Больше, чем любовь - Даниэла Стил

раз: хотел узнать, как у вас дела, и поблагодарить за заботу о Хелен в день свадьбы. Фанни, ссылаясь на жуткую простуду, так убедительно выгораживала вас, что я не поверил. Решив, что дело нечисто, навел кое-какие справки и выяснил, что Малкольм Стоун исчез из города в сопровождении юной дамы. И тогда я понял, какой «ларингит» скосил вас обеих. Я даже чуть не бросился вдогонку за вами, но потом решил – будь я вам нужен, вы бы сами попросили об этом. По крайней мере, надеюсь, что так: хочется думать, что мы с вами друзья. – Он внимательно посмотрел на Эдвину. – Если угодно, я даже расстроился, что вы мне не позвонили.

Она смотрела на его чеканный профиль, копну седых волос, отливавших серебром, в который раз отмечая, как он привлекателен.

– Так вы все-таки сели на корабль, совсем одна? Вы мужественная женщина. И где вы ее нашли?

– В Лондоне.

– С этим мерзавцем Стоуном?

Эдвина нерешительно кивнула.

– Только Джордж не знает, и я обещала ей, что никому не скажу.

Она с тревогой взглянула на Сэма, но он лишь сочувственно покачал головой. Поразительно: выходит, он все знал, но никому не сказал. Этот мужчина не переставал ее удивлять: такой такт и забота.

– Не мое дело рассказывать своему зятю и партнеру о приключениях его сестры. Я уважаю ваше желание справиться самостоятельно. Кстати, где сейчас этот Стоун?

– Наверное, остался в Лондоне. Вряд ли он захочет вернуться в Голливуд: слишком боится Джорджа.

– Сообразительный тип. Думаю, ваш брат убил бы его, если бы узнал. Наученный горьким опытом, я поэтому и заподозрил, что Алексис сбежала с ним. Но теперь ваша сестра вроде бы остепенилась?

– Да, и она хочет вернуться в Голливуд весной, когда ей исполнится восемнадцать. Если, конечно, Джордж ее возьмет, а она сама не передумает.

Эдвина, однако, нисколько не сомневалась, что сестра не передумает: Алексис спала и видела себя если не кинозвездой, то все равно актрисой.

– А какие планы у вас?

– Я даже не думала об этом. Просто буду рядом с ними, дома…

Эдвина и правда чувствовала себя вполне счастливой. Одиннадцать лет посвятила она заботе о младших братьях и сестрах, что же еще? Кроме того, она их очень любила. Но ведь Сэм имел в виду что-то другое, но, похоже, не решался выразиться яснее.

Они остановились, и он снова взглянул на нее. Лунный свет озарял ее лицо, и оно казалось перламутровым, глаза сияли.

– Подумайте о себе, Эдвина! Ваши братья и сестры уже выросли, а вы даже не заметили! Знаете, когда я понял, что Хелен покидает меня? В день, когда она вышла за Джорджа. Я сам вручил ее ему. Я создал для нее целую империю, а моя дочь взяла и ушла к другому. Но знаете, что еще я понял в тот день, когда вы хлопотали вокруг нее, поправляли фату, которую надели бы сами, если бы ваш жених уцелел в той катастрофе? Я понял, что строил свою империю и для себя тоже, только теперь мне не с кем ее разделить. Столько лет, столько усилий, и вдруг я оказался один. Разумеется, у меня появятся внуки, да и Хелен будет жить неподалеку, но это совсем другое. Некому взять меня за руку, некому обо мне позаботиться… и нет никого рядом со мной, кому мог бы отдать теплоту и заботу я. В тот день я наблюдал за вами, – помолчав, мягко продолжил Сэм, и внезапно рука Эдвины оказалась в его большой ладони.

Его лицо склонилось над ней, и она поняла, что именно ей сразу понравилось в нем: мягкость и сила, доброта и мудрость. Таким был ее отец. С ним можно было смеяться и болтать о чем угодно, в него можно было влюбиться. Эта мысль поразила Эдвину, а Сэм улыбнулся.

– Знаете, чего хочу я? Хочу быть с вами, держать вашу руку, обнимать, когда вы плачете или смеетесь. Просто хочу жить для вас и хочу, чтобы вы были рядом. Ведь мы имеем на это право, не так ли? Вы и я. – Он смотрел на нее с улыбкой, но была эта улыбка печальной. – Но у нас этого никогда не было.

Эдвина долго молчала, не зная, что ответить. Сэм не Патрик и не Чарлз и уже далеко не молод… так ведь и ее молодость прошла. Ее чувства к нему тоже можно назвать любовью, другой – но любовью. Ведь о таком мужчине она всегда мечтала, сама того не сознавая: мужчине, которого она могла бы уважать и любить, с которым могла бы прожить до последнего дня. И вдруг, в одно мгновение, Эдвина поняла: рядом с ним она смогла бы пройти через любые испытания – в горе и в радости, в болезни или здравии, пока… как и было с ее матерью. Она ушла вместе с мужем, потому что их связывало чувство, сильнее страсти, больше, чем любовь…

Она вдруг ясно увидела, что и у них может быть такое чувство; только оно, выстраданное, и есть любовь, которую нужно лелеять и беречь, ради которой стоит жить и даже… умереть. Любовь ее родителей не была фонтаном эмоций, но она чувствовала, что под внешней мягкостью и нежностью скрывалась твердая прочная скала, на которой строилась их жизнь.

– Не знаю, что и сказать… – смущенно улыбнулась Эдвина. – Как неожиданно…

Сэм всегда был для нее отцом Хелен. Но ведь именно к нему обратилась она за помощью, когда исчезла Алексис. Она всегда знала, что может положиться на него, если будет нужно. Он стал ее другом, и это ей нравилось. Правда же заключалась в том, что ей нравилось в нем все.

– Но что скажет Хелен? И Джордж, и все остальные?..

– Думаю, что мне чертовски повезло! – Сэм крепко пожал ей руку. – Эдвина… Ничего не говорите, если я слишком тороплюсь. Я просто хочу знать – возможно ли? Или вы считаете, что я сошел с ума?

Он смотрел на нее такими глазами, что она рассмеялась.

– Сэм, я думаю, мы оба немного сошли с ума, но мне это нравится.

Она коснулась его плеча, и он почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.