Монгольский след - Кристиан Гарсен
Монгольский след читать книгу онлайн
Центральный сюжет этой книги — поиски пропавших где-то в бескрайней Монголии французского журналиста и геолога из России. Искать их довелось на нескольких этажах реальности, привлекая на помощь в том числе не совсем обычных свидетелей: китайца, способного управлять сновидениями, монгольскую шаманку, отправляющуюся иногда в странствия по соседним мирам, о которых после выхода из транса она тут же забывает, девушку-сибирячку, способную заглянуть краем глаза в невидимое, старую ведьму в различных обличьях, озерного духа с лисьей мордочкой, а также кобылиц, орла и волка.
На повседневном уровне реальности, отраженном сурово, а порой и гротескно, действие разворачивается в Улан-Баторе, Пекине, на восточном берегу Байкала, в монгольских степях и горах. Русскоязычному читателю «Монгольский след» может напомнить мистические романы Виктора Пелевина — (особенно «Священную книгу оборотня») — но тут ни капли постсоветского цинизма.
Повествование ведется со множества равнозначных точек зрения, от имени нескольких героев, причем едва ли возможно установить их точное число. Многослойный роман о современной жизни и магии в «странах третьего мира» — тридевятом царстве, тридесятом государстве.
— Это от Амгаалана, соседа, — сказала тетя Гю. — Он какое-то время жил в Китае. Любит он эти душещипательные арии, — добавила она пренебрежительно.
Я задержала на ней взгляд, восхищенная ее внушительным видом, особенно — высоким ростом и низким голосом, потому что в остальном, с ее изборожденной морщинами кожей, длинным пятнистым носом и белесым глазами, она была уродлива, как старая собака. Само собой, я подумать это не слишком громко.
Воздух наполнился ароматом баранины, и я с шумом проглотила слюнки, даже самой стало немножко стыдно. Тетя Гю протянула мне пиалу, и я с жадностью набросилась на нее, не теряя времени на то, чтобы восхититься пятнами жира на поверхности бульона, в котором плескались четыре кусочка мяса и лапша из коричневого риса. Ела я с огромным удовольствием: мое тело ликовало, разум прояснился, все мое прошлое расцвело новыми красками, мое настоящее с наслаждением купалось в аромате и вкусе баранины, моего будущего пе существовало: это была радость в чистом виде, услада всех чувств. Хлебая, глотая и прожевывая, я наделала столько шума, что звуки плаксивых инструментов и кошачьих голосов по соседству совсем перестали быть слышны.
— Похоже, тебе понравилось, — проворковала тетя Гю.
Наконец, прикончив четвертую порцию нежнейшего мяса, дважды отрыгнув и даже пукнув от удовольствия, я блаженно прикрыла глаза. Тетя Гю села передо мной и, наклонившись вперед, стала рассматривать меня своими маленькими белыми глазами.
— Не так я себе тебя представляла, — прервала она молчание спустя несколько мгновений.
Я вдруг почувствовала себя жалкой, неловкой, толстой и смешной, виноватой в том, что ела слишком жадно.
— И… почему же, тетя Гю?
— Мне представлялась женщина постарше и посуше. И не такая обжора. Но это не важно. Раз уж Сюргюндю отправила тебя ко мне — значит, на то была причина, — добавила она, вознеся перед своим лицом раскрытые ладони в знак смирения. — Сюргюндю всегда знает, что делает.
— Вы… знакомы с Сюргюндю? — вытаращила я глаза.
Тетя Гю ухмыльнулась.
— Почему ты отправилась в город? Ты ведь сама не знаешь. Почему провела ночь в том месте, а не в другом? Почему, думаешь, я пошла встретить тебя? Всё это случайно? Я просто проходила мимо, заметила, что мальчишки издеваются над толстой девахой и решила вмешаться — тебе так это представляется?
— Ну, то есть… мне казалось, я одна знакома с Сюргюндю, — призналась я.
Тетя Гю всплеснула руками и удрученно покачала головой.
— Она одна знакома с Сюргюндю… Какая самонадеянность!
