Это - Фай Гогс
Это читать книгу онлайн
Это – роман, который не ждал успеха, но неизбежно произвел фурор.
Скандальный. Нахальный. Безбашенный. Он не просто вышел – он ворвался в мир, швырнув вызов всем и сразу. Его ненавидят. Его запрещают. Поговаривают, что его автор, известный в определённых кругах как Фай Гокс, отсиживается где-то на краю цивилизации. Именно там и родился его дебютный роман, который теперь боятся печатать и цензурировать – настолько он дерзок и едок.
Вы не готовы к этой книге. Она слишком смешная, слишком злая и слишком умная. Она заставит вас хохотать и одновременно задыхаться от возмущения. Вы захотите её сжечь… а потом, скорее всего, купите второй экземпляр. Готовы рискнуть? Тогда открывайте. Если осмелитесь.
Джо, двадцатипятилетний рекламщик из Нью-Йорка, получает предсмертное письмо от своей тети, в котором та уведомляет его, что собирается оставить все свое весьма крупное состояние своей воспитаннице Лидии, о которой тот ничего не знает. В письме содержится оговорка: наследство достанется Джо, если он докажет, что Лидия — ведьма.
Задача, с которой сегодня справилась бы даже парочка третьеклассниц, вооруженных одной лишь верой в силу слез и взаимных исповедей, на поверку окажется куда сложнее. Герою не помогут ни трюки с раздваиванием, ни его верная «Беретта», ни запоздалое осознание глубокой экзистенциальной подоплеки происходящего.
«Это» — роман, написанный в редком жанре онтологического триллера. Книга рекомендована к прочтению всем, кто стремится получить ответы на те самые, «вечные» вопросы: кем, когда, а главное — с какой целью была создана наша Вселенная?
В большом искусстве Фай Гокс далеко не новичок. Многие годы он оттачивал писательское мастерство, с изумительной точностью воспроизводя литературный почерк своих более именитых собратьев по перу в их же финансовых документах. Результатом стало хоть и вынужденное, но вполне осознанное отшельничество автора в природных зонах, мало подходящих для этого в климатическом плане.
Его дебютный роман — ярчайший образчик тюремного творчества. Он поставит читателя перед невероятно трудным выбором: проглатывать страницу за страницей, беззаботно хохоча над шутками, подчас вполне невинными, или остановиться, бережно закрыть потрепанный томик и глубоко задуматься: «А каким #@ №..%$#@??!»
Увы, автор не успел насладиться успехом своего детища. Уже будучи тяжело больным, оставаясь прикованным к постели тюремной лечебницы для душевнобольных, он не уставал твердить: «А знаете, что самое паршивое? Написать чертов шедевр и видеть, как эта жалкая кучка имбецилов, так называемое "остальное человечество" продолжает не иметь об этом ни малейшего понятия!»
Он резко повернулся к сыну.
– А ну, пошел к остальным!
– Сэр…
– Я сказал – вон пошел отсюда!!!
Лука, как оплеванный, поплелся к остальным ребятам. Генерал подождал, когда он встанет в строй, потом наклонился над чаном и зашипел, с бешеной ненавистью глядя мне в глаза:
– Думаешь, я не знаю, кто ты такой?! Она ведь мне все про тебя рассказала, про всю твою тупую жизнь! И про проклятье рассказала, даже не сомневайся! Знаю, ты сейчас подумал: «Может, хотя бы о том, втором ему не известно? Может, хотя бы у одного из нас еще останется шанс выбраться отсюда?» Глупец! О твоем кретине-двойнике я тоже позаботился! И да, мне прекрасно известно, как сильно вы оба боитесь воды. Скажи-ка мне: это каким нужно быть поганым ничтожеством, чтобы бояться лучшего из всего того дерьма, что ты сам же и насоздавал?!
А твой гениальный план? Да в тот же самый день, как ты выдумал его, я уже все о нем знал от нее! Той же ночью! Про то, как ты задумал уничтожить меня! Что, хотел наложить кучу в ту руку, которая тебя кормила, сученыш? И посмотри, куда это тебя привело? Два года ты был уверен, что дергаешь за ниточки, и даже не подозревал, что сам был всего лишь марионеткой! А вот тебе самое сладкое: ты был не просто марионеткой, а нашей с нею марионеткой! О да! Это ведь она научила меня, как тебя сюда затащить!
Хоть Генерал не сказал мне ничего такого, о чем бы я не знал, но после его слов я скривился от жгучей боли.
