Темиртау - Зеин Жунусбекович Шашкин

были пусты, автобусы не ходили, но заводские машины уже появились.

Геннадий добежал до дома Куана и постучал кулаком в окно. Ему открыли не сразу, и Гена, дожидаясь, чуть не вышиб окно. Наконец Куан откинул засов и появился перед Генкой заспанный, взлохмаченный, босой.

— Ты знаешь,— сказал Геннадий,— Ораз вчера уехал и до сих пор его нет.

Куан, недовольный, что его разбудили, не разделил страха Генки.

— Ну, заночевал в горах и все,— сказал он.— Или заехал куда-нибудь на обратном пути, мало ли что бывает?

Решив, что тут толка не добьешься, Геннадий побежал дальше, к дому Курышпая.

Старик не спал и возился у себя во дворе. Геннадий, увидев его через щели забора, постучал в ворота. Ку- рышпай подошел, держа топор в руке.

— Ораза у вас нет? — спросил Геннадий через калитку.

— Нет,— ответил старик.— А что такое?

— Как уехал вчера на охоту, так до сих пор не вернулся.

— Так,— старик остановился, что-то обдумывая,— Ну, стой, я сейчас вынесу тебе ключ от машины и отопрем гараж. Поезжай в горы.

Через десять минут Геннадий уже был на дороге.' Через полчаса — в горах.

Утро стояло ясное и солнечное, дорога была ему хорошо известна. Он ехал медленно — склоны, повороты, объезды, переходы. Место крутое, дикое — только зазеваешься и полетишь.

Узкая дорога вилась, кружилась и вдруг круто взлетела вверх, а потом пошла куда-то под откос. За дорогой надо все время внимательно следить. И потому еще он ехал так медленно, что приглядывался к дороге. Если мотоцикл Ораза сорвался в пропасть, обязательно останутся следы на откосе. И вот на одном месте, где поворот был особенно крутым, он увидел на обочине взборожденную землю, помятые кусты и совсем свежий след от катившихся вывороченных глыбин.

Геннадий остановил машину, выскочил из нее и, держась за кусты, начал осторожно спускаться. Да, сомненья нет, несколько часов назад тут, ломая ветки, выворачивая камни, оставляя за собой широкую борозду, летела вниз машина. Но задержали ли ее по дороге кусты, или она так и рухнула в пропасть? Сумел ли Ораз во время падения соскочить или расшибся вместе с машиной?

Геннадий спустился еще ниже и увидел мотоцикл. Он лежал на боку, зацепившись за большую глыбину. Рядом валялась кепка Ораза. Но где сам Ораз? Хватаясь за кусты, Геннадий спустился еще на несколько метров и тут увидел Ораза, лежащего около куста лицом вниз. Около головы его и рук натекло порядочно крови. Неужели мертв? Геннадий наклонился и приложил ладонь к виску Ораза. Пульс был, хотя и очень слабый и неровный,— то пропадал, то появлялся, но все-таки он был. Значит, жив»,— подумал Геннадий.

Осторожно, держась за кусты, он повернул Ораза на спину, достал из кармана термос и влил ему в рот несколько капель воды. Подождал, пока тот проглотит, и влил еще. «Надо его немедленно в больницу,— подумал Геннадий,— может быть, он головой стукнулся. Только как же я его потащу? Конечно, на спине! Ну, а если сорвемся? Ну, тогда смерть обоим...»

Геннадий взвалил Ораза на спину и полез вверх, хватаясь за колючий кустарник. Первые несколько метров они прошли довольно легко, а лотом он почувствовал жгучую боль в ладонях. Посмотрел — все руки в ссадинах. «Эх, плохо,— подумал он,— не ухватишься за куст и полетишь». Он дополз до крошечного выступа и

положил Ораза около куста. Потом снял с себя рубаху, разорвал ее на полосы и обмотал ими ладони. Хвататься за кусты стало труднее, но боли уже не было. К полудню он выполз к дороге и вынес Ораза к машине.

Никуда не заезжая, Геннадий поехал прямо в больницу и отнес Ораза в приемный покой. Когда он вернулся к машине, вокруг нее уже толпились люди. Все знали, что с Оразом случилось на охоте несчастье, его привезли сюда еле живого. К Геннадию торопливо подбежал Курышпай, за ним — Аскар.

Старик был очень бледен.

— Жив? — спросил он тихо.

— Жив, жив,— ответил Геннадий весело.— Еще сто лет проживет. Ушибся только.

Он махнул рукой (ну что, мол, говорить о пустяках) и хотел уже пройти мимо, но старик опять схватил его за локоть.

— А руки, ноги у него ничего?

— Конечно, ничего, не волнуйтесь,— улыбнулся Геннадий и отошел от них.

— Что, правду он говорит? — спросил старик у Аскара.

— Наверно, правду,— ответил Аскар.— Вы подождите-ка меня здесь, а я схожу к Айше и все у нее узнаю.

Айшу он встретил на лестнице. В белом халате и в круглой белой шапочке, она спускалась вниз. Увидев Аскара, остановилась и сказала:

— Еще рано, ничего не знаем. Вот сейчас снесем его в операционную, там будет видно.

— Он будет жив? — спросил Аскар.

Они стояли на лестнице. Он ниже, она выше— и смотрели друг на друга.

— Жив-то он, конечно, будет,— ответила она, хмурясь.— А вот ходить... Ну, да посмотрим! Он парень молодой, сильный, сделаем все, что можем. '

Она пошла было вниз, но потом снова остановилась.

— А ты здесь с кем?

— С его отцом,— ответил Аскар.

— А жена?

Аскару тоже приходило это в голову — где же Ажар?Но сейчас, когда его спросили об этом, он ответил очень спокойно и твердо:

— Она еще не знает.

Айша кивнула головой и пошла вниз. Видимо, она предпочитала не иметь дела с женами.

— Подождите меня в приемной, я выйду к вам сейчас же после операции,— крикнула она снизу.

Когда Аскар вернулся, рядом со стариком сидела Ажар; лицо у нее было заплаканное, глаза красные.

— Жив, жив,— сказал ей Аскар.— Сейчас его понесут в операционную. Будут кости проверять. Доктор говорит: ничего серьезного! Ах, Ораз, Ораз! Под счастливой же звездой ты родился, если после такого остался жив... Значит, еще сотню лет проживешь.

Қурышпай подошел к Генке и молча крепко пожал ему руку.

Глава пятая

Каир уже давно проснулся и лежал в кровати.

Вот вчера во время заседания, посвященного черной металлургии, выступил управляющий трестом «Запорожсталь». Говорил он недолго, но то, что сказал, запомнилось Каиру.

— Сталь, товарищи, это наша кровь,— сказал управляющий.— Кровь советского государства. Если в человеке мало крови, разве может такой человек быть здоровым, жизнерадостным, сильным? Разве может он хорошо работать? Заморышем мы называем такого человека. А наше государство враги называют советским гигантом. Так вливайте нашему