Больше, чем любовь - Даниэла Стил

садиться в шлюпку с ней и остальными детьми? Или потом, когда думала, что Алексис в шлюпке со старшей дочерью? Шлюпки отправлялись одна за другой… она могла сесть в одну из них, но предпочла остаться на тонущем корабле вместе с мужем. Филипп ей сказал, что мать сама приняла это решение… Как она могла так поступить с ними: с Алексис, Тедди, Фанни и мальчиками? Эдвина вдруг с ужасом осознала, что гневается на мать, но не признаваться же в этом бедной Алексис!

– Я не знаю, Лекси, почему так вышло, но ничего исправить нельзя! И теперь мы должны заботиться друг о друге. Нам всем ее не хватает, но как-то нужно жить дальше… ради нее.

Алексис некоторое время обдумывала ее слова: даже лобик наморщила, – а потом, когда Эдвина поставила ее на ноги и попыталась вывести из комнаты, заартачилась, в панике озираясь по сторонам, как будто боялась, что больше никогда не увидит мамину комнату, не прикоснется к ее одежде, не вдохнет тонкий аромат ее духов:

– Я не хочу идти вниз.

– Нам не надо здесь больше оставаться, Лекси, от этого только хуже. Я знаю, что она здесь, что всегда будет с нами, в наших сердцах. Мне все время кажется, что она рядом, смотрит на нас и радуется или грустит вместе с нами.

Алексис застыла в нерешительности, и Эдвина, подхватив ее на руки, понесла вниз. Сестра больше не выглядела такой испуганной и несчастной, она вернулась домой. Они и ждали, и страшились этого момента. Правда была ужасна: они стали сиротами. Остались только воспоминания, как мамины цветы в саду. В ту ночь Эдвина оставила флакончик духов, которые прихватила из комнаты Кейт, на столике в спальне Алексис. Отныне пахнуть этими духами будет миссис Томас, любимая кукла девочки. Слабое дуновение, смутное напоминание о женщине, которую они так любили и которая предпочла умереть вместе с мужем.

Глава 10

– К черту! – в ярости выкрикнула Эдвина. – Я не продам газету!

– Но твой дядя считает, что это необходимо. Только вчера я получил от него весьма убедительное послание. По крайней мере подумай над его словами. Он считает, что газета непременно захиреет, поскольку никто ею больше не управляет, и решительно настаивает, что все вы должны жить с ними, в Англии, – попытался убедить ее Бен, видимо, согласившись с мнением сэра Хикама.

– Чепуха. Временно это будет управляющий, а через пять лет дело возьмет в свои руки Филипп.

Бен вздохнул. Он прекрасно ее понимал. Возможно, она и права, но что, если ее брат не справится? Ведь издательское дело весьма и весьма непросто: огромная конкуренция. Нужны связи, опыт – откуда им взяться у молодого человека двадцати одного года? Слишком тяжелая для него ноша, как и для самой Эдвины пятеро детей.

– Сейчас газета в надежных руках, как вы сами сказали, – напомнила Эдвина. – Так к чему столь радикальные меры?

– А что, если что-то пойдет не так?

– Тогда я займусь ею сама. Ну а пока газета не дает ни малейших поводов для беспокойства, я позабочусь о детях.

Эдвина чувствовала, что ужасно устала и ее терпение истощалось. Ей придется многому учиться. У родителей были акции различных компаний и облигации, небольшое имение в Южной Калифорнии – его-то Эдвина как раз решила продать, чтобы сохранить их дом. Оставалась газета. Голова шла кругом! А дети все еще не пришли в себя. Джордж плохо учился и все чаще нарушал дисциплину, а Филипп боялся провалить экзамены, поэтому по вечерам Эдвине приходилось с ним заниматься. К этому надо прибавить слезы, постоянные кошмары по ночам… Ей казалось, что жизнь ее превратилась в карусель, с которой невозможно сойти: все по кругу, по кругу, по кругу… На себя не оставалось ни минуты, как и на горькие воспоминания о Чарлзе. О ней самой позаботиться некому, да и, наверное, уже не будет никогда.

– Эдвина, разве не проще поехать в Англию и некоторое время пожить у Хикамов? Позволь им тебе помочь!

Это предложение показалось Эдвине оскорбительным.

– Мне не нужна помощь: мы отлично справляемся.

– Конечно, – не стал спорить Бен. – Но ты взвалила на себя такую ответственность! Вот родственники и хотят тебе помочь!

Но у Эдвины было на сей счет иное мнение.

