Ученик доктора Менгеле - Роберта Каган

смеха, раздавшегося у нее за спиной, ей стало еще страшнее. Шошана быстро оглянулась: нет, нацисты не пошли за ней. Выдохнув с облегчением, она бегом бросилась домой. Нацисты были жестоки, и она знала, что с ними лучше не связываться. Если захотят, они могут сделать с ней что угодно, и ей не к кому будет обратиться. Она не сможет пойти в полицию, потому что они и есть полиция. От этих размышлений она задрожала, и у нее ослабели колени. Шошана прислонилась к стене, чтобы отдышаться. И тут услышала, как мужской голос зовет ее:

– Шошана!

Она вздрогнула. Но, обернувшись, увидела Альберта, спешившего к ней. Сразу забыв о своих страхах, она почувствовала глубокую грусть. Его улыбка тронула ее сердце.

– Я увидел, как ты идешь и… ну, решил поздороваться, – сказал он застенчиво.

– Здравствуй, – ответила она, не глядя ему в глаза. – Рада, что твоей маме лучше.

– И я очень рад. Мы сильно за нее волновались, но Хашем исцелил ее.

– Я была рада с ней повидаться. Она хорошо выглядит.

– Ты с ней виделась?

– Я заходила к вам домой. Разве не она отправила тебя за мной?

– Нет, я шел из синагоги и заметил тебя на улице. Понимаю, мы не должны разговаривать вот так, наедине, без свидетелей. Надеюсь, ты простишь мне эту дерзость, – он опустил глаза и добавил негромко: – Но… я подумал, раз мы помолвлены и скоро поженимся, то, наверное, мне можно просто поздороваться с тобой, раз мы встретились.

Он такой хороший и добрый! Будет только справедливо, что я с ним порву. Я не стою такого человека.

– Альберт, – сказала Шошана, и голос у нее сел. – Я должна кое-что с тобой обсудить.

– Ну, конечно, – кивнул он. – Можем пойти домой, к тебе или ко мне, где у нашего разговора будут свидетели.

Она покачала головой:

– Нет, я лучше скажу здесь и сейчас. – Шошана откашлялась и выпалила: – Я не могу выйти за тебя замуж.

В его глазах она увидела шок и боль. Потом, стараясь, насколько возможно, сохранять спокойствие, он спросил:

– Я чем-то тебя обидел?

Она покачала головой.

– Дело не в тебе. Ты идеальный. Любая девушка была бы счастлива стать твоей женой. Я просто не могу…

Он откашлялся, словно понял. Потом мягким тоном сказал:

– Равви предупреждал, что такое иногда случается. Но не волнуйся. Я понимаю, что ты чувствуешь. И я тебе помогу. Бояться – это нормально. Я тоже боюсь. Но тебе не о чем тревожиться. Я буду хорошим мужем тебе и хорошим отцом нашим детям. Ты будешь счастлива. Я сделаю все, чтобы дать тебе хорошую жизнь. Конечно, мы сейчас в гетто, и мне будет нелегко обеспечивать тебя. Но если ты позволишь мне стать твоим мужем, я найду способ сделать так, чтобы у нас всего было в достатке.

Ей хотелось заплакать.

– Дело не в этом, – сказала Шошана, – совсем не в этом. Ох, Альберт, я должна сказать тебе правду. Я делала неподобающие вещи. И будет справедливо, если я расскажу тебе сама, пока не рассказали другие.

Он опустил голову.

– Хорошо. Пожалуйста, расскажи.

– Я подружилась с женщиной по имени Руфь. Она живет с нами в квартире. У нее муж и маленький сын. Она не одна из нас. Светская еврейка.

– А раз она не хасидка, ты понимаешь, что другие скажут, что она гойка, а значит, ты водишь дружбу с гоями? Вот в чем причина? Ты не хочешь опозорить меня знакомством со светскими евреями? Но мне все равно, что скажут люди. Если она – твой друг, я верю, что она хороший человек. Я доверяю твоему суждению.

– Я тебе очень за это благодарна. Ты так веришь в меня!

– Мужчина и должен доверять жене. Жена – дар от Хашема. Женщинам не надо учиться, потому что они мудрые от природы. Они рождаются уже со всеми знаниями Вселенной.

Шошана заплакала. И сказала, покачав головой:

– Я не мудрая. Я дура. Я пела в кафе вместе с Руфью. И не во славу Хашема – я пела гойские песни. Песни про любовь. И я танцевала… с мужчинами. Я не гожусь для тебя, Альберт. Мужчина, как ты, заслуживает богобоязненную девушку, которая станет ему хорошей женой.

Он отвел глаза и сжал пальцами виски. Она видела, что ему не хватает слов. Но Альберт не ушел. Секунду он молча стоял, держась за голову и размышляя. Потом ответил:

– Люди совершают ошибки. Мне все равно, кто что скажет. Все равно, даже если родители нас не одобрят. Я хочу жениться на тебе. Хочу быть твоим мужем и прожить жизнь бок о бок с тобой. Что сделано, то сделано. Я тебя прощаю.

Она лишилась дара речи. Ей было известно, как тяжко придется Альберту, если он женится на ней. Его родители будут против. Ему придется постоянно обороняться и защищать ее. И все-таки он готов на это пойти. Будь у меня мозги, я бы вышла за него, пока он не передумал. Но это будет означать, что я больше никогда не выступлю в кафе. Мне придется забыть обо всем этом. Я должна буду ограничиться ролью жены и матери. Моя жизнь сведется к заботе о нем, к соблюдению кошера, рождению и воспитанию детей, поддержанию веры.

– Я не могу отказаться от пения в кафе. Это слишком много для меня значит. На сцене я чувствую себя счастливой. Знаю, возможно, я совершаю величайшую ошибку в своей жизни, и любая девушка была бы счастлива стать твоей женой.

– Ты можешь отказаться от пения. Я тебе помогу. У тебя получится.

– Мне очень жаль, Альберт. Ты – идеальный жених. И любая девушка с радостью согласится за тебя выйти. Я бы хотела, чтобы этой девушкой была я. Но я не могу. Прости.

Он кивнул.

– Мне больше нечего тебе сказать, – произнес Альберт. Потом развернулся и пошел прочь. Шошана смотрела ему вслед, пока его темный силуэт не стал совсем крошечным и не растаял вдалеке. Потом, со слезами на глазах, она пошла к своему дому.

Открыв дверь в квартиру, Шошана увидела Руфь – та ждала ее.

– Шошана, твои родители только что выехали. Твоей отец сходил в Юденрат, еврейский совет, и каким-то образом подкупил их, чтобы они переселили их с матерью в другую квартиру. Сюда только что въехала другая супружеская пара.

– Но где они? Куда мне идти?

– Прежде чем выехать, твой отец сказал, что семья от тебя отказывается. Он не хочет тебя больше видеть. Ты можешь остаться здесь, с нами.

– Но мои