— Мне очень жаль, тетя Гю, — пробормотала я, опуская глаза. — Я не очень много знаю. Я ведь дура набитая — все так говорят, и это должно быть правдой. Только во сне я чувствую себя собою. Да и то не всякий раз. Для этого мира я исчезаю, мои сны — долгие странствия по другой реальности, а проснувшись — я ничего не могу вспомнить, поэтому мне приходится еще в полусне пересказывать увиденное, чтобы хоть как-то его сохранить, малышу Шамлаяну. Я не всё понимаю, тетя Гю.
— Малыш Шамлаян… Это хорошо, я сейчас приглашу его.
Я отрицательно качнула головой.
— Уушум ни за что не позволит ему отправиться в город, тетя Гю.
— А это кто еще — Уушум?
— Его мать, тетя Гю. А также моя кузина.
— В настоящее время это я твоя кузина, — сказала тетя Гю. — А что касается малыша Шамлаяна, нет никакой нужды в разрешении от его матери. Ты что, правда подумала, я собираюсь просить его явиться собственной персоной? Ты действительно немножко туповата, моя девочка.
12
Пагмаджав проснулась и хрюкнула. Трудно разобраться, вот и в этот раз тоже. Все вокруг было скрыто мраком и почти полной тишиной, если не обращать внимания на сочившуюся откуда-то немного слащавую китайскую музыку. Она ее не узнала. А вот я узнал, хотя, насколько помню, такого рода музыку, если не считать ту, что доносилась теперь из соседней от тети Гю юрты, я слышал только однажды: в тот день родители отвезли нас с Бауаа в столицу сума[29], чтобы показать нам июльский Наадам[30]. Это было чудесное зрелище: захватывающие скачки на превосходных лошадях, шумная многоцветная толпа зрителей, воздушные змеи и палатки с угощениями, яростные борцы и дерзкие наездники — так оно и проходит каждый год. Но в тот раз среди участников был Пунцаг, молодой скотовод, весь год тренировавший свою кобылу для Наадама. Он-то и стал победителем. Этот Пунцаг три года прожил в Китае. И привез оттуда, среди прочих вещей, кассету со сладенькими мелодиями, которые и гремели тогда весь день над толпой. Они были такими же слащавыми, как те, что встретили проснувшуюся Пагмаджав, не имевшую понятия, где она очутилась. Она ведь так и не поняла, где ей довелось проснуться в предпоследний раз, перед пробуждением на обратной стороне мира. Она почувствовала также аромат баранины.
«Запах баранины и китайская музыка — это ничего тебе не говорит, дуреха ты жирная?»
«Вот же гадство, опять куча вопросов и никаких ответов. Во что я вляпалась на этот раз? В чей провонявший курятник меня занесло? Кто меня обосцал? И к чему тетя Гю сказала, что собирается позвать этого байстрюка, Шамлаяна? И что это, наконец, за нелепая музыка?»
«Я здесь, Пагмаджав, байстрючка ты сама — даже на взгляд собственной матери. Я здесь, но мои слова дойдут до тебя разве что позже».
«Я все еще в юрте тети Гю? Возможно, если учесть запах баранины. Проклятье, совсем ничего не видно. Тетушка Гю! Тетя Гю, отзовитесь!»
Она поднялась, тут же споткнулась обо что-то довольно мягкое и рухнула всем своим ростом на рыхлую землю.
«Что-то тут не так, — подумала она. — В юрте пол был покрыт этим, как его… да как же его называют — винолиум?»
«Линолеум, жиртрест».
Она ощупала пол своими толстыми пальцами, распахнула пошире глаза, чтобы различить хоть что-нибудь, но это не помогло. Мрак стоял непроглядный.
«Какая-то трава, — пробормотала она. — И влажная земля. Пахнет приятно».
Она поднесла пальцы ко рту.
«Но это земля не из моих мест, во всяком случае. Что-то вроде, я бы сказала, желтой грязи. Запах с оттенком железа. Или нет — скорее, серы… Блин, не знаю. А
