Больше, чем любовь - Даниэла Стил

поинтересовалась она вежливо. – Вы же не думаете, будто я поверю вам на слово, не увидев брачного свидетельства? Кстати… – Она повернулась к Алексис, которая уже натянула атласное красное платье, вид которого заставил Эдвину поморщиться. Но хорошо хоть оделась! – Кстати, Алексис, как ты попала в Англию и Францию без паспорта? Или ты получила его в Нью-Йорке?

– Малкольм всем говорил, что я потеряла паспорт, а мне было так плохо, что никто не решался беспокоить.

– Плохо? На пароходе? – воскликнула Эдвина. Она-то знала, каких душевных мук может стоить плавание. Удивительно, как сестра вообще решилась сесть на корабль!

– Меня держали на снотворном почти все время, что я была на «Бремене», – невинно сообщила Алексис, надевая туфли.

– Снотворное? – Брови Эдвины поползли вверх и она в упор посмотрела на Малкольма. – И вы всерьез собираетесь вернуться в Штаты, мистер Стоун? Наркотик… похищение… изнасилование… семнадцатилетняя девочка… несовершеннолетняя. Какую интересную историю можно рассказать в суде!

– В самом деле? – Малкольм постепенно начинал что-то соображать. – А вы всерьез полагаете, что ваш братец и его голливудская штучка женушка захотят раззвонить об этом на весь мир? Что, по-вашему, тогда останется от ее репутации? Нет, мисс Уинфилд, он не пойдет в суд, как не пойдете ни вы, ни Алексис. Зато он даст мне работу – вот что он сделает ради своего зятя. А не захочет снимать, пусть просто отвалит денежек.

Он мерзко рассмеялся, а Эдвина в ужасе застыла. Взглянув на Алексис, она вдруг догадалась. Сестра плакала от стыда, слушая откровения человека, с которым сбежала из дому. Алексис давно подозревала, что он ее не любит, но боялась об этом говорить, но теперь, когда он высказал все Эдвине, молчать не было смысла.

– Алексис, вы женаты? – жестко спросила Эдвина, пристально взглянув на сестру. – Да или нет? Скажи мне правду. Я хочу знать. А после того, что сейчас услышала, ты просто обязана сказать, ради себя и ради Джорджа.

Алексис, к облегчению Эдвины и Патрика, уже горестно качала головой, продолжая тихо плакать, а Малкольм выругался, злясь на себя за то, что откладывал формальности. Он же не думал, что сестра погонится за Алексис на другой конец света, в Англию!

– Сначала он сказал, что мы поженились, но я была слишком пьяная, поэтому ничего не помнила. А потом признался, что нет. Потом мы решили, что поженимся в Париже, но он постоянно был пьян, – сквозь слезы призналась Алексис.

Зато Эдвина едва не рассмеялась, взглянув на Патрика.

– Вы не можете забрать ее, – пытался блефовать и дальше Стоун. – Фактически она мне все равно жена, и я не позволю ее забрать.

Новая мысль пришла ему в голову, и он уже слышал звон золотых монет, которые сыпались в его карман.

– Кроме того, – заявил он с надеждой, – она, может быть, уже беременна.

– Нет, не беременна, – поспешно возразила Алексис, к радости Эдвины, и подбежала к сестре, печально глядя на Малкольма. – Ты ведь никогда меня не любил, правда? Я никогда не была твоей деткой…

– Конечно, была! – Какое чертовски неудобное положение, да еще на глазах у всех! – Знаешь, мы все еще можем исправить. Ты не обязана с ними идти, если не хочешь.

Но Эдвина, настроенная весьма решительно, заявила, глядя то на сестру, то на Стоуна:

– Если понадобится, я увезу ее силой!

– Ничего у вас не выйдет. – Малкольм опять шагнул к Эдвине, но вдруг воззрился на Патрика так, будто только что заметил. – А это еще кто такой?

Эдвина хотела было ответить, но Патрик остановил ее и грозно взглянул на мерзавца:

– Я судья, из магистрата Лондона. Попробуете сказать еще хоть слово или попытаетесь и дальше удержать здесь эту девушку, и мы отправим вас в тюрьму, а потом и вышлем из страны.

Стоун съежился, как будто из него выпустили воздух, и молча смотрел, как Патрик открывает дверь, пропуская Эдвину с сестрой. Алексис просто взглянула на него через плечо, а в следующую минуту уже была внизу. Кошмар закончился. Эдвина благодарила Небеса за то, что сестра так и не успела выйти за Стоуна замуж. Теперь предстояло вернуть ее в Сан-Франциско так, чтобы никто ничего не узнал. А что до карьеры кинозвезды, с ней сестра могла распрощаться. Отныне, дала себе клятву Эдвина, Алексис будет сидеть дома и вместе с Фанни печь хлеб и овсяное печенье. Самым печальным в этой истории было то, что Алексис, которую Эдвина пестовала все эти годы, не задумываясь отказалась от ее любви в напрасных поисках того, кто заменил бы ей отца.

