Плутон меняет знак - Елена Козлова

«Прежде чем начать медитацию, сделайте четыре глубоких вдоха и выдоха…» – предложил приятный сгенерированный женский голос. Я глубоко задышала. На колени прыгнул кот и стал топтать их лапами. Лапка отвалилась… Зачем же попугая об пол разбивать было?

«А теперь представьте, как из ваших ступней идет яркий поток энергии, который проходит сквозь пол, сквозь все слои земли и соединяется с ее ядром, сердцем нашей планеты».

Я послушно соединилась с ядром, а затем выпустила восходящий поток из макушечной чакры в космос, по очереди проходя уровни бытия. Первый, второй, третий…

«И вот вы достигли восьмого уровня бытия. Уровня Божественного Разума, где мы находим объяснение нашему существованию. Здесь нам становится ясно, что все на свете совершенно, если происходит естественным путем, даже если с точки зрения других людей совершенством не обладает…»

В шлеме послышался треск, и виртуальный белый свет, из которого состоял восьмой уровень бытия, где болталось мое неприкаянное высшее Я, стал меркнуть. «К сожалению, на сайте технические неполадки. Вы сможете вернуться к медитации, как только неисправность будет устранена», – сообщил экран и окончательно погас. Долбаный «Госчелобит». Я сняла шлем и для успокоения включила телевизор. Строгая женщина читала по суфлеру астрологический прогноз на день. Про Львов и Дев уже рассказала, значит, и до меня сейчас дойдет. С астропрогнозами это они хорошо придумали. Не можешь остановить движение, надо его возглавить. А то раньше тьфу – про погоду говорили. Кому эта погода нужна, если она все время меняется. А в астрологии все четко – углы, узлы, градусы, тригоны. Живешь по велению планет – и никакой ответственности.

– Ответственности никакой!

Кот тяжело спрыгнул с колен. Это мать ко мне зашла. Если говорить точнее, ее призрак. Сама мать умерла десять лет назад. Призрак матери утверждает, что это я виновата – никак ее не отпущу. Даже смерть не разлучила нас. Но я привыкла. И домашние тоже. Должен же хоть кто-то держать нас всех, как она выражается, в узде. А то ишь.

– Ответственности, говорю, у тебя никакой, – повторил призрак матери. – Прививала я тебе, прививала. Все как об стенку горох.

Призрак матери – существо в целом безобидное. Для общения он использует наборы избитых фраз в зависимости от ситуации. А иногда и в рандомном порядке. После смерти ее лексикон законсервировался, как это случается с теми, кто навсегда уехал из родной страны. Не знаю, как обстоят дела на самом деле, но так филолог один по радио утверждал, профессор МГУ.

– Доброе утро, мама, – поприветствовала я призрак.

– Все бесов тешишь? – Призрак кивнул в сторону шлема.

– Это, между прочим, государственная программа, – напомнила я.

– Я в твои годы трудилась, родителям помогала, пеленки стирала. На ерунду времени не было. На все эти ваши депрессии и медитации.

– Мам, иди делом займись.

– А какие у меня могут быть дела?

Действительно, какие у призрака могут быть дела. Разве что с покойной балериной Улановой посплетничать о жильцах на лестничной площадке.

– Что, опять висят? – В комнату заглянул муж.

Как и мать, он бывший. Или бывших матерей не бывает? Но совсем не призрак, а очень даже живой.

– Ты нашел себе квартиру? – ответила я вопросом на вопрос.

– Согласно астрологическому прогнозу, прошлый месяц был не самым удачным временем для поиска жилья и смены места жительства, – вздохнул Родион. – Меня могут обмануть.

– Кто?

– Черные риелторы, – вступился за бывшего супруга призрак матери. – Или эти, наркобароны. Уланова покойная рассказала: в начале осени бизнесмен один пропал. Молодой такой, интересный. Нашли. Голову в одном месте, ноги в другом. Тоже жилье хотел снять…

– Или квартира окажется неудачной. С подселенцем. Или тараканами, – добавил бывший муж.

– У нас и в этой тараканы, – напомнила я.

– Это все Наташка, – нахмурился призрак матери.

– Какая Наташка? Тукаева?

– Еремеева. Не подруга она тебе. Так, чики-брики. Ты ей про себя ничего не рассказывай. А то потом тараканы в доме.

– И как это связано?

– Завидует она твоему счастью. Вот и насылает тараканов.

– Мама, тараканы из магазина на первом этаже. У всего дома.

– Меня не волнует весь дом. Меня волнует, что они у тебя. – Призрак матери скрестил руки на груди.