– Ничего подобного! Они просто хотят все забрать себе. – Слезы хлынули у нее из глаз. – Наш дом, наших друзей, школу у детей, возможность жить так, как мы хотим! Неужели вы не понимаете? Все, что у нас есть…

– Нет, – покачал головой Бен. Ему так хотелось ее утешить, но увы, было нечем.

После этого разговора Хикамов Бен больше не упоминал, и под его руководством Эдвина начала входить в курс издательского дела. Решение было принято, и неважно, кто что о ней подумает. Она должна все сохранить: и газету – для братьев, и дом – для всей семьи.

– Я могу позволить себе жить так, как раньше, Бен? – Сейчас это был главный вопрос. Эдвине приходилось думать о том, что совсем недавно даже в голову ей не приходило.

К счастью, поверенный был с ней откровенен.

– Да, конечно. Пока дела идут прекрасно: с домом никаких осложнений не предвидится, газета приносит достойный доход, но со временем может стать обременительной.

– Значит, я сохраню и то и другое. Что еще?

Ее деловая хватка поражала Бена. Возможно, она права и все нужно оставить как есть. Сейчас это был ее главный вклад в будущее детей.

В стотысячный раз она попыталась объяснить все это дяде Руперту, и – о чудо! – до него наконец дошло: похоже, он был даже рад. Ведь это тетя Лиз умоляла его разрешить им приехать, а он всего лишь хотел исполнить долг. Эдвина писала, что все они премного благодарны ему за заботу, но настолько потрясены случившимся, что лучше останутся дома, чтобы набраться сил, пожить тихо и спокойно в знакомой обстановке. Сейчас они никак не смогут принять их предложение, несмотря на всю любовь, которую питают к дяде Руперту и тете Лиз.

И сэр Хикам ответил, что всегда будет рад их принять, если передумают. Тетя Лиз принялась забрасывать их письмами с обещаниями приехать их навестить при первой же возможности. Отчего-то письма ее очень расстраивали Эдвину, хоть она и скрывала это от детей.

– Итак, решено: мы никуда не едем, – сказала Эдвина Бену с другого конца огромного письменного стола в его адвокатской конторе. – Я вообще сильно сомневаюсь, что когда-нибудь ступлю на палубу корабля: просто не смогу. Вы даже не представляете, как это было…

Эдвину до сих пор мучили кошмарные сны – громадная корма поднимается в небо, с винтов льется вода… Она знала, что кошмары снятся и остальным. Ни за какие сокровища не станет она подвергать их подобному испытанию, что бы там ни говорил Руперт Хикам, который якобы считал своим долгом им помочь.

Требовалась немалая отвага, чтобы пытаться справиться с такой ношей в одиночку, но, к немалому удивлению Бена, Эдвина прекрасно справлялась, полная решимости продолжать дело погибших родителей, и это было достойно восхищения. Любая другая на ее месте, закрывшись в собственной спальне, сейчас оплакивала бы свою незавидную долю. Эдвина же упорно шла к своей цели без единой жалобы. Ее чувства выдавал лишь скорбный взгляд, который глубоко трогал душу Бена.

– Прости, но я вынужден задать этот вопрос. Пришло очередное письмо из компании «Белая звезда». Их интересует, не собираешься ли ты подавать на них иск в связи со смертью родителей. Что мне им ответить? Если тебе интересно мое мнение, это следует сделать, учитывая расходы, которых не возместить. Неприятно об этом говорить, однако я должен знать, как ты намерена поступить, чтобы дать им ответ…

Она печально взглянула на него, и Бен в который раз поразился ее красоте. Слишком быстро ей пришлось повзрослеть: он видел перед собой уже не девочку, а молодую женщину, которая очень нравилась ему.

– Бог с ними, – сказала она задумчиво.

На нее опять нахлынули воспоминания. При чем здесь деньги? Они чуть не потеряли Алексис… малыш Тедди чуть не замерз до смерти… Фанни отморозила пальцы… родители… Чарлз… А их страхи, кошмары и слезы… фата, которую она никогда не наденет… его перчатки, которые лежат теперь в ящике ее комода! Она не могла заставить себя смотреть на бухту, ей становилось дурно от одного взгляда на корабль. И сколько они собираются заплатить за все это? За ее разбитую жизнь? Какую цену они назначат?

– То, что мы потеряли, возместить невозможно.

Бен кивнул с грустным видом.

– Похоже, остальные думают так же. Асторы, Уиденеры, Штраусы… все отказались от иска. Полагаю, что некоторые потребуют возместить стоимость утраченного имущества. И я могу, если хочешь. Нужно