Поцелуй змеи - Сюэдун Чжан

резкой боли, и засипел; лицо его от напряжения побагровело. Никогда прежде мне не доводилось видеть его в таком состоянии. Я бросился к нему, посчитав, что он по неосторожности ударил себя: между его пальцев уже проступила кровь. Я быстро вынул из кармана бумажные платочки, но едва я до него дотронулся, как он меня оттолкнул:

– Можешь держаться от меня подальше? Не мешайся под ногами, а?!

Выкрикнув это, он вдруг развернулся и стремительно зашагал вниз по тропе. Оставшись на полпути к вершине, я стоял и ругал себя за болтливость: ведь я задел его за самое живое, вот Чжоу Цян и вспылил. В нашем возрасте все мужчины очень серьезно относятся к своему статусу. Нам вот-вот должно было стукнуть по пятьдесят, и если не словить удачу и не приложить усилий прямо сейчас, то, боюсь, ничего хорошего в этой жизни нам уже светить не будет. И все-таки, зная Чжоу Цяна как облупленного, я понимал: всему виной его упрямый характер и нетерпимость. Коль скоро он не может даже со старыми друзьями поладить, то что уж говорить о коллегах по работе. Было бы странно, если бы его там не прокатили.

Итак, Чжоу Цян нас покинул, но, как говорится, свято место пусто не бывает. Поэтому я повернулся к однокурсникам и сказал:

– У старины Чжоу неожиданно прихватило живот, видимо, съел что-то не то, так что завершать начатое дело революции будем под моим руководством.

Все уже порядком устали и еле передвигали ноги, но то и дело подбадриваемый мною народ, сжав зубы, все-таки перевалил через выступ, о котором говорил Чжоу Цян. Вместо так называемой древней стены мы увидели лишь низенькую стенку, утрамбованную землей. Выветренная на вечных сквозняках, она так сильно округлилась, что напоминала развалившийся паровой пирожок, который неприкаянно валялся среди сорняков и деревьев. Ну, как бы то ни было, раз уж мы сюда пришли, надо было что-то запечатлеть, поэтому двадцать-тридцать человек принялись попеременно щелкать друг друга на фоне этих развалин. Но этого показалось мало, поэтому кто-то предложил всем залезть на жалкий земляной пирожок и сделать коллективное фото на память, чтобы было понятно: время и силы на восхождение мы потратили не зря. Столь дельное предложение получило дружный отклик, единственной проблемой было то, что издали фон выглядел неприглядно, а залезать прямо на развалины представлялось делом не из легких, поскольку они были совершенно гладкими, без единого выступа.

Несколько горевших нетерпением мужчин ринулись покорять руины. Словно непослушные мальчишки, они суетливо принялись карабкаться наверх. Естественно, древние развалины, не выдержав такого натиска, стали шумно осыпаться мелкими крошками, напугав собравшихся. От природы пугливые женщины одна за другой принялись кричать, чтобы мужчины спускались обратно: можно прекрасно сфотографироваться и внизу. Но тех было не переубедить: складывалось впечатление, что им выпал прекрасный шанс полазить на халяву. К тому же в присутствии женщин такая тренировка приобретала совсем другой смысл, не попробовать свои силы было бы жалко. Глядя издалека на их бравые фигуры, я невольно подумал, что, скорее всего, первое, что они сделают, забравшись наверх, – выцарапают на камнях свои имена. Ничего не поделаешь, эта странная причуда живет у нас в генах. В свое время я руководствовался тем же порывом, когда вырезал надпись на тополе. Где бы мы ни оказывались в своей жизни, нами всегда будут руководить наши гены. Сам я не пошел на этот риск вовсе не потому, что пытался сохранить свое достоинство, а потому, что меня неустанно тянула за руку жена. Иначе я бы тоже не остался от этого в стороне. Она шепотом мне сказала:

– Нечего брать пример с дураков, посмотри, как это опасно, малейшая неосторожность – и…

Я восхищаюсь ее дальновидностью: не успела она договорить, как мы увидели, что забравшийся на самую верхотуру однокурсник вдруг пошатнулся и, потеряв равновесие, с диким криком кубарем полетел вниз. Женщины завизжали, а я, видя, что дело плохо, быстро отцепился от жены и ринулся к месту падения товарища.

Тот лежал, согнувшись пополам, наподобие буквы V, намертво застряв между растущими у основания стены деревцами ююбы. Из-под разодранной в клочья одежды виднелись кровоточащие ссадины, которые, судя по жутким стонам бедолаги, причиняли ему ужасную боль. Я потратил немало времени, прежде чем шаг за шагом, осторожно расчищая путь от колючих ветвей, добрался до цели. К этому времени моя жена и остальные женщины тоже принялись на ощупь продвигаться за мной. Кто-то вспоминал Всевышнего, кто-то советовал поскорее стащить однокурсника вниз. С меня ручьем лил пот.

– Эй! – крикнул я. – Кончайте уже там стоять без дела и причитать, лучше помогите.

Этот малый застрял настолько основательно, что сдвинуть его не представлялось возможным. Я попросил женщин толкать его снизу, а сам в это время изо всех сил пытался подтянуть его вверх, однако каждый такой рывок оборачивался серьезной пыткой для пострадавшего. Всякий раз он принимался так истошно вопить, что я переживал – как бы мы не сделали ему только хуже. Наконец мы решили испробовать идею жены, которая предложила как можно дальше в стороны разогнуть деревья, между которыми застрял наш однокурсник. И когда мне все же удалось переломить одно из деревьев, подпиравших спину раненого, он наконец-то получил облегчение. Тогда я, на сто процентов уверенный в правильности своего решения, ухватился за другое дерево. Но когда я принялся остервенело пригибать его книзу, случилось нечто совершенно непредвиденное. Послышался грохот, и дерево вместе с глыбами земли обвалилось куда-то вниз. В одну секунду все погрузилось в облако пыли, мои глаза засыпало песком. Не успел я их протереть, как услышал крики одногруппниц. Нет, они не просто кричали, они истошно вопили, словно на них обрушилось небо или средь бела дня им повстречался дьявол…

Если бы в тот день наша компания не проявила такого упрямства и если бы наш однокурсник не свалился с этих развалин, то, наверное, никто бы и не сделал этой жуткой находки или, по крайней мере, ее обнаружили бы не мы. Впоследствии я запретил себе вспоминать ту сцену, однако чем дольше я копил в себе этот ужас, тем сильнее он мною овладевал. «Камни раскалываются и небеса содрогаются» – вот выражение, которое было словно создано для этой ситуации. Еще долго оно крутилось в моей голове. На самом деле в ту самую секунду никто из нас ни о чем и подумать не успел, словно у всех в мозгах случилось короткое замыкание. После того как вместе с деревом вырвался огромный кусок земли, обрушился и достаточно большой участок стены.