Лаванда и старинные кружева - Миртл Рид

как мой восхищенный взгляд впервые остановился на вашей прелестной фигуре…»

– Всего-то пять лет! – вставила Хепси.

«…я все же смею надеяться, что вы благосклонно воспримете мои слова и ответите взаимностью на чувства, которые пробудили в моей душе.

Этого краткого времени, дорогая мисс, каким бы незначительным оно ни казалось, было вполне достаточно, чтобы мое сердце воспылало к вам страстной любовью, которой прежде я никогда не испытывал к представительницам вашего пола. Ваш блистательный образ преследовал меня день за днем и ночь за ночью».

– Врет, – перебила Хепси. – Прекрасно ведь знает, что никогда я за ним не гонялась, даже в тот раз, в августе, год назад, когда он пригласил на пикник воскресной школы в Ридж рыжеволосую девчонку Смитов.

«Ваши темные локоны оплели мою душу своими шелковыми сетями, и каждую ночь я вижу во снах ваши прекрасные глаза, позаимствовавшие цвет у небесной лазури, и нежные белые ручки, никогда не огрубевающие от неподходящего тяжелого труда».

Рут ненадолго замолчала, силясь разобрать написанное. Хепси сияла, будто солнце.

– Продолжайте, мисс Торн, – нетерпеливо попросила она.

«Иными словами, дорогая мисс, я считаю вас самой очаровательной из всех женщин и, преисполнившись гордости за свою храбрость, осмеливаюсь просить вас, несравненное сокровище, даровать мне руку и сердце.

Вероятно, вам известно все о моих родителях, месте рождения и воспитании, но в случае каких-либо сомнений я с радостью предоставлю вам отзывы авторитетных лиц о моем характере и положении в обществе.

С нетерпением жду от вас, мадам, положительного ответа на мою просьбу. Не сомневайтесь, что, если вы окажете мне честь и примете мое предложение, я приложу все силы, чтобы стать вашим верным защитником и всегда оберегать вас от жестокого, безжалостного мира. Я также постараюсь подарить вам вечное счастье, столь же огромное, как то, что мгновенно наполнит мое сердце, как только я получу ваше робкое согласие.

За сим позвольте откланяться, дорогая мисс.

Ваш преданный возлюбленный и покорный слуга

ДЖОЗЕФ ПЕНДЛТОН, эсквайр».

– Боже мой! – воскликнула Хепси. – Что за прекрасное письмо!

– Чудесное, – согласилась мисс Торн, с трудом сохраняя невозмутимость.

– Прочитайте мне его снова.

Во второй раз это сочинение далось ей легче, поскольку Рут отчасти привыкла к куче знаков препинания и затемненным завиткам. Сперва она решила, что к этому словоизлиянию приложил руку Уинфилд, но, хорошенько поразмыслив, нашла истинного виновника – «Руководство по написанию писем».

– Мисс Торн, – нерешительно начала Хепси.

– Да?

– Я бы хотела, чтобы мой ответ был написан так же прекрасно, как и его письмо.

– Вполне естественно.

– Откуда, по-вашему, он взял всю эту прекрасную грамматику?

– Грамматика – редкий дар, Хепси.

– Это точно, мэм. Мисс Торн, а вы сумеете написать так же красиво?

– Могу попробовать, – скромно проговорила Рут.

Хепси тут же погрузилась в мучительные раздумья, потом призналась:

– Даже не знаю, что лучше ответить. Вчера вечером я… как бы это сказать… чуть подтолкнула Джо, но не хочу, чтобы он думал, будто я только его и жду.

– Само собой.

– Не лучше ли, как вы выражаетесь, подержать его в подвешенном состоянии?

– Отличная мысль, Хепси. Так он постоянно будет о тебе думать.

– Тогда нужно написать, что я хочу поразмыслить. Может, составите для меня письмо, а после я его перепишу. У меня есть два листа почтовой бумаги с удобными голубыми линиями, которые я берегла специально для писем, а у мисс Хэтэуэй найдутся чернила.

Рут села за стол и принялась сочинять ответ, способный посрамить «Руководство по написанию писем». Ее карандаш с быстротой молнии порхал по бумаге. Хепси стояла рядом, наблюдая за ней с нескрываемым изумлением.

– Послушай, понравится ли тебе, – наконец проговорила Рут.

МИСТЕРУ ДЖОЗЕФУ ПЕНДЛТОНУ

«Уважаемый сэр, хотя ваше недавнее послание стало для меня полной неожиданностью, откровенно признаюсь, что его содержание не доставило мне неприятных минут. Я давно отметила, пусть и с истинно женской деликатностью, что вы испытываете ко мне какие-то чувства, а посему не отвергала ваших ухаживаний.

И все же я считаю, что мы еще недостаточно хорошо знакомы, чтобы полагать разумным или желательным скорое вступление в брак, а поскольку столь внезапное предложение в какой-то мере лишило меня возможности дышать, молю вас дать мне время, чтобы обдумать этот вопрос. Пока же считайте меня просто самой близкой подругой.

В заключение могу добавить, что ваш характер и положение в обществе меня полностью удовлетворяют. Искренне благодарю вас, дорогой сэр, за оказанную мне честь.

Ваша верная подруга ХЕПСИ».

– Боже мой! – с нескрываемой гордостью вскричала Хепси. – Какая прелесть! Даже лучше, чем у него!

– Ну, это вряд ли, – с подобающей скромностью возразила Рут. – Но я думаю, что подойдет.

– Да, мэм, конечно. Ваш почерк совсем не такой, как у Джо, – продолжила горничная, внимательно изучая написанное, – а очень красивый. – И тут ее осенила блестящая идея. – Мисс Торн, если вы напишете все это карандашом на почтовой бумаге, я смогу обвести слова чернилами, а потом, когда они высохнут, стереть карандаш. И тогда это будет мой почерк, пусть и похожий на ваш.

– Хорошо, Хепси.

Ей пришлось помучиться, чтобы писать слова строго на строчках, но в конечном итоге получилось вполне достойно.

– Дальше я сама, – проговорила Хепси, заворачивая драгоценное послание в газету. – Напишу сегодня днем, когда закончу с делами. Вот Джо удивится, правда?

Поздно вечером Хепси, измученная непривычным занятием, подошла к Рут и с гордостью продемонстрировала ей трудночитаемое послание. Да, похоже, Джо, если он только не обладает сверхчеловеческими качествами, и впрямь «удивится».

На следующий день после обеда Рут отправилась к мисс Эйнсли.

– Вы совсем забросили меня, дорогая, – проговорила милая женщина, открывая дверь.

– Я не специально, – ответила мисс Торн, терзаясь угрызениями совести, ведь эта калитка в старомодном саду уже давно не поворачивалась на петлях, чтобы впустить ее внутрь.

На Рут снизошло тихое счастье, прогнав все прежние переживания. А вот мисс Эйнсли неуловимо изменилась.

– Я чувствую, как будто что-то грядет, – поделилась она.

– Что-то приятное?

– Я… не знаю. – На милом лице читалась тревога, вокруг рта залегли тонкие морщинки, которые Рут не замечала прежде.

– Вы нервничаете, мисс Эйнсли. Теперь моя очередь вас отругать.

– Я никогда вас не ругала, дорогая.

– Конечно нет. Вы слишком милая и неспособны ругаться. Вы несчастны, мисс Эйнсли?

– Я? Вовсе нет! С чего мне быть несчастной? – Она подняла взгляд на гостью.

– Не знаю, – смущенно призналась Рут.

– Я давно поняла, – немного погодя заговорила мисс Эйнсли, – что мы сами выбираем,