Людоед - Александр Юрьевич Сегень

Они выходили от него с чувством людей, которых только что обвинили в чудовищном убийстве, а потом свидетели опомнились: «Нет, погодите, это не они! Те были лысые, фиолетовые и трехногие!»

— Молодец, Рыжая! — сказал Белецкий, когда они поехали из Останкина. — Вовремя раскрыла карты, эффектный шоудаун. Как ты додумалась, что этот триггер он одобрит?

— Чутьем, — ласково улыбнулась Шагалова. — Почему-то в башке мелькнул твой придурочный сценарий. «Туда-сюда». Оказывается, не зря ты его задумал. Там у тебя Шароваров то в одного, то в другого превращался.

— И оно сработало! — счастливо рассмеялся Назар. — Я у тебя орел?

— Орел, орел.

— И ты вовремя моей идеей выстрелила. Триггер-фигер! А что, классно будет, когда я за Сталина буду говорить.

И Белецкий вдруг понял, что он превратится в Сталина и флейты снова зазвучат, увлекая Регину в темные чащи. Он теперь отчетливо видел: она и впрямь влюбилась в Кобу, и единственный способ вернуть ее себе — стать Кобой!

Покуда ехали в Габаево, весело разговаривали, перебивая друг друга, горстями насыпая новые идеи.

— Я вообще могу говорить не только от имени Сталина, но и от всех остальных чувачков, — предложил Белецкий.

— Нет, — отрезала Регина.

— Правильно, — тотчас согласился он. — Не хочу быть остальными чувачками, хочу быть только нашим главным пупсиком.

— Не называй его так, — поморщилась Регина.

— Ты сама первая так стала его называть, еще с апреля.

— А теперь не хочу. Давай будем называть его Зверь.

— Да ну! Зверь, число зверя... Это слишком в лоб. Лучше — Хищник.

— Хищник? Да, даже лучше. Согласна. Или даже Людоед.

— А от лица чувачков пусть говорят другие актеры. Я знаю, кого взять на кого. Эйнштейн будет Вовик Стеколкин.

— Да не Эйнштейн, Наз! Когда научишься? Эй-зен-штейн.

— Придумают себе фамилии! Эйнштейн, Эйзенштейн. Только запутывают человечество.

— Стеколкин — стопроцентное попадание. Такой же урод.

Когда они, счастливые и вдохновленные горой новых идей, вошли в свой съемный дом, оба мгновенно учуяли запах табака. И даже не сразу осознали, что это очередной полтергейст.

— Ты чувствуешь?

— Конечно. Кто-то курил в нашем доме.

— Это снова его проделки, — с восторгом промолвила Регина.

— Вот хищная морда! — усмехнулся Назар.

Они стали всюду искать следы курения, окурки или пепел, но знали, что не найдут, и не нашли. А главное, запах мгновенно улетучился, всего за несколько секунд с тех пор, как они вошли в дом.

— Это очередной знак, — сказала Регина. — Ты должен научиться курить.

— Вот это что-то не хочется! — поморщился Белецкий. — Я много раз пытался начать курить в детстве, чтобы не отставать от других дураков, но всякий раз становилось противно.

— Эту историю я уже слышала. Сама не люблю табачище... Хотя... Черт побери! Когда мы вошли и услышали запах, мне стало почему-то приятно. Что он там курил? Какую-то «Боснию и Герцеговину»?

— «Герцеговину Хрен». Шучу. По-моему, он курил «Герцеговину Флор», разламывал папиросу и набивал трубку табаком. Мне дед рассказывал. По ходу в папиросе ровно такая порция табака, какая нужна для одной трубки.

— А ну-ка, проверим!

Залезли в Интернет. Действительно, Сталин любил папиросы «Герцеговина Флор», но то, что их табаком он набивал себе трубку, оказалось выдумкой киношников, он предпочитал папиросы курить как папиросы. Дальше глазам своим не поверили: «Герцеговину Флор» производил табачный фабрикант Самуил Габай, по национальности караим. В начале двадцатого века на его место заступил сын Иосиф, расширивший производство и ставший табачным королем России. На его фабриках производились такие сорта, как «Ява», «Царские», «Посольские», «Нега», «Соломка», «Леда», «Басма», но самым элитным считался именно сорт «Герцеговина Флор», наполняемый изысканным табаком «Виктория». Интереснее всего оказался тот факт, что Иосиф Габай купил огромный участок подмосковной землицы и основал поселок Габаево, в котором Белецкий и Шагалова имели счастье поселиться.

— Это ли не знак, Назаренцо? — восхищалась таким открытием Регина.

— Знак, безусловно, знак, — соглашался Назар. — А чем же наш Людоед все-таки набивал трубку?

Стали изучать дальше. После национализации Габай бежал за границу, а главную его московскую фабрику переименовали в «Яву». «Герцеговину Флор» на ней продолжали производить, но уже не такого качества и лишь для главного курильщика Страны Советов папиросы набивали табаком «Виктория».

Но свои трубки Коба набивал — внимание! — лучшим американским табаком «Edgewood Sliced» с едва уловимым ароматом вишни. Этот табак специально для него покупали в Америке, а однажды целый ящик привез в подарок главный болгарский коммунист Георгий Димитров. Как переводится «Edgewood Sliced»? «Пограничный лес кусочками». Но скорее всего, Эджвуд — это фамилия владельца фабрики, а вот слайсд — прессованный табак, нарезанный пластинками, как сказано в Интернете: «Долго сохраняет свежесть, занимает мало места, горит медленно, позволяет экспериментировать с набивкой».

А еще главный советский курильщик иногда курил гаванские сигары, и вот как раз их-то он разрезал на несколько частей и по очереди набивал каждой частью трубку.

— Охренеть! — изумился Назар. — Какие во всем ложные о нем представления! Даже в отношении курева.

Не успел он и глазом моргнуть, как рыжая бестия уже начала заказывать трубку и табак.

— Да не хочу я курить! — возмутился Белецкий.

— Хочешь не хочешь, а сядешь — и захочешь, — строго ответила Шагалова голосом, не терпящим борьбы с курением. — Ты должен полностью войти в образ. Алло! Девушка, вот у вас по каталогу есть много сортов Эджвуд, а нет ли Эджвуд Слайсд? А, вот эти, которые черри? Отлично! С богатым ароматом спелой вишни? Средней крепости, смесь мягкой Вирджинии, насыщенного Бёрли и пряных Ориенталов. Оно? Это мне и надо. А на всех пачках такие мерзкие картинки? Понятно. О, хотя бы «Слепота», если можно. Десять упаковок. Да, десять. Теперь трубочку. Вот эту, вишневого цвета. Не-не-не! Никакого пластика и никакой Украины. Или у вас и табак украинского производства? Цена меня не волнует. Вип? Именно вип мне и надо. Нормально. Ага, вот эта? То, что мне и надо, как у Сталина. Безусловно. Все, что полагается. Сколько с доставкой? Сегодня же. Нормуль. Записывайте: Габаево... Нет, не Кабаева. Га-ба-е-во. Правильно. Улица Герцена, дом семнадцать. В