Тем же вечером она поплакалась об этом Патрику. Алексис в это время лежала в ее постели в номере отеля «Кларидж». А перед этим между сестрами произошла тяжелая сцена: слезы, бурные извинения. Алексис умоляла о прощении, но это было ни к чему – Эдвина обняла сестру, и обе как следует выплакались. Потом Алексис заснула, а Эдвина вышла в гостиную к Патрику.

– Как она? – спросил он встревоженно.

Некрасивая вышла история, но выпутаться из нее оказалось гораздо легче, чем он предполагал. С девушкой все было более или менее в порядке, а Малкольм Стоун сдал позиции на удивление легко.

– Заснула, слава богу, – со вздохом ответила Эдвина, принимая из его рук бокал шампанского. – Что за вечер!

– Дрянной человек. Как думаешь – он еще будет вам досаждать?

Эдвина и сама задумывалась об этом, но пока было рано предпринимать меры: разве что сказать Джорджу, чтобы внес Стоуна в «черный список», – но ей очень не хотелось ставить в известность и брата.

– Не знаю. Надеюсь, что нет. Тоже мне, принц на белом коне! Слава богу, он оказался слишком ленив, чтобы оформить брак. Разумеется, мы могли бы добиться расторжения, но это было бы значительно сложнее. И не сомневаюсь, что в этом случае все попало бы в газеты.

– А сейчас?

– Если повезет, я смогу перевезти ее домой так, чтобы никто не узнал. Как думаешь, нельзя ли раздобыть для нее паспорт?

– Завтра я поговорю в посольстве.

Патрик хорошо знал американского посла и, возможно, удастся получить документ без лишних расспросов. Можно сказать – по примеру Стоуна, – что девушка потеряла паспорт, когда путешествовала с сестрой.

– У меня к тебе есть еще одна просьба. – Эдвина задумалась об этом, как только узнала, что Чарлз приходился Патрику троюродным братом. – Не мог бы ты позвонить леди Фитцджеральд? Сейчас она, наверное, совсем старенькая. Я бы хотела с ней увидеться, если она не против.

Немного помолчав, Патрик кивнул.

– Я должна с ней попрощаться, – тихо добавила Эдвина. Только теперь ей представилась такая возможность: попрощаться не столько с матерью Чарлза, сколько с ним самим. Патрик помог ей понять, что Чарлза больше нет в ее жизни.

– Хорошо, позвоню. – Он поцеловал Эдвину, прощаясь. – Увидимся завтра утром.

– Я тебя люблю, – шепнула она. Он улыбнулся и крепко обнял ее.

Обоим было грустно от сознания, что скоро все закончится.

– Я тоже тебя люблю.

Если Эдвина хочет вернуть сестру домой по-тихому, ей следует поторопиться. Вот только мысль о расставании с Патриком была невыносима.

Глава 38

На следующий день Патрик до смерти напугал Алексис своим появлением. Она открыла ему дверь и тут же опрометью бросилась к Эдвине.

– Судья пришел!

Увидев Патрика, та рассмеялась.

– Не бойся, глупышка! Никакой это не судья, а мой друг, Патрик Спаркс-Келли. – И добавила: – Он троюродный брат Чарлза.

– Но я думала… ты сказала… – растерянно пробормотала Алексис.

Теперь это была опять юная девушка. Косметика смыта, волосы гладко расчесаны – она сильно испортила их в Париже. Умытая, хорошенькая Алексис заулыбалась, когда Эдвина объяснила ей, что Патрик всего лишь назвался судьей, чтобы напугать Малкольма.

– На всякий случай, чтобы ваш приятель стал сговорчивее, – пояснил Патрик, после чего сообщил Эдвине, что паспорт готов и его можно получить в посольстве, в кабинете номер четыре, и что леди Фитцджеральд ожидает их к одиннадцати.

– Она удивилась, услышав обо мне? – Эдвина не хотела чрезмерно волновать почтенную даму.

– Она больше удивилась факту нашего с тобой знакомства.

– И какое объяснение ты ей представил? – Эдвина заметно волновалась. Им было что скрывать, особенно от Алексис.

– Я сказал, что мы познакомились во время путешествия на корабле. – Патрик улыбнулся. – Счастливое совпадение… для меня.

– Как ты полагаешь, она расстроится, когда увидит меня? – с тревогой спросила Эдвина, но он покачал головой.

– Нисколько. Думаю, она давным-давно смирилась с тем, что случилось. Гораздо раньше, чем ты.

И, встретившись в то утро с матерью Чарлза, Эдвина поняла, что Патрик сказал правду. Леди Фитцджеральд приняла ее очень сердечно, и они проговорили, казалось, целую вечность, пока Патрик и Алексис гуляли в ее великолепном саду.

– Я так