Бобы на обочине - Тимофей Николайцев

Господи… это же сумасшедший, — понял он тогда. — Мне не показалось, он — безумец. Такие перепады настроения… Да, и набросился — ни с того, ни с сего.

Роберт Вокенен всё поджимался, всё кутался в растоптанную лесную подстилку, ожидая, что вот-вот возобновится расправа… и недоумевал, почему она так задерживается. Словно ему дают время, чтобы пришёл в себя. Или сумасшедший просто переводит дух?

— Наверное, — с ужасом подумал он, — бить ногами человека, который уже очухался — намного интереснее.

Но, по крайней мере, о бумажнике этот тип тоже не вспоминал…

Роберт Вокенен похолодел вдруг — догадка пыхнула, потом ворохнула отбитые внутренности, и в следующий миг он весь пропотел — обильно и жарко:

А если — это убийца… и я застиг его, когда тот прятал чей-нибудь труп в лесу? Может, это член какой-нибудь банды лесорубов… или даже табачных контрабандистов?

Боже мой…

И Стреляный Лис Вокенен повёл себя совсем не как почтенный лесной зверь, а скорее как диванный пёсель при виде грабителей — дёрнулся всем телом и заскулил…

Его сейчас точно прибьют. Господи…

Нужно же было так налететь. Глупо, как глупо, чёрт…

Проклятый лес, проклятые детские мечты…

Проклятый Соренсет… Это ведь Старый Хрыч, вынудил их вспомнить, и снова о них загрезить…

Наверное, — с ужасом подумал Роберт Вокенен, — здесь, на Западе — выйдет очередная липкая газета, когда моё тело найдут…

Он представил раскрытую газету на скамье бус-станции, брошенную кем-то из проезжающих, кто прочёл из любопытства и тотчас о нём позабыл: «Эксперт аналитического отдела компании „Большой Дом“, входящей в тот же холдинг, что и знаменитая „Индастрис Карго“ — был найден мёртвым на некотором удалении от шоссе в округе Мидллути. На теле и рядом с ним обнаружены следы борьбы. Комиссар местной полиции считает, что покойный стал невольным свидетелем убийства или попытки спрятать труп. Пока неясно, что этот бизнесмен делал в лесных непромышленных угодьях округа, совершенно не предназначенных для пеших прогулок. Прочие обстоятельства выясняются…»

Роберт Вокенен, как последний гордец — вскинул голову, чтобы успеть посмотреть в глаза своему убийце… Однако человека в серой накидке уже не оказалось рядом. Роберт Вокенен больше не видел его, только продолжал слышать, как хрустит мокрая зелень под ботинками где-то в отдалении — тот рыскал по подлеску, отыскивая что-то в траве.

Роберт Вокенен закусил губу и сел, обнимая сотрясающиеся колени.

Нужно защищаться… эта мысль мелькнула и канула, как мышь в траве. Он осторожно, стараясь не производить шорохов, перевернулся на четвереньки и пополз прочь. Полы пиджака, лишенные пуговиц, волоклись следом по траве, и он пожертвовал скоростью и одной рукой — чтоб запахнуть их и так придерживать. Затолкать полы пиджака за ремень — он не догадался. Каждую секунду он ожидал, что этот безумец вернётся, отыскав в траве… что он там ищет? Господи, лопату!.. и пригвоздит его к земле, саданув сверху сначала по хребту, а затем по затылку… Это будет ужасно!

Он бросил к чёртовой матери мешающие полы полы и замесил коленями, ужом замелькав среди белесых сырых корневищ. Лопата, о боже… острый зазубренный край… Комья земли и паста чужой крови на острие. Ужасно… ужасно… Ему показалось вдруг — тот, в накидке, возвращается… и он замер, затаился в траве, сотрясая её крупным ознобом. Было слышно, как тот — тоже споткнулся о корень. Что-то широкое было в его руках — оно с шелестом раздвигало траву, когда задевало её.

Это точно лопата… — подумал Роберт Вокенен, уже мысленно умирая…

Он по-прежнему стоял на четвереньках, ощущая, как дрожит и дёргается его сердце где-то у глотки — разгоняя эту противную дрожь по остальным членам…

Из-за крайней степени испуга Роберт Вокенен даже не сразу понял — шаги, вроде бы, начали удаляться… Он прислушался, навострившись, как суслик. Всё ещё хорошо различимое, но уже затихающее «-шур… — шур…»

А ведь Серый Человек потерял его, — загораясь надеждой, подумал Роберт Вокенен. — Этот сумасшедший — ошибся с направлением, идёт совсем в другую сторону. Идёт прочь от того места, где он затаился в траве.

Прежде, чем Серый Человек поймёт свою ошибку и вернётся — у него есть немного времени, чтобы попытаться ускользнуть.

Стараясь кряхтеть как можно тише, он поднялся с четверенек и, хотя ноги дрожали и разъезжались, они всё же оказались способны к бегу — он побежал через подлесок, шарахаясь от особо корявых осиновых стволов. Дождь часто осыпался ему на спину, переходя из моросящего в настоящий ливень, когда он задевал головой за низкую ветку. Мокрый лист — пластырем прилепился на щеку, заклеив уголок рта. Роберт Вокенен несколько раз безуспешно пытался сдуть его или сплюнуть на бегу…

Проклятый подлесок всё никак не заканчивался — он и представить не мог, что успел забрести в него настолько далеко. Вот впереди мелькнул просвет, и Роберт Вокенен, шумно отдуваясь — ринулся туда. Но это оказался всего лишь наклоненный до земли ивовый куст — корни его ослабли и уронили ничком тяжёлую обмякшую плеть…, а прочие побеги-конкуренты, обрадованные и вертикальные — ещё не успели заполнить собою эту свежую брешь.

Здесь Роберт Вокенен остановился в нерешительности — не понимая, куда двигаться дальше.

Всё вокруг было одинаковым — ветки и трава… высокая, держащая крупные капли на весу. Роберт Вокенен закусил губу. Нет, не так обидно было бы заблудиться и сгинуть в настоящем дремучем лесу, как дядя Бен — где стволы и нижние сучья обросли мхом, седым и длинным, будто старческие бороды. Но насколько постыдно заплутать в цепком подлеске, где порой слышен шум с шоссе, в двухстах шагах от голого пустыря федеральной земли… это было что-то немыслимое. Пытаясь справиться с паникой, он часто-часто дышал, через силу загоняя сырой воздух в легкие… поминутно замирая, чтобы прислушаться — не идёт ли за ним Серый Человек…

Ему показалось вдруг — что-то мелькнуло справа, какое-то быстрое движение.

Отшибленная кулаком Серого Человека шея, на которую к тому же, как на кочерыжку, налипли капустные листья обоих воротников — ворочалась слишком нерасторопно, чтобы он сумел вовремя обернуться и разглядеть.

Он вытянулся из-за осинового ствола и смотрел во все глаза… смаргивая, когда дождь насеивал воду ему под веко. Качнулась невдалеке упругая ветка — словно занавеску отдернули… Роберт Вокенен юркнул за ствол, потом и вовсе присел, перестав дышать. Ему на глаза попался голый сук, торчащий поодаль около поваленного дерева — довольно толстый и тяжёлый на вид. Роберт Вокенен перебежал туда и жадно ухватился за его расщепленный комель. Теперь весь