– Ну что, тебе уже не так весело? Ох, как же долго я мечтал, чтобы этот день наступил! Когда я годами сносил все издевательства, все унижения от отца и его любимчика, моего братца, я не испытывал к ним ненависти – как бы не так! Я думал только о том, что обязательно придет день, когда я поквитаюсь с ним – тем, кто на самом деле за всем этим стоит! Тем, кто сотворил и агнцев, и волков; и страдание терпящих, и страдание приносящих; и отплачу я за все слезы мои такою мукой, что будет невыносима даже ему. А после того, как отплачу, кто, если не я должен буду занять его – то есть твое место?
Теперь понял, что тебя ждет? И для чего я собрал здесь всех этих подонков? Ну так слушай же: сегодня я наконец свершу свою месть, и я хочу, чтобы все они, все до одного увидели, что я сотворю с тобой! Придет день, и они узнают, что ты был их богом, но вспоминать они будут лишь о твоем убожестве! И что им тогда останется, как не вознести меня, твоего судью и палача, и выше Голгофы, и выше всех тех мерзких капищ, которые ты воздвиг с свою честь?!
От ненависти бледно-голубые глаза Генерала стали совсем белыми, и на его багровой физиономии выглядели чужеродно.
– Ну, дошло до тебя наконец, что я называю подлинной верой? Я принял все это сразу, как только она пришла ко мне, принял, потому что узрел ее, узрел во славе ее, узрел то, что тебе так и не открылось в ней, хоть и снизошла она до тебя в доброте своей небывалой, неслыханной; да, пусть для них ты и всё, но ты ничто без нее, и вот потому-то теперь не ты, а я избранник ее; я тот, кому явила она всю славу свою и даровала всю милость свою!
И узрев, сказал я ей тогда: «О Нерожденная Дщерь, о Великая Мать, что лобзаньями своими и благоволением своим возвела меня на трон в твоих чертогах небесных – будь благословенна, и благослови меня, чтобы стал я отныне помазанником твоим, помазанником, что вознесется выше и горделивых правителей, и кротких мудрецов; и во славу твою повергну я во прах и пепел города твои и нивы твои, и склонятся предо мною чела отважных мужей, и растворятся предо мною чресла их стыдливых жен, и возропщут скучные праведники, и возликуют радостные грешники…
Генерал все говорил, наклоняясь ко мне ближе и ближе. Уже не слушая его и безропотно согласившись с тем, что на этот раз отвертеться мне уже точно не светит, я безразлично смотрел на его совершенно безумное, внезапно состарившееся лицо – и постепенно сквозь эту беспорядочную мешанину из желваков, морщин, пульсирующих темно-синих вен, трясущихся губ, дряблых серовато-пунцовых щек и черных мешков под слезящимися глазами начали проступать черты, показавшиеся мне знакомыми.
«Хм… а старикашка-то – вылитый я, только лет через сорок. Неужели все будет так плохо?»
Это «будет» вроде бы все еще намекало на возможность продолжения, но продолжения настолько безрадостного, что мне захотелось покончить со всем этим как можно скорее. Генерал вдруг опомнился, снова помолодел, и на его лице вновь появилось осмысленное выражение.
– Сэмми, Энди, сюда! И захватите полотенце! – крикнул он через плечо, и мои бывшие друзья поспешно направились к нам.
Уступив им место на лестнице, Генерал приказал:
– Быстро снимите с него всю одежду. И не лапайте слишком – народ же смотрит!
Сэмми достал нож и со злобой принялся срезать с меня мокрую рубашку, джинсы и трусы, а Энди, взяв пульт у Генерала, поднял меня и снял кроссовки и носки. Затем Сэмми, встав на край чана, стал грубо обтирать меня полотенцем.
– Еще выше подними, чтобы он к воде не прикасался, – продолжал давать указания Генерал.
Смысл этого приказа был мне ясен, потому что теперь я и не поднимая головы видел, что крюк, к которому они меня привязали, был соединен с электрическим проводом.
– Думаю, тебе будет приятно узнать, что кое-кто из наших с тобой общих знакомых настаивал именно на этой части! – возбужденно прокричал Генерал снизу. – Сейчас мы с тобой немного потанцуем. Арти, музыку!
Пока Арти Вольпини, когда-то давно гревший руки на продаже краденных автомобильных стерео и поэтому считавшийся крупным спецом по всякой электронике, безуспешно возился с бумбоксом, я все с тем же безразличием заметил, что мой ум наконец-то начал наполняться потоками мыслей парней.
«Топили-то
