Луч солнца - У Тейн Пхей Мьин

припозднившихся торговцев. Довелось возить и воров, которые, судя по всему, выискивали жертву — сорящего деньгами богача. Когда им не везло и нечем было расплатиться с рикшей, они долго извинялись и просили подождать немного. Когда же они были при деньгах, то старались затащить Ко Даун Сейна в роскошный ресторан и накормить до отвала. Но Ко Даун Сейн получал с них положенную плату за проезд, а идти в ресторан наотрез отказывался.

Не раз ему доводилось подвозить одну молоденькую служащую к дому свиданий в китайском квартале. «Я умоляю тебя! Не рассказывай обо мне никому на нашей улице! Мне просто не хватает на жизнь», — просила она Ко Даун Сейна.

Сейчас, далеко от Рангуна, все ночи за время городской его жизни показались ему сплошным кошмаром. Не раз возил он внезапно заболевших к врачу на дом. Врачи, боясь подвоха, сами к незнакомым больным выезжать ночью опасаются. Мало ли было случаев похищения с целью получить выкуп! Поэтому очень часто больной не успевает вовремя получить врачебную помощь. В основном это те, у кого нет собственной машины и денег на такси и рикшу. Такие люди живут в домах, мало чем похожих на настоящие. Скорее их можно назвать собачьими конурами. Комнатки маленькие, тесные — дышать нечем. Тут спят, тут же едят, тут и гостей принимают, становятся на утреннюю и вечернюю молитву, здесь же зачастую и детей рожают.

Странный город Рангун. Странными становятся все, кто выбирает его для жительства. Судите сами. Живут рядом в соседних квартирах, а в гости друг к другу не ходят, даже почти не разговаривают. Словно чужие. Что бы ни случилось с соседом, никому до этого нет дела. Только из окна посматривают, во что сегодня одета соседка, кто каких гостей принимает. В одном доме умер человек, траур, а в то же время рядом на всю мощь включена музыка, царит веселье. Хороший город Рангун. Веселый и странный, совсем лишенный, в отличие от деревни, человечности и сострадания. Это Ко Даун Сейн хорошо понял. Как-то глубокой ночью он ехал по темному переулку. «Караул! Воры!» — послышалось вдруг впереди. Он заметил, как из неосвещенного дома выбежали двое и скрылись в темноте. Из соседнего дома, однако, не вышел ни один человек, хотя там никто не спал — принимали гостей.

Односельчане, раскрыв рты, слушали исповедь Ко Даун Сейна и без конца вздыхали, цокали языками. А Мэ Хня, которая и прежде никогда не думала ехать в Рангун, теперь еще больше утвердилась в этом.

В ночной тишине вдруг каркнула ворона, спящая на соседнем дереве. Может, ей что-нибудь приснилось? Деревня снова погрузилась в тишину.

— Ко Даун Сейн, тебя настоятель монастыря зовет.

Все обернулись к двери. В дом вошел невысокий мужчина с усами. «Этого еще не хватало, — подумал про себя Ко Даун Сейн. — Среди ночи настоятелю монастыря я вдруг потребовался… А ведь он приходится жене родным дядей».

— Зовет, говорю, настоятель. А зачем — не знаю, — снова повторил вошедший.

Ко Даун Сейн молча оглядел гостей, встал и вышел из дома. Монастырь находился на противоположном конце деревни. Настоятель сидел около огня и ждал.

— Я тебя позвал вот зачем. Ты в наших краях давно не был. Имей в виду, что здесь у нас неспокойно. Много разного люда бродит по деревням. Ты, я слышал, с деньгами приехал. Так будь осторожен. Сыновей станешь в монахи постригать — не шикуй больно. Поскромнее обряд надо сделать. Вот затем и позвал. А теперь ступай домой.

Когда Ко Даун Сейн вернулся, дома его ждали только заспанные сыновья да жена. Гости разошлись. Ко Даун Сейн вошел в комнату и сел на циновку, прислонившись спиной к стене. Тут только он почувствовал, как сильно устал. Обливаясь потом, шел полдня по солнцу пешком от станции до деревни, тащил багаж. Но для него эти пятнадцать миль не показались долгими и трудными, потому что впереди его ждала встреча с любимой женой и детьми… И сейчас настал тот долгожданный миг, когда он сможет положить голову на теплую, влекущую грудь Мэ Хня.

— Ну, ребятки, пора наконец спать. Уже светать скоро начнет. Утром раздам вам подарки, — сказал Ко Даун Сейн и еще раз перед сном прижал к себе две родные головки.

Но дети, возбужденные встречей, долго не могли заснуть. Ко Даун Сейн лежал рядом с ними. Когда дети, показалось ему, заснули, он потихоньку поднялся и пошел в другую комнату, где его ждала Мэ Хня. Рядом с ней спала дочка.

Ко Даун Сейн стоял в дверях и смотрел на жену. Глаза их встретились, и они понимающе улыбнулись друг другу.

Ко Даун Сейн подошел к жене и опустился рядом с ней на циновку. Бамбуковый пол под ним угрожающе затрещал. И тут как раз под домом вдруг прокукарекал петух, а из соседней комнаты раздался голос старшего сына, Шве Мауна:

— Пап, ты на том месте осторожней. Пол совсем прогнил. Я однажды там в дырку ногой провалился.

Ко Даун Сейн и Мэ Хня завернулись в одеяло с головой, стараясь заглушить смех.

Перевод К. Шаньгина.

ТО ТА СХВЕЙ

То Та Схвей (настоящее имя — У Чин Схвей) родился в 1919 г. в деревне близ г. Паунде. Начал печататься в 1947 г., опубликовав в журнале «Шумава» рассказ «Бутылка бренди». С тех пор написал десять романов и более трехсот рассказов. Известный писатель-юморист, ныне возглавляет журнал «Хата». Перевел с английского на бирманский язык книгу До Кхин Мьоу Чхи «Анируда Бирмы».

Лауреат премии Бирманского общества переводов (1962 г.), Национальной литературной премии за лучшие сборники рассказов года (1964 г., 1970 г. и др.).

В составе делегации бирманских писателей посетил Советский Союз (1963 г.).

НА ЭТОЙ ЗЕМЛЕ…

Начало апреля — самый разгар жаркого сезона[9]. Солнце палит нещадно, на небе ни облачка… Испепеляющий зной! Воздух сухой и горячий. Однообразный пейзаж навевает тоску: вдали молодой бамбук с пожелтевшими листьями, покрытыми пылью, по обочинам дороги — темно-зеленые кактусы, упрямо растопырившие свои длинные острые иглы, тоже покрытые пылью. Над раскаленной дорогой дрожит марево, а впереди кажется, будто кто-то расплескал воду.

Таким представляется окружающий ландшафт Мин Мауну, который едет на рейсовом автобусе из Мандалая в Таунджи, главный город Шанского национального округа. От Тази дорога постепенно поднимается в горы, и равнинный пейзаж центральной части понемногу уступает место пейзажу Верхней Бирмы. Появляется зелень, все чаще попадаются рощицы пальм тодди и папайи, редкие кусты и деревья незаметно переходят в сплошную стену зеленого