Знак свыше. Иронические рассказы - Владимир Слуцкий

сам сколько раз хотел, всё никак не решался!

В этот момент в зал зашёл представительный мужчина в костюме с галстуком. Он обаятельно улыбнулся присутствующим и представился:

– Добрый вечер! Зовут меня Владислав Николаевич. Я муж Сони. Прошу меня простить, задержался на совещании…

– Вот и Соня всё время опаздывает и врёт.

– Не понял…

– Что ж тут непонятного. Основная проблема Сони в постоянных опозданиях на тренировки и в бездарном вранье в своё оправдание. Теперь понятно, с кого она берёт пример.

– Ну вот дошла очередь и до меня, – сказал Костя. – Зовут меня Константин. Я муж Насти.

– А что Настя? Хорошая девочка, хорошо тренируется. Это как раз её идея была провести собрание.

Мужчины как по команде повернулись в сторону Константина.

Шутка

Молодой писатель Олег Зерновой шёл в издательство. Встреча с редактором была назначена на 14 часов. Минуло вот уже три месяца, как он сдал туда свой первый роман «Судьба-индейка». Олег, несмотря на молодость, был достаточно опытным автором. В региональных журналах иногда выходили его рассказы и небольшие повести, а в интернете его произведения можно было найти на многих порталах.

В издательстве Зернового принял старший редактор Козельский, который был известен среди молодых литераторов как человек мягкий, сочувствующий, либеральных взглядов.

– Ну что ж, Олег… э… Владимирович, – начал редактор, – прочитал я ваш роман «Судьба-индейка». Впечатление сложное. Слово вы, конечно, чувствуете, но вот содержание… Главное действующее лицо, как я понял, инженер Быстров?

– Да, конечно, – подтвердил Зерновой.

– Послушайте, Олег Владимирович, вы молоды, талантливы. Зачем вам всё это?

– Что именно? – не понял Зерновой.

– Откуда у вас эта злость? Зачем вы позволили Быстрову выступить на общеминистерском совещании с критикой директора завода Давилова? Вы думаете, ему приятно было это слышать?

– Разве неясно? Давилов развалил производство, большую часть площадей сдаёт в аренду, не смог удержать старых мастеров. А ведь завод был одним из лучших в отрасли.

– Это я понимаю, милейший Олег Владимирович. Но зачем вам нужен именно такой Давилов? Сделали бы его обаятельным интеллигентом. Знатоком сигар и французских вин. И завод под его руководством то и дело принимал бы зарубежные делегации, которые приезжали посмотреть на это русское чудо.

– Но тогда Быстров…

– А Быстров восхищался бы своим директором и раз в месяц ходил бы с ним в баньку. Вы знаете, как хорошо иной раз попариться?

– Простите, но тогда у него не будет конфликта, – несколько опешил Зерновой.

– И прекрасно! Кому нужны эти производственные конфликты? Они только осложняют жизнь и приводят к преждевременному старению. Теперь несколько слов о жене… Но сначала один вопрос. Судя по роману, вы к Быстрову относитесь с симпатией?

– Конечно.

– Тогда зачем вы в жёны ему такую, с позволения сказать, суку определили? И мещанка она у вас, и хищница, и истеричка. Себе небось, такую жену не выбрали?

– При чём тут я? – растерялся Зерновой.

– А при том, что Быстров не глупее вас.

– Но мне казалось, что характер главного героя лучше всего раскрыть на столкновениях…

– Дались вам эти столкновения. Дайте человеку пожить спокойно. Пусть жена у него будет любящая, преданная, настоящий друг. Кстати, а с сыном что вы натворили?

– А что я натворил?

– Ну как же. Сделали из ребёнка фанатичного геймера, которого, кроме компьютерных игр, ничего не интересует. К тому же он постоянно огрызается и хамит родителям.

– Я хотел через взаимоотношения героя с сыном вскрыть проблемы отцов и детей…

– Не надо ничего вскрывать. Нет такой проблемы. Её ваш брат-романист выдумал.

– Что же вы мне прикажете, весь роман переделывать? Мне казалось, что не всё так безнадёжно…

– Ну посудите сами, добрейший Олег Владимирович, – голос Козельского стал приторным. – Возьмём, к примеру, меня. Директор издательства хуже некуда: хам и дурак. Жена – та ещё стерва. Сын связался с плохой компанией, да и, если быть честным, не очень умный мальчик растёт. Ну и что во всём этом хорошего? Уверяю вас, ничего. Так что идите и переделывайте.

Зерновой встал, взял папку с рукописью и… всё-таки не выдержал, сорвался:

– Да как же вы, редактор, не понимаете! Если я свой роман переделаю, то в нём читать будет нечего. В моей «Судьбе-индейке» были и конфликты, и столкновения, и крутые повороты сюжета, а так… – Зерновой в сердцах махнул рукой.

– Нет, позвольте, – возмутился Козельский. – Это именно вы не хотите меня услышать. Да если у вашего Быстрова начальник – золото, дома – райская жизнь, это же новаторство, новое слово в литературе. Шутка ли: на протяжении всего романа никакой нервотрёпки. Читатель читает и глазам своим не верит. Видит, скажем, что у Быстрова на работе всё хорошо складывается, и думает: знаем мы вас, романистов, сейчас либо жена ему гадость сделает, либо сын в какую-нибудь историю влипнет. Ан нет, до конца романа у Быстрова всё отлично. Да такую книгу читатели с руками оторвут.

– Спасибо! – прочувствованно сказал Зерновой. – Только теперь я понял, как был неправ. Сейчас же сажусь за переделку.

* * *

Когда за ним закрылась дверь, Козельский грустно вздохнул: хороший парень этот Зерновой, талантливый, но настоящего писателя из него не получится – шуток не понимает.

Полное непонимание

Вечером в семье Берсеньевых произошёл скандал.

Когда Альберт Евгеньевич Берсеньев вернулся с работы домой, погода была жуткая. Шёл ливень, гром гремел не переставая, то и дело сверкали молнии. Альберт Евгеньевич припарковался недалеко от подъезда, взял зонт и вышел из машины. И тут он заметил рыдающую девушку. Она стояла прямо под проливным дождём и рыдала.

– Милая девушка, почему вы плачете? – ласково поинтересовался Берсеньев, который считал, что в его 45 уже можно к молодёжи обращаться с отеческими интонациями.

В ответ девушка зарыдала ещё сильнее.

– Успокойтесь, вы насквозь промокли. Простудитесь. Идёмте ко мне. Это совершенно безопасно. Я живу в этом подъезде. Обсохнете, выпьете горячего чая. Вот увидите, вам сразу станет легче.

Девушка посмотрела на респектабельного мужчину и, не переставая плакать, благодарно кивнула.

Через час с работы вернулась Анастасия Фёдоровна и застала такую картину: по комнате в рубашке мужа расхаживала полураздетая девица, а сам муж выходил из кухни с подносом, на котором помимо двух чашек стояло несколько сортов варенья и яблочный пирог, сделанный специально для завтрашних гостей.

– Кристина, – ничуть не смущаясь, представилась девушка.

– Да, очень приятно… Анастасия Фёдоровна. Угощайтесь… Милый, можно тебя на минутку?

Когда супруги уединились на кухне, Анастасия Фёдоровна шипящим голосом спросила:

– Что здесь происходит?

– Да ничего особенного. Когда я приехал с работы, эта девушка стояла под проливным