Ангелы Суджи - Владимир Дмитриевич Пронский

и что-то крикнул, Сергей заметил, какое у него злое выражение лица. Наверное, и у других лица были далеко не благодушными, но у Михаила оно показалось особенно яростным, даже зверским. Он менял магазин за магазином, и Сергей заметил, что все выстрелы у него были точными. Причём, стрелял не целясь, запомнилось, как одного скосил. Тот был то ли ранен, то ли ногу вывихнул, но отстал от своих, повернулся в полкорпуса и, продолжая скакать, пытался отстреливаться, но Медведев, догоняя его, короткой очередью скосил метров с тридцати. А когда тот ткнулся лицом в заснеженную луговину, подбежал, остановился около него и перекрестился.

Земляков на секунду задержался и, глянув на Медведева, на его опущенную голову, крикнул:

‒ Некогда сопли жевать. Вперёд!

Михаил никак не отреагировал, но через малое время, будто пришёл в себя от вспыхнувших чувств, и продолжил наступление вместе со всеми до той поры, пока перед ними не начали шлёпаться мины, срубая спасавшихся бегством.

Когда отходили на свои позиции, сержант Силантьев заметил, что один боец из вновь прибывших хромает и побледнел то ли от боли, то ли от испуга.

‒ Что с тобой? ‒ спросил Ярик.

‒ Ранен, наверное…

‒ Не наверное, а точно ранен ‒ вон кровь из берца сочится. След кровавый на снегу. Когда тебя угораздило?

‒ Не знаю, вместе со всеми в наступление бежал.

‒ Так и голову потеряешь, не заметишь, ‒ укорил сержант и крикнул в рацию: ‒ Санинструктора на передок! У нас трёхсотый! ‒ сержант достал шприц, пояснил: ‒ Обезболивающий укол сделаю.

Раненого бойца подхватили, несли до окопов и осторожно опустили в блиндаже. Срезали шнурок, начали снимать берц, а из него кровь хлынула.

‒ Срочно жгут! ‒ крикнул сержант и пытался рукой пережать нижнюю часть голени. Когда кто-то подал жгут, он сам перехлестнул его, и кровь почти остановилась, а если и стекала, то лишь отдельными каплями сочилась на земляной пол.

‒ Думал, что на мину наступил! ‒ удивился сержант. ‒ Но нет ‒ носок целый. Значит, какую-то мелкую артерию осколок зацепил или пуля пробила ногу, ‒ предположил он.

Когда срезал носок, то чуть ли не радостно оповестил:

‒ Верно я сказал: пуля прошла ногу у ахиллова сухожилия, но само сухожилие, кажется, не затронула.

Обложив рану тампонами, он забинтовал ступню, поудобнее устроил раненого, снял с него рюкзак, броник, отстегнул магазин у автомата, щёлкнул затвором, выгоняя патрон, и, положив оружие отдельно, спросил:

‒ Документы при себе?

‒ В куртке, во внутреннем кармане.

‒ Тогда лежи, ждём транспорт.

Вскоре прибыла санитарная «буханка», остановилась за домом с разбитой крышей и, пригнувшись, хотя близко выстрелов не было слышно, санитар побежал в блиндаж. Осмотрел раненого, проверил ступню, слегка попросив пошевелить ею, и знающе и даже слегка весело сказал:

‒ Сухожилие и кости не задеты. Нога сохранится. Помогите донести до машины.

Раненого бойца унесли, и кто-то из «стариков» сказал:

‒ Быстро же он навоевался.

Пополнение молчало, потому что не только не знало, что сказать, но более от натурализма увиденного и приторного острого запаха крови. Землякова тоже эта сцена не оставила равнодушным, но он более удивился ловкости и умению сержанта, тому, как он играючи управился с раненым, даже пытался определить тяжесть ранения.

‒ Товарищ сержант, а вы молодец, ловко разобрались! ‒ похвалил сержанта Земляков.

‒ Не подлизывайся и не попадайся мне под горячую руку. А лучше от пуль берегись да почаще наверх посматривай, когда выходишь из блиндажа, ‒ «птичек» тут много летает. А то, гляжу, сегодня бла-бла устроили с Медведевым, когда окопы поправляли: оба спиной кверху и хоть бы что вам обоим, а на спине, как известно, глаза не растут. Так не годится. Если копаете вдвоём, то один копает, а второй за небом наблюдает. А то докопаетесь ‒ сразу в роте два двухсотых прибавится. Уяснили?

‒ Так точно! ‒ по-армейски отрапортовал Земляков.

‒ От вас не слышу голоса? ‒ посмотрел сержант на Медведева.

‒ Так точно! ‒ повторил тот, не особенно дружелюбно посмотрев на молодого сержанта.

Немного позже, когда сержант вышел из блиндажа, Медведев спросил у Сергея:

‒ Он теперь так и будет нам нотации читать.

‒ Будет! Если заслужим, то будет. Он же о нас печётся. Понимаешь это?

‒ Понять не трудно.

‒ И вообще ты сегодня сам не свой. Что с тобой?

‒ А ты что, не знаешь? Я человека сегодня убил! И не одного…

‒ Не человека, а врага. Запомни!

‒ Всё равно не по себе.

‒ Это всегда так с непривычки бывает. Обвыкнешь, и думать ни о чём не будешь. Я, кажется, тоже одного скосил.

Медведев отмахнулся, словно надоел ему Земляков, и промолчал, о чём-то задумался, а о чём ‒ даже спросить страшно.

2

Что и говорить, а первый бой перевернул душу Медведеву. Совсем не так получилось, как должно было быть по его задумке, которую он хранил в себе с минувшей осени. Тогда душа его надломилась, хрупнула и, похоже, не срослась, да и как ей срастись, когда в тот запомнившийся сентябрьский день жизнь его, казалось, закончилась. Он, здоровенный мужик, обеспокоившись долгим молчанием сына и обратившись в военкомат, узнал, что тот пропал без вести.

‒ Эх, вы! И скрывали! ‒ укорил он служивого майора ‒ румяного, коротко постриженного, с франтоватыми усиками, ‒ когда, специально отпросившись с работы, приехал в райцентр.

‒ Что поделать, Михаил Константинович, ‒ вздохнул тот. ‒ Сведения такие есть, но сами знаете, что зачастую бывает так, что потом находится человек, а мы переполошим его родителей, родственников. Поверьте, зачастую бывают невообразимые случаи. Причины исчезновения самые разные, вплоть до того, что влюбится боец в какую-нибудь бабёнку, когда ему влюбляться не положено, задурманит она его, а он и голову теряет. Хорошо, если кто поумней, вовремя спохватится и вернётся в часть с повинной, а есть и такие, что дерзкими становятся, покидают часть с оружием… В случае с вашим сыном, мы собирались вам позвонить, но прежде что-то узнать о нём, а то ведь всякое случается.

‒ Извините, товарищ майор, но что вы такое говорите-то?! Мой сын ‒ патриот, каких поискать. Он в почётном карауле стоял каждый год на 9 Мая у Вечного огня. Юнармейцем был. Это вам о чём-нибудь говорит? В мае демобилизовался со срочной, через месяц заключил контракт, пошёл добровольно воевать. А вы тут про шуры-муры мне лапшу вешаете, да