Прощай, Саша - Павел Шушканов

Саша присела на старую табуретку, очень давно сколоченную дедом, и разглядывала заросли виноградника над головой. Сквозь них мелькало и слепило зеленое солнце.

– Слава, – бабушка звала из летней кухни.

– Я сейчас.

В доме прохладно. Жаль не сохранились мои старые поделки из сосновых иголок. Там целая армия была. Теперь на комоде тикали скучные часы.

Я присел на привычное место за столом.

– Чо за девица? – спросила бабушка. Ее «чо» было таким же, как когда я оказывал ей очередной прибор с тепловозной свалки, чтобы раскрутить его в гараже и посмотреть что внутри.

Она поставила передо мной тарелку с супом. В жирном бульоне плавала желтая вермишель.

– Это Саша, – сказал я. Хотел объяснить, но не стал. Вермишель в глубине тарелки скручивалась в причудливую спираль.

– Ну, я матери позвоню. Узнаю, чо за Саша такая.

– Ага. Спасибо.

Я поднялся.

Бабушка насторожено смотрела на меня.

– Куда еще собрался?

– Гулять.

– А суп?

– Не хочу.

Я вернулся в виноградник, взял Сашу за руку и повел к калитке.

– Ты чего?

– Идем. К Максиму же обещали зайти. Лешка заждался.

Максим тоже смотрел «Купол грома» у Валерки на видике, и с тех пор просил звать его исключительно Макс. Но не прижилось. Он встретил нас хмурым лицом, кивнул, приглашая в дом. Лешка влетел первым и плюхнулся на диван. Было душно, хотя через заклеенные газетой окна почти не просачивались ни свет, ни жара. По ковру ползал младший брат Максима и удивленно смотрел на нас, засунув в рот кулачок.

– В Мортал или гонки, – деловито спросил Максим.

Лешка потонул в россыпи картриджей.

– Жарко, – тихо сказала Саша.

– Хочешь выйдем?

Мы сели на лавку возле веранды. В метре от нас яростно грызла кость рыжая дворняжка на цепи. Из-за соседского забора доносились непонятные разговоры и жужжание пилы. Ержан с родней наводили порядок во дворе.

Мимо прошла мама Максима в халате, поздоровалась, вылила таз воды под ворота и вытирая лоб замерла, вглядываясь в небо.

– Дождя не будет, – заключила она. – А чего не играете?

– Воздухом дышим, – сказал я.

– Это правильно.

Она исчезла в бане, из трубы которой валил густой дым.

– Уйдем? – предложил я. Настроения не было совсем, даже на новые игры Максима. Но Саша только покачала головой.

– Смотри, два следа от самолета крест-накрест, – она показала рукой в высокое небо. – Как они не столкнулись?

– Один летел выше.

– А если бы столкнулись, обломки, наверное, упали бы на нас.

– Не. За город. Скорость слишком большая.

Саша промолчала. Я украдкой разглядывал ее профиль. Тонкий нос, убранные за торчащее ухо волосы. С другой стороны они закрывали половину лица. И губы… Приоткрытые, словно она замерла на полуслове. Хотелось прикоснуться к ним.

– Саша, – я облизнул пересохшие губы. – Сколько нужно таксистам этим?

– Да неважно. У меня есть немного, должно хватить.

– А там? И ты же просила помочь тебе.

– Да. Не рассказывать маме. Придумать что-нибудь куда я ушла, пока машина не уедет достаточно далеко.

Обманывать я все еще не умел.

– Уйдем отсюда?

Она покачала головой.

– Тут хорошо. Прохладно.

И правда, лучше, чем на душном балконе под раскаленной крышей.

Лешка вышел на улицу, когда уже начало темнеть. Он сел на пороге надутый и обхватил поцарапанные колени.

– Проиграл что ли? – спросил я.

– Выиграл. Все ты! – он зло взглянул на меня.

Саша тихонько сжала мои пальцы.

– Да, ты все! Мне бы уже давно Сегу купили!

– А чего не купят?

Лешка часто срывался на ком-нибудь по настроению, но почти никогда на меня.

– А вот как мамка твоя моей деньги отдаст, так и купят!

Я непонимающе смотрел на его злое лицо.

– Деньги?

– Которые занимала уже давно! А еще ты со своими монетами. Нафиг они мне нужны сейчас?

Он со злостью пнул крыльцо.

Максим стоял в дверях и наблюдал за этой сценой, обкусывая корку посахаренного хлеба.

– Идем, – я взял Сашу за руку, и мы вышли на улицу.

Малышня бегала вокруг нас с палками и крышками от кастрюль вместо щитов. Через дорогу оживленно разговаривала с соседкой бабушка, все время показывая рукой в сторону железной дороги.

Лешка что-то еще кричал в след, но мы торопливо шли в конец улицы, где за поворотом спряталась автобусная остановка.

– Жених с невестой, блин! – разнеслось на всю улицу.

Я шел и ненавидел асфальт под ногами, высокие заборы, табличку на углу с названием улицы.

– Слава, – тихо позвала Саша.

Я едва не крикнул, зло сверкнув глазами. Но Саша смотрела на меня, слегка наклонив голову и о чем-то думала.

– Слава, а полностью как?

– Станислав, – буркнул я.

– Тогда, наверное, Стас, а не Слава.

Я кивнул.

– Да, но с детства зовут Славой.

– Забавно. А я Александра.

Я открыл было рот, чтобы сказать, что знаю, но увидел, что она смеется. Я улыбнулся в ответ. Потом тоже засмеялся, не понимая по какой причине.

– Ты веселый, – она погладила меня по щеке. – Помнишь, я поцеловала тебя?

– Да, – осторожно ответил я.

– Хоть мы и друзья, но это было по-настоящему. И целуешься ты хорошо. Идем, мы на автобус опоздаем.

Я ехал молча, не замечая, как подпрыгивает на кочках ржавый автобус. Высокое небо с редкими облаками казалось мне прекрасным. И грязные окна автобуса тоже. И в пробитых билетах была какая-то внутренняя красота.

Я летел вверх по ступеням, не замечая, как ноги касаются грязного бетона. На меня изумленно смотрели книги с полок и толстые тетрадки на столе.

Мама дважды предлагала чай, не понимая, что происходит. Прикладывала руку ко лбу и, в конце концов, решив, что я просто перегрелся, ушла писать контрольные на кухню.

А потом вернулись воспоминания странного дня. Злое лицо Лешки, Ержан на Светкиной скамейке, закручивающаяся спиралью лапша в одинокой тарелке на столе. Я смотрел в ее глубину, пока лапша не превратилась в стремительный водоворот, утягивающий на самое дно.

– Ненавижу тебя! Не-на-ви-жу!

Удар трубки о телефон разбудил меня. Потом послышался успокаивающий голос мамы.

– Ну-ну, помиритесь еще.

Было темно. Я смотрел в потолок, на котором застыли в ожидании ночи комары. Свет уличного фонаря ровным тусклым прямоугольником ложился на потолок.

Снова разговаривали по телефону. На этот раз мама, заметно повышая голос. Пофиг! Я отвернулся к стене.

Когда дверь приоткрылась вопреки моим ожиданиям в проеме показалась голова мамы.

– Привет герой. Ты чего бабушку расстроил.

– Я не специально.

Разговаривать не хотелось.

– Она тебя любит.

Я