Алчность - Анита Берг

пригласила его на свою роскошную виллу неподалеку от Афин. Зрелище, представшее глазам Джейми, было довольно грустным: крашеные перекисью водорода волосы матери были слишком белыми для ее почтенного возраста, и она явно злоупотребляла пластическими операциями — туго натянутая кожа на ее лице чем-то напоминала мрамор, а глаза были постоянно широко раскрыты, словно она не переставала удивляться тому, что видела. Кроме того, по мнению Джейми, яркое малиновое платье с чересчур короткой юбкой совсем не подходило женщине, которой было порядком за шестьдесят. Минуту спустя стало ясно, как Поппи очутилась в Афинах: она познакомила сына со своим новым женихом, ветхим, но очень богатым греком. Джейми с трудом подавил улыбку: мама была в своем репертуаре. «Интересно, она сама еще помнит, сколько у нее было мужей?» — подумал он.

Как он и ожидал, на вилле оказалось полно народу: жизнь его матери была сплошным непреходящим праздником. Поппи тепло приветствовала его, но даже не стала интересоваться, почему его так давно не было видно.

Думая о том, почему он все же навестил мать, Джейми пришел к выводу, что ему хотелось рассказать ей о Мике, Винтер и Фионе. Но за то время, что он провел на вилле, ему так и не подвернулся случай завести этот разговор: они ни на секунду не оставались одни. Да и вообще, с чего он взял, что Поппи захочет говорить о таких вещах? Они ведь никогда не были по-настоящему близки. Наблюдая, как мать суетится вокруг гостей, флиртует с ними, шутит и болтает, он подумал, что напрасно так много ждал от встречи с ней.

Джейми ощущал себя совершенно чужим на бурлившем вокруг празднике жизни, и это удивило его: обычно он чувствовал себя в такой стихии как рыба в воде. Теперь же он с трудом поддерживал светскую болтовню, а гости были ему попросту неинтересны. Он даже отказался от заманчивой, казалось бы, возможности принять участие в игре в нарды — похоже, азартные игры утратили для него былую притягательность. Словом, с ним явно что-то произошло.

Через два дня Джейми тепло распрощался с Поппи и уехал. В Пирее он сел на корабль, идущий на остров Наксос в Эгейском море. Когда полупустой в это время года корабль отошел от берега, Джейми ощутил огромное облегчение.

Эту подсказку он снова разгадал почти мгновенно — хотя что именно было расположено точно к югу от Наксоса, он не знал. Джейми уже бывал на этом острове — много лет назад, когда был молод, а удобная постель и лучшие рестораны еще не являлись для него главным в жизни. Это было задолго до того, как остров поддался соблазну больших туристских денег, и они с другом чудесно провели там время. Они питались и ночевали в простой таверне, каждый вечер напивались допьяна, а когда деньги начали иссякать, просто стали спать на пляже. «Да, то были волшебные ночи», — сказал себе Джейми, стоя на палубе и наблюдая, как корабль приближается к покрытому густой зеленью острову. То были ночи дружеских разговоров обо всем и ни о чем, когда их британская сдержанность растворялась в неповторимой атмосфере свободы. Чаша небосвода у них над головой была не черной, а чернильно-синей, как одеяние Девы Марии, а звезды казались такими близкими, что мысль о том, что человек не одинок во Вселенной, уже не казалась чем-то необычным. В воздухе стоял аромат дикорастущего тимьяна, слышалось непрестанное стрекотание сверчков… Как же давно это было! Теперь после ночи, проведенной на песке, он наверняка почувствовал бы себя больным и разбитым, да и друга, с которым он пошел бы на такое, у него больше не было — разве что… Нет, лучше не думать о Винтер!

Корабль пришвартовался, и Джейми сошел на берег. Он направился туда, где, согласно легенде, располагалась купальня Ариадны, — она совершала там омовения, когда дожидалась возвращения своего беспутного Тесея. Это было глубокое озерцо со скалистыми берегами, в котором Джейми так нравилось кушаться много лет назад: вода там всегда была теплой, как в ванне. Озеро оказалось меньше, чем то, что осталось в его памяти, кроме того, куда-то исчезла та неповторимая романтическая атмосфера. Узкий канал, связывающий озерцо с морем, наверное, и был той точкой отсчета, от которой следовало двигаться на юг.

Наплыв туристов имел хотя бы то преимущество, что можно было легко найти человека, знающего английский и способного помочь в переговорах с местными рыбаками. Разумеется, к югу от Наксоса были расположены другие острова — в Эгейском море их бесчисленное множество. Обсудив со всеми посетителями бара достоинства и недостатки близлежащих островов и выпив при этом огромное количество местного вина «ретцины», Джейми несколько раз услышал, что Наксос — самый лучший из островов, так что ему лучше не утруждать себя утомительным путешествием и остаться здесь. Но в итоге все же выяснилось, что если Джейми нужно какое-то место точно к югу от Наксоса, то лучше всего подходит Ковос. Если судить по отзывам рыбаков, этот Ковос был редкостной дырой: остров так мал, что скорее напоминает груду гальки, брошенную в море рукой какого-то сердитого бога. Остров был почти голым, вино там никуда не годилось, хлеб был невкусным, и даже оливковые деревья напоминали скорее чахлые сосенки, растущие где-нибудь на Крайнем Севере. Кроме того, Джейми сообщили, что жители острова необщительны, а женщины там уродливы — словом, делать на Ковосе было абсолютно нечего. «Лучше оставайтесь на Наксосе», — в один голос твердили ему местные жители.

На следующее утро Джейми встал очень рано и с гудящей головой отправился на поиски рыбака, который согласился бы отвезти его в столь неприятное место. Когда они наконец подплыли к острову, грек очень удивился его желанию сойти на берег не возле кучки рыбацких домишек, стоявших у самого моря, а на маленьком каменистом пляже, расположенном точно к югу от купальни Ариадны. Ковос действительно оказался почти голым — особенно если сравнивать его с Наксосом, осчастливленным источниками воды. Острову явно недоставало гор: Джейми увидел здесь лишь один невысокий холм. Оливковых деревьев почти не было, да и вообще, здешнюю природу никак нельзя было назвать красивой. «Ничего удивительного, что Ковос так не любят туристы», — подумал Джейми.

Он оглянулся, но увидел лишь залитые теплым весенним солнышком камни.

— Ну, спасибо тебе, Гатри! — произнес он. — Куда мне теперь — на север, восток, юг, запад?

Север исключался — там плескались волны. Если бы Джейми пошел на запад, то через сотню шагов опять уперся бы в море. На юг или на