Брат, мой брат - Вера Вкуфь

пледом, и я вдруг подумала, что хорошо было бы завести кошку — чтобы она тихо мурчала. Или собаку — чтобы охраняла.

Кстати, об охране… В посёлке давно провели хорошее освещение, особенно вдоль дороги, и теперь белые, размазанные немного огоньки, будто маленькие луны, освещают путникам дорогу. Думали сделать их с датчиками движения, но решили, что их постоянное мигание не только доведёт нас до эпилептических припадков, но и породит необходимость всё время проверять, из-за какой бродячей кошки иллюминация. Так что лучше по старинке — с плотными шторами на окнах.

Но сейчас меня насторожил не свет фонарей, бьющий прямо в окно прихожей. Я услышала короткий стук, с каким обычно захлопывают дверцу машины. Ничего удивительного на самом деле. Но… Звук получился будто специально приглушённым — а такие всегда привлекают максимальное внимание.

Обычно, когда люди припоздняются, они всё равно как-то шумят — переговариваются, чиркают зажигалками, громыхают чем-то машинным. Сейчас же меня буквально затылком потянуло от ощущения вакуума.

Отложив книжку, я подошла к окну. Сощурилась, машинально беря взглядом влево.

Под светом фонарей ничего не было, только толстые каменные основания. Но если совсем вытянуть шею и напрячь зрение, то можно различить сгусток черноты ближе к соседнему дому. Странно. У соседей есть гараж…

До меня донесся неспокойный, какой-то кропотливый шум, как если бы некто перебирал что-то вроде досок. И приглушенный голос.

Странно, но я не испугалась. Меня буквально окутывало ощущение безопасности со всех сторон. И оно же порождало некоторую злость — будто кто-то нагло вмешивается в твою жизнь.

Захлестнуло раздражение. Здесь кто-то хозяйничает, а я могу только трястись и гадать, что же всё-таки происходит. Будто не я главная в своей жизни, а кто-то другой. И под него я должна подстраиваться, его учитывать и вообще о нём думать. Бесит, правда?

Вместе с раздражением я вдруг ощутила решительность — от страха не осталось и следа, только вопрос о том, почему я должна кого-то бояться, даже не зная, кого. Я вдруг вспомнила все тревожные ночи, всё витающее в доме беспокойство и даже замерший Витькин затылок, за который почему-то было особенно обидно! И очень чётко и ясно ощутила, что нужно делать.

Ни секунды не сомневаясь, я выскочила в прихожую и накинула на плечи куртку — благо, перед сном я ещё не раздевалась.

Одним движением влезла в сапоги, другим — затянула наверх их молнию. И, ни о чём не думая, отворила замок и вышла наружу.

Снег удобно поскрипывал у меня под ногами, а я обходила дом, неосознанно беря в ту сторону, где когда-то видела следы-копытца. Я должна была по крайней мере увидеть.

Когда я завернула за угол дома, то действительно увидела. Правда, это были не монстры и вообще не нечто мистическое…

Просто три мужика, которые спускались куда-то под землю у нашего дома и выныривали наружу.

Все мысли о потустороннем и собственной смелости буквально выдуло из головы. И я оказалась просто беспомощной девчонкой, которая не понимает, что происходит, только шкурой ощущает, что всё это — очень плохо.

Неряшливого вида мужчины переговаривались между собой и голоса их звучали грубо. А я вдруг в полной мере ощутила, что я здесь — совсем одна, безо всего и даже без телефона. А ещё — что если мне их видно, то и им меня может быть видно.

Чувствуя, как задыхаюсь холодным воздухом, я поспешила ретироваться. Несколько шагов вперёд, вернее назад — просто шаги спиной вперёд. Главное — уйти. Убежать незамеченной. Нырнуть в дом и запереться там на все замки.

Не получилось. Тот, что стоял дальше всех остальных, посмотрел прямо на меня.

Я не видела его глаз и лица — вместо них на меня воззрилась пустота. Из которой тянуло током злости. А через секунду — смерти.

Я дёрнулась в сторону и тут же ощутила боль в лодыжке — подвернулась. Хотя они и без этого меня бы догнали. Им это было сделать легко — двигались они с животной силой, влекущей их не знаю куда.

Ощутила ужасную на вкус и запах руку у себя на рту. И едва не взвыла от боли — так сильно меня дёрнули за волосы.

Сама себе я казалась очень маленькой, иначе как мной можно было так легко управляться? Грубая сила сгребла меня с земли. Было очень больно, и я даже не могла понять, где и что именно у меня болит. Но всё это затмевал животный страх, который заместил кровь у меня в венах.

Я запомнила жуткий запах, исходящий от них. Какой-то нечеловеческий и вообще отсутствующий в этом мире. Какой-то меняющий всё вокруг меня.

Не помню, как оказалась в подвале. Кажется, это было очень быстро и даже стремительно. Настолько, что я не успела толком испугаться. Настоящий страх пришёл, когда, холодно звякнув чем-то, захлопнулась надо мною дверь, и я оказалась в душном, тёмном помещении.

У меня бы случился приступ клаустрофобии, если бы гормональный коктейль, взорвавшийся внутри меня, оставил место хоть каким-нибудь глупым фобиям.

У меня сильно ломило левый локоть, но эта боль считывалась разумом как само собой разумеющееся. Голова тоже болела — из неё будто вырвали клок волос, но больше всего болело сердце — разогнавшееся и продолжающее стучать так, что его, наверное, слышно снаружи.

До меня вдруг дошло. Мне никто не поможет, и спасаться нужно как-то самой. Но как, если я всего лишь…

Чтобы задавить подступающую к горлу панику, пришлось задержать дыхание, зажав грязными пальцами нос. Сердце от этого начало останавливаться, замедляя пульс, но так даже лучше. По крайней мере, вернулось нечто вроде разума, и я смогла оглядеться по сторонам.

Находилась я в подвале, о существовании которого до этого была ни сном ни духом. Обшарпанные, низкие стены. Если задрать голову, то видно словно вырезанное из фанеры очертание двери, к которой ведут какие-то обсыпавшиеся ступеньки. Дверь вся вспучена и покрыта непонятно чем. И видно, что ею давно не пользовались. Я сразу вспомнила похожие очертания у нас в коридоре…

Подскочив к ней, я едва не поскользнувшись на стёртых ступеньках и со всей силы дёрнула на себя. Естественно, тяжеленная дверь даже не покачнулась и не скрипнула. Она была плотно закрыта и навсегда отделяла меня от безопасности. Которая, казалось, была так рядом — всего лишь за стеной такой уютный и безопасный дом…

У меня на глазах навернулись слёзы, но раскисать было никак нельзя, так что я этот момент я поняла, что значило усилием