар их отношений, ну что тут скажешь…

С чего бы притворство?

Вроде как он симулирует, потому что не хочет приезжать?

Какие, собственно, основания для такого предположения? Да, в прошлый его приезд они с Викой действительно слегка поцапались, не так чтоб очень. Случается. Он что-то не так сказал – она обиделась, она что-то не то сказала – он обиделся. Короче, все по банальному сценарию, а именно кто начал. Ну и первое время после его отъезда воцарилось молчание: ни он не звонил, ни она, ни мессенджера, ни СМС, однако спустя неделю все-таки созвонились: как дела, что поделываешь, ну и так далее, голос суховато-сдержанный, отчужденный, но слово за слово, потеплело, а под конец даже будто ничего и не было: когда приедешь, соскучилась… Приеду, скоро твой день рождения, подскажи, что тебе подарить.

И вот прямо накануне, дня за три до намечавшейся поездки, этот поганый грипп – температура, жар, ломота в теле, кашель и насморк, в общем, джентльменский набор… Тем не менее надежды не терял, что сможет все-таки выбраться. Надо было отлежаться, не ходить на службу, да и лечиться он принялся ударно – арбидол, аскорбинка, терафлю, чай с медом, горчичники на икры, полоскание горла.

Некстати совсем эта хворь, хотя давно заметил, что болезнь накрывала всякий раз перед каким-нибудь важным событием: то он собирался идти куда-то встречать Новый год, уже и шампанское в сумке, то перед важной командировкой, то перед каким-нибудь модным спектаклем, билет на который был куплен задолго до представления… И вот теперь та же история. Ему ехать к ней на день рождения, а он весь в соплях…

Два дня еще надеялся, а перед самым отъездом понял окончательно: нет, не судьба, хворь в самом разгаре, самочувствие хреновое, сил никаких, ну куда такому? Только заразу разносить. Не без колебаний набрал номер, просипел в трубку: прости, не получается, разболелся, придется отложить… Описал в подробностях, как его раскатало, как он валяется, глотает таблетки, полощет горло, пьет чай с медом и так далее.

Конечно, лечись, услышал в ответ, главное, чтобы без осложнений, сейчас многие болеют, осень… Но в голосе, похоже, разочарование. Она, конечно, была бы страшно рада, если бы он приехал, разумеется, да-да, и он бы рад быть рядом в такой день, невезуха, ладно, не переживай, болезнь же не спрашивает, когда нам болеть, главное – выздоравливай, чаю побольше с лимоном и с медом.

Вроде поняли друг друга, нормально, да и по сиплому голосу и постоянному покашливанию ясно, что он не в форме, героизм тут ни к чему.

Он уже собирался положить трубку, когда услышал это противное слово.

Но ведь не она же сказала, а Маша. Точно узнал голос. Судя по всему, в тот момент как раз рядом была. Возможно, она в курсе их размолвки, не исключено, что подруги даже обсуждали их отношения, возникшую внезапно неопределенность. И вот это долгое молчание, охлаждение… Все-таки другой город, своя жизнь, как понять?

Наверняка поделилась с близкой подругой. Может, сразу и усомнилась в его желании приехать, даже не словами, а видом дала понять, что не все однозначно, а Маша спросила (он, правда, не уверен, что в голосе был вопрос): «Притворство?» То есть Маша только озвучила, отзеркалила сомнение подруги. Какая ж тут ее вина? Может, потом, когда уже разъединилось, Маша постаралась подругу переубедить или сама Вика отвергла такое предположение, потому что если он отказывался приехать, сославшись на болезнь (хотя на самом деле никакой болезни или не так все критично), то это могло означать его нежелание приезжать или даже больше – близкое завершение их отношений. Тем более что не виделись уже около месяца, даже и не созванивались, а когда долго не видишься и тем более не разговариваешь, то все вообще тонет в тумане и уже ни в чем нет уверенности.

У него так уже бывало, тогда он садился в поезд и мчался в ее городишко – убедиться, что все у них по-прежнему, отношения продолжаются и никаких особых проблем. Хотя одна проблема все-таки была, и при этом довольно серьезная – что они в разных городах и часто не наездишься. От встречи до встречи непроизвольно возникало некоторое охлаждение, начинали клубиться всякие досужие мыслишки: с кем она (он), не появился ли на горизонте еще кто-то, у каждого ведь в своем городе много всего – работа, друзья, встречи, тусовки…

Пока это тем не менее вроде бы их устраивало, но как долго могло продлиться – никто не знал. После встреч все немного успокаивалось, но потом призраки снова начинали витать в воздухе, становилось тревожно и неуютно. И никакого решения пока не просматривалось, никто ни к чему не был готов. Ни он, ни она.

А чего бы он хотел? Свободные отношения!

Зацепило слово – не отвязаться. И обида разбухала, как неожиданно вспухший в глазу ячмень. Если бы не собирался, не стремился поехать, не думал задолго о подарке, о том, как она обрадуется его появлению, особенно если бы он преподнес это как сюрприз, не предупредив заранее, тогда и обиды бы никакой. А он ведь очень хотел, предвкушал, тем более что и отношения их, несколько пошатнувшиеся, могли бы выровняться, да и вообще можно было бы устроить настоящий праздник – побродить по городу, полюбоваться видами на реку, поумиляться старым сохранившимся зданиям, покататься на кораблике, пойти в кино, а вечером в какую-нибудь кафешку, как в самом начале их знакомства.

Он заранее прикидывал, куда бы пойти, рыскал в интернете, что там в день ее рождения происходит на культурном фронте, нет ли чего увлекательного, читал отзывы про разные модные гастрономические места с вкусной и не слишком дорогой кухней… Чтобы удивить.

Нет, правда, могло получиться очень даже классно, о чем