Книжный магазин воспоминаний. Что бы вы изменили, если бы могли вернуться в прошлое? - Сон Ючжон

одной позе папа. В памяти остались разрозненные осколки воспоминаний, и совершенно ничего о том, что я чувствовала в тот день.

Я положила вещи, которые держала в руках, на стол и встала. Стул со скрипом отъехал назад. Женщина молча наблюдала за мной.

– Книги… как их искать? – спросила я.

Она ответила:

– Нужное воспоминание будет ждать вас там, куда вы пойдете, Чживон.

Коридоры магазина тянулись вширь и вглубь до бесконечности. Иногда казалось, что до конца совсем немного, но, приглядевшись, я понимала: впереди, за непроглядной черной тьмой простирается безграничное пространство. Я брела в окружении бесчисленного множества книг и размышляла, что же мне нужно. Куда я должна вернуться? Куда отправиться?

В оглушительной тишине слышались только мои шаги. Я наудачу остановилась и уставилась на полку прямо перед собой. На корешке книги, оказавшейся на уровне моих глаз, была выбита дата: «Десятое июля 2022 года». Воспоминание примерно семимесячной давности. Я протянула руку к красной обложке. Положив указательный палец на верхний край книги, слегка потянула ее на себя и ощутила, как она без малейшего сопротивления плавно скользнула в руку.

На этот раз буквы были выведены немного четче, чем в воспоминании трехнедельной давности. Я открыла книгу ровно на середине и внимательно всмотрелась в собственные мысли из прошлого.

Скоро дедлайн, мне опять тяжело дышать. Я пишу, а затем начисто стираю ни в чем не повинные буквы. Интересно, куда исчезают стертые мной слова? Если их собрать – с трудом написанные и с легкостью стертые, – наверное, получится объем целой книги. Никто меня не подгоняет, но я все равно куда-то спешу. Хотя нет, на самом деле меня всегда что-то гонит. Ведь я сама выбрала такую работу, с которой могу выжить лишь после того, как напишу текст и получу за него гонорар.

Я помню. В то время я заканчивала последнюю серию романов. Не последнюю серию в качестве писателя, но последнюю книгу, которую была способна написать в нынешнем состоянии. С тех пор у меня не получалось писать. Тогда все и началось. Панические атаки, которые так успешно удавалось подавлять больше десяти лет, снова подняли головы.

Я поставила книгу на место и потянулась за другой, стоявшей на той же полке. Дата на красном корешке гласила: «Двадцать восьмое июля 2022 года». То же лето.

Выпуск серии романов приостановили. Как бы я ни старалась, писать не получается. Из-за симптомов затрудненного дыхания усилилась бессонница, пришлось пройти обследование мозга. Из-за клаустрофобии я не могу находиться в закрытых пространствах, поэтому обследование проводят под наркозом. Эти минуты – мой единственный отдых, побег от реальности.

Я внимательно присмотрелась к слову «отдых», перечеркнутому толстой черной линией. Сами буквы были темно-серого цвета, как и в предыдущей книге. Такой формат я видела впервые, и это вызвало удивление. Значит, память может вот так исправлять сама себя? Я вернула книгу на место и принялась рассматривать другие полки. Стало любопытно, существуют ли другие форматы воспоминаний. Однако найти книгу, к которой рука потянулась бы сама, оказалось не так просто. Я прошла немного дальше и обнаружила полку с обложками другого цвета.

Пятое сентября 2022 года. Воспоминания августа почему-то были пропущены.

Огромное число обследований показало один результат: с моим организмом все в порядке. Сейчас я изо всех сил пытаюсь обмануть саму себя. Занимаюсь глупостями, хотя с самого начала прекрасно знала, в чем проблема… Остается только признать, что существует лишь одно место, где мне могут помочь.

Формат книги ничем не отличался от предыдущих, и я почувствовала разочарование. В содержании тоже не было ничего особенного. Я без сожаления поставила ее обратно. Внезапно в этот момент весь вес странного магазина начал давить на меня со страшной силой: я ощутила это не просто кожей, а каждой клеточкой тела. Я убедила саму себя, что поверила в существование этого места и его загадочной хозяйки, а сейчас внутри словно перерезали ножницами невидимую нить, удерживавшую мои страхи. Книги, которые я брала в руки с недоверием, без всякого порядка и правил, в самом деле были моими настоящими воспоминаниями.

Тяжесть внезапно нахлынувшей истины придавила к земле. Сердце судорожно сжалось, будто магазин вытянул из меня весь воздух. От невозможности дышать я скрючилась пополам, но тут же с трудом распрямилась и поковыляла к полке на противоположной стороне. Я прибавила шаг, боковым зрением замечая, как книги мелькают, точно машины, несущиеся по скоростному шоссе.

Лишь уткнувшись в тупик, я наконец остановила лихорадочный бег. Страх и ужас, преследующие меня по пятам, с разбега натолкнулись на стену. Отбросив в сторону безумные эмоции, стремящиеся поглотить меня целиком, я протянула дрожащую руку и схватила первую попавшуюся книгу. Дата на светло-коричневом корешке гласила: «Тринадцатое июля 2019 года».

Мой первый контракт. Не могу поверить, что рукопись, которую я с таким сомнением отправила в издательство, сразу согласились опубликовать. Прочитав письмо, я тут же села в машину, поехала домой и вдруг подумала. Надо позвонить рассказать маме. Ей ведь понравится эта новость? Она порадуется? Я смущаюсь от несвойственного мне ребяческого поведения. Но тут внезапно приходит осознание. Ох. Мама ведь умерла. Я крепко стискиваю обеими руками руль и впадаю в оцепенение.

Это слово застает меня врасплох, глаза мгновенно наливаются слезами. Я крепко сжимаю зубы, и резкая боль доходит от клыков до самого подбородка. При виде слова «мама», впервые встреченного мной в этом незнакомом месте, горло перехватывает, словно в нем застряла острая игла. Я хочу разрыдаться, ведь все равно никто не увидит. Но у меня по-прежнему не получается быть честной с самой собой. Дикое желание всегда быть надежной образцовой дочерью как обычно перекрывает слезные железы. Я поднимаю голову и смотрю в потолок. Устремив взгляд в бесконечную высоту, медленно закрываю глаза, крепко зажмуриваюсь, и слезы исчезают, как вода, которую промокнули губкой. Вздохнув с облегчением, снова открываю книгу.

Надо позвонить рассказать маме.

Это предложение притягивает как магнит. Сердце болит так, будто его нещадно кромсают ножом. Такое повторялось со мной бессчетное количество раз.

Самая глубокая рана в сердце – это моя мама. Так было всегда. Даже не отсутствие, а само ее существование оставило в моем сердце глубокий шрам, и от одной мысли о ней становится невероятно больно и тяжело. Поэтому сначала я старалась не думать о маме. От этого чувство вины и стыда разрасталось еще сильнее, и я начинала размышлять с точки зрения мамы