Попаданцы - Виктор Малютин

— Надо удобрять, — подсказал я.

— У нас мало скота, навоза не хватает.

— Болото рядом, там должен быть торф, ещё зола, а животные, это плохо, надо купить.

— Но у нас нет денег, — заныли они и тут я понял, что крестьяне изрядно привирают.

— Разве вы не продаёте урожай на ярмарке? — на их хитрость я найду свои методы.

— Всё забирают поборы, раньше нас обчищал до нитки соседний барон, — вздохнули они, — да ещё грабят разбойники в дороге.

— Теперь я буду ездить с вами, и те, кто купит корову или стадо коз, или овец, будет освобождён от налога на один год. А пока надо расчищать лес, чтобы устроить новые поля.

Пришлось пока жить в деревне, а потом я понял, что прежний дом мне вовсе не нужен, пора строить новый. Только я не плотник и из брёвен не построю. Придётся строить прежнюю конструкцию, только сделать надо больше прежнего. Оказалось, что даже верёвки нет достаточно прочной, чтобы корчевать деревья.

Следующие пару недель я суетился, сколько мог, пытаясь научить местных черпать плодородный слой из болота. Выкопали ямы, в которые сваливали все отходы, даже туалеты устроили над этими ямами. Компост ворошили деревянными вилами, которые я вырубил в лесу. Полезно смотреть по интернету всякие ролики про выживальшиков.

Тройная рогулька утягивается верёвкой, чтобы крайние ветки стянуть поближе, а потом это всё засыхает и получаются приличные вилы. Весь сушняк жгли в больших кострах, оставляя только крупный хворост на дрова. Пепел скидывали в те же ямы, куда добавляли и болотную грязь, обилие микрофлоры в ней полезно для компоста.

За это время удалось добыть и парочку кабанов, небольших, но мясо пришлось кстати всем. К строительству своего жилья я приступил через две недели. Заготовил хлысты, разметил площадку и загнал их в землю по испытанной технологии. Теперь оставалось увязать полусферу, но пришлось делать стремянку, слишком высокая она получилась.

До зимы едва успел заплести стены веточками и заготовить брикеты дёрна. Их пришлось укладывать под дождём, и я отогревался в доме местного старосты. Но вот полусфера готова, и я разжёг внутри костёр, прогревая своё жильё. А неплохо получилось, даже просторно. Я натаскал камней и сложил очаг, который здорово выручал меня зимой, а в сильные морозы и крестьяне приводили мне своих детей, я сам сказал им это делать.

Оленья шкура закрывала вход вместо двери и внутри было вполне комфортно. Мне оставалось только топить мой очаг, да жарить мясо, которое я добывал охотой. Зима не бывает вечной, а с наступлением весны мой дом зазеленел. Не хватало только двери, но это я раздобыл потом, когда мы поехали на ярмарку. Впрочем, поехали повозки, на которых были товары, а люди шли и тянули эти повозки.

Там я едва не купил коня, но вовремя подумал, а почему он так недорого стоит. Поэтому купил вола, ест он всё, что угодно, траву, ботву, при этом работает, не торопясь, но довольно много. Топор у меня есть, имеется пара топоров в деревне, это нам не нужно, а вот пару лопат купил на оставшиеся у меня деньги. Заодно заказал столяру дверь, оставив последнюю монету, ещё две я должен принести, когда дверь будет готова.

Деньгами разжился неожиданно, когда поехали обратно. Разбойники выскочили из леса и кинулись на наш небольшой караван. Позволить себя ограбить, это потерять уважение в глазах крестьян. Я вложил своё копьё и метнул его в первого бандита, за ним такая же участь постигла и второго, а потом и третьего. Разбойники кинулись бежать, не разглядев, что метать мне больше нечего.

Вот у них я и нашёл немного денег, всего по две-три золотых монеты и по нескольку серебряных, но это было очень хорошо. Пригнали мы трёх коров, десяток коз и пяток овец. Свиней покупать не стали, достаточно и кабанов на болотах. Впрочем, поросята порой попадались в ловушки и их я приказал не убивать. Так и добрались обратно, а тут я подсчитал, что люди в состоянии заплатить и поставил их перед выбором.

Платить деньгами, или отрабатывать на корчёвке леса, коварный выбор, но деваться некуда, денег немного, а отдавать их очень не хочется. Корчёвка, это трудное дело, надо обкопать дерево, понять, где корни, подрубить те, которые не дают упасть, и везде нужна физическая сила. К концу дня мы валились с ног, но к зиме расчистили небольшой участок леса под будущее поле. Топором я на махался так, что порой казалось, он прирос к рукам.

Вол выручал нас на корчёвке, а мы кормили его ботвой, травой и корнями рогоза, которые копали на болоте. Оказалось, что земля с уклоном и поле будет смываться дождями. Пришлось ещё поработать, а землю таскали в болото, отвоевав несколько метров у топи. Потом я съездил в город, а для этого запряг вола в повозку побольше. На продажу мы везли две туши оленя, которые я добыл в лесу.

Зато обратно повезли дверь для моего дома и соху для вспашки поля, хватит крестьянам мучиться с мотыгами. Пришлось строить для вола сарай, а технология напоминала моё жилище. Еле успели до зимы, зато весной поля быстро обработали и засеяли, раскидав на них компост, смешанный с золой от всех костров.

Пришлось тащиться на боевой смотр, для чего я уселся на вола и потащился в замок герцога, где вызвал бурю насмешек. Но они утихли, когда на соревновании лучников я метнул своё копьё и расколол мишень. Это вам не стрела, такой снаряд тяжелее втрое, а то и вчетверо и обладает большой кинетической энергией. Топором я тоже работал теперь так, что желающих связываться не нашлось.

— Тебе нужен доспех, — заметил герцог.

Пришлось покупать шлем, хотя денег было ужасно жалко. Но домой я вернулся в шлеме с кольчужной брамицей. Цены на доспех таковы, что мне лет десять собирать на приличную кольчугу. Посетив свой старый дом, я обнаружил там человека, обжившегося и даже коптившего оленьи ноги в моей коптильне.

— Ты знаешь, что это моё жилище? — осведомился я.

— Догадываюсь, что у этого дома должен быть хозяин, но я старый воин и могу принести клятву верности. Я хорошо сражаюсь копьём и топором, могу служить тебе и ходить вместе в походы.

— Пока этого не требуется, будь моим лесничим, достаточно приглядывать за лесом и иногда поставлять мне оленью ногу к столу. А зимой, когда будет хорошая погода, надо научить моих крестьян сражаться копьями.

Дома я решил