Туманный урок - Ила Сафа

По математике у меня была четвёрка. Как решать уравнения или вычислять проценты, я ещё помнила, но всю школьную программу, конечно же, в голове не держала. К тому же теперь мне приходилось врабатываться не только в материал, но и в иностранную терминологию. В обыденной жизни в мой словарный запас немецкого языка не входили такие слова, как дроби, знаменатели, числители, производные, множители. Однажды я произнесла «теорема Пифагóра» вместо «Питáгорос», и никто меня не понял. Ещё и способы решения в учебниках часто отличались от тех, которыми пользовалась я. Вольничать не разрешалось, потому что учителя давали материал по учебнику. Так что вечерами мне было чем заняться. Я штудировала программу девятого класса по математике, немецкому и английскому, как будто сама готовилась к выпускным экзаменам.

Вообще, экзамены не обязательны, свидетельство об образовании получают и без них. Главное, чтобы средняя оценка была не ниже четвёрки. Четвёрка означает не как в России – «хорошо», а «достаточно». Потом идут пятёрка – «неудовлетворительно» и шестёрка – «недостаточно». Добровольцы, успешно сдавшие квалификационные экзамены, получают дополнительный аттестат, который открывает новые возможности. Например, переход в десятый класс. Если и там сдать экзамен, то окончание миттельшуле приравнивается к реальшуле. Также аттестат позволяет перейти в профессиональное училище или бизнес-школу. Отучившись там два года, можно получить квалификацию, чтобы поступить в высшее учебное заведение.

Это не все возможные варианты, но даже подобного понимания у многих учеников не было. Когда я задавала вопрос, что дают высокие баллы за экзамены, никто не мог ответить. Складывалось ощущение, что подростки плыли по течению жизни и не задумывались, куда оно принесёт. Ранняя сортировка в их представлении ставила на них крест, и большинство не пыталось ничего изменить. Если фанатичная сортировка мусора в Германии меня полностью устраивала по экологическим соображениям, то разделение детей очень настораживало. Я вспоминала себя в начальной школе. Оценки у меня были так себе, но с пятого класса я сильно подтянулась. Никогда не была лучшей, но и отстающей себя не ощущала. Наверняка это чувство появилось бы, если бы меня отправили со всеми троечниками куда подальше. Помню, как наши учителя сажали слабых к отличникам, чтобы те их подтянули. Нам не ставили на лоб печать с оценкой. Мы просто были разные, и это считалось нормальным – всем давались равные шансы.

Однажды на уроке я сделала замечание девушке, которая параллельно со мной что-то рассказывала соседке по парте: «Пожалуйста, послушай тему. Когда ты будешь на моём месте, сможешь говорить сколько тебе угодно». На это пятнадцатилетняя русская немка Ольга ответила: «Я никогда не буду на вашем месте. Я в миттельшуле». Эти слова врезались мне в память. Она не видела перспектив в школе третьего сорта, хотя они, безусловно, были доступны.

Как правило, девятиклассников ждут пять экзаменов. Немецкий язык и математику сдают все. Дальше нужно выбрать два предмета из трёх: английский, природу и технику, ИПГ – симбиоз из истории, географии и политики. Большинство выбирают английский и ИПГ. Пятый экзамен выбирается из следующих предметов: религия, этика, исламоведение, физкультура, музыка, искусство, информатика, компьютерные науки, цифровой дизайн, бухгалтерский учёт.

Как ни странно, но желающих сдавать квалификационные экзамены набиралось много. Вот поэтому квалитренинг и был нужным мероприятием. Он давал возможность точечно готовиться к тестам по трём предметам: математике, куда входила геометрия, немецкому и английскому. Языки включали в себя письменный и устный экзамены. Я брала темы, которые входили в экзаменационную программу, а тренировались мы на заданиях из тестов прошлых лет. Их публиковали вместе с правильными ответами в отдельных сборниках.

– Так как же нам избавится от дробей? Есть идеи? – обратилась я к ученикам.

Девятый «ВМ» был непривычно сильным. Я провела в нём несколько занятий и поняла, что уровень знаний там выше по сравнению со всеми другими классами прошлых лет. О высоком уровне говорила и вторая буква «М» в названии. Ещё один признак сортировки, который происходит в миттельшуле начиная с седьмого класса. Буква автоматически открывает двери в десятый. Учебный план отличается интенсивностью, особенно по главным предметам.

На мой вопрос никто не ответил, что было странно, ведь я начала привыкать, что «ВМ» щёлкает задания как орешки. К тому же пока, тьфу-тьфу, признаков неуважения в свой адрес я не замечала. Все работали активно, и с таким настроем я проводила урок с безграничным удовольствием. Это был мой второй год в школе, я питала робкую надежду, что опыт прибавляет мне педагогической мудрости.

– В первую очередь сокращаем знаменатели, – одновременно с объяснением я записывала на доске пример решения.

– Что надо делать? – вопрос с задних рядов прозвучал с большой претензией.

– Сократить знаменатели.

– Что сократить? – переспросил всё тот же раздражённый голос.

Я присмотрелась к источнику непонимания. Эту девушку видела впервые. В журнале значилось, что ученица отсутствовала по болезни, причём четыре недели подряд.

– Знаменатели, – показывая маркером на нижнее число в дроби, ответила я.

– Что такое знаменатель? – нервозность в голосе усилилась.

– Это нижнее число в дроби. Под чертой.

– А-а-а. А вверху что за хрень?

– Это числительное.

– Ненавижу дроби, – Кейтлин всё больше раздражалась.

«Со знаменателем разобрались, надеюсь, можно продолжать».

Сразу я не заметила, но в тот день атмосфера в классе была другой, не такой, как на прошлых занятиях. Никто не отвечал на вопросы, не тянул руку, не вступал в диалоги.

– Так вот, нам надо умножить обе части уравнения на одно и то же число. Но не на какое попало, а на такое, чтобы все знаменатели сократились одним разом.

– Что значит сократились? – Кейтлин снова поставили в тупик математические термины.

Кто-то на первых партах шумно вздохнул. Я расценила это как знак осуждения в сторону ученицы, которая переспрашивала каждое слово. Ещё в глазах остальных учеников я видела, что они понимают, о чём я говорю.

– Это значит, что если вверху и внизу нашей дроби будут стоять одинаковые числа или выражения, то мы можем убрать их. А если в знаменателе, внизу дроби, ничего не останется, то и дроби больше не будет, чего мы и добиваемся, – указывая на пример на доске, я пыталась объяснить его простым языком.

– А что значит выражение?

– Выражение – это не одно число, а совокупность математических знаков. Ими могут быть числа, скобки, буквы. Например, три – это число, а икс плюс три – это выражение.

– Не понимаю! – истеричным тоном выкрикнула Кейтлин.

– Кейтлин, предлагаю послушать до конца. Когда увидишь весь путь решения, тебе станет ясно.

Ответа я не получила. Тема действительно была непростой.