– Надо квартиру почистить. – Родион взял в руки шлем и стал трясти, будто из его нутра могли выпасть ритуальные атрибуты. – Вон на «Госчелобите» предлагают. От негатива и подселенцев. Бесплатно.

Я с тревогой посмотрела на призрак матери.

– Меня ничем не вытравят, – успокоила она. – У меня слишком сильный эгрегор. Поколенческий.

Я перевела взгляд на бывшего мужа.

– Я уеду, обещаю. Двадцатого числа.

– Почему двадцатого?

– Девятнадцатого Плутон поменяет знак. Даст нам зеленый свет. А пока надо терпеть.

– Но у тебя же есть телка с работы! – вспомнила я. – Почему ты не уедешь к ней?

– Она в Строгино живет. Мне оттуда неудобно добираться до офиса. И я не хочу больше совместного быта.

– Тем не менее у тебя совместный быт со мной.

– К тебе я привык. А там…

– Что там?

– Понимаешь, Стасик, она хочет семью. Просыпаться со мной в одной кровати. Детей. А я больше не хочу.

– Поэтому ты трахаешь ей мозги, а живешь тут?

– А что, у нас полстраны так живет. Но двадцатого я съеду. Обещаю.

– Стасик, что за выражения, ты ж девочка, – покачал головой призрак матери.

– Хочешь, я отвезу тебя на собеседование? – заискивающе спросил Родион.

– Стасик, соглашайся, – сквозь зубы произнес призрак. – Война идет, а она мужиками разбрасывается. К тому же на улице не май месяц. Яичники, чего доброго, застудишь.

Я согласилась. Мама права. Время тяжелое. Не май месяц. Яичники жалко.

⁂

Ноябрьское утро пыталось набрать обороты. Родион отправился греть машину, я занялась сборами сонного Валерия в школу. Первый урок – семьеведение. Опаздывать никак нельзя. Предмет важный. Было бы у меня семьеведение в школе, я, глядишь бы, до такого состояния нас всех не довела. Была бы психологически здорова и ежегодно увеличивала рождаемость. А я с кружками не могу разобраться.

– Только я домашку не сделал, – признался Валерий.

– А что задали?

– Написать рассказ о своей семье. Вот план. – Сын сунул мне под нос листок, на котором было написано: «Семья – главная ценность гражданина».

– Что ж тут сложного, взял бы план и написал.

– И что я про вас напишу?

– Ну, напиши, что мы живем долго и счастливо.

– Но это неправда. Это самообман. Ты же сама говоришь, что себя обманывать нельзя. У нас странная семья. Ты ищешь себе нового мужика на «Госчелобите».

– Валерий!

– Так папа говорит. А сам никак не съедет к своей девушке. И с нами живет призрак бабушки Сони.

– Уж какая есть. У нас полстраны так живет. Семью не выбирают.

– В ней живут и умирают, – согласился сын. – А вы с папой помиритесь?

– Нет.

Подумав немного, я предложила сказать учительнице, что дома был пожар и сгорела вся бумага. На том и порешили. Я упаковала Валерия в школьные брюки, рубашку и жилетку с эмблемой учебного заведения.

– Шапку-то не забудьте, – напутствовал призрак матери. – Менингит ходит.

Не забыли и шапку. В подъезде встретили соседа, который по утрам колотит в гонг.

– Как сегодня помедитировали?

– У меня «Госчелобит» завис, – пожаловалась я.

– А вы ко мне приходите, – подмигнул сосед. – Я запрещенку накачал, с иностранных сайтов.

Валерий посмотрел на нас строго.

– Вы приходите. С гонгом лучше. Я вас с мамой познакомлю. Она еще скульптора Кибальникова застала и конструктора Непобедимого. Знаете, да, они в нашем доме жили. А сейчас у нее Альцгеймер. Повторяет одно и то же. Как попугай.

Я пообещала как-нибудь заглянуть. Странный этот сосед. Надо будет сообщить о нем куда следует. Запрещенку он накачал… Есть же государственный ресурс, да, тупит иногда, зато надежный и безопасный. Разработан с учетом менталитета. Чужие практики нашему человеку не подходят. У него свой путь. Так на «Госчелобите» написано.

Мы вышли на улицу и будто в ледяной погреб провалились. Все застыло в трупном окоченении. Зашли в арку, и на несколько секунд я замерла, ощутив подсоединение к вечности. К бездне. Я всегда его ощущаю в арках. Время останавливается, своды укрывают от мира, меняются звуки, исчезает ветер. Свет приглушается,