Горячая точка - Борис Геннадьевич Цеханович

грубо повернули лицом к горящей за рекой деревне: – Это вы…, вы и ты лично виноват, что горят наши дома, что там хозяйничает армия абхазов и банды чеченцев. Тебе то что? Ты приехал, посмотрел на наше горе и уехал в свою Россию, а мы тут страдаем…., страдаем…, страдаем…, – мужик схватился обеими руками за своё горло и повторял одно и тоже, вращая красными от гнева глазами и никак не мог придумать, как ещё припечатать этого наглого и ненавидимого русского. Потом, уставив на меня палец, как всё равно пригвоздил к позорному столбу: – Это ты…, ТЫ… не даёшь приказ пропустить нашу армию сюда. ТЫ……!

Толпа глухо заворчала, вздыбливаясь, готовясь к последнему акту предстоящей трагедии, а я моля бога, чтобы не накинулись сзади, сделал шаг вперёд и ткнул себя пальцем в грудь и сначала с придыханием, но так чтобы было слышно, спросил: – Это я не пускаю вашу армию? Это Я? – Теперь, подпустив в голос возмущение, заорал во весь голос.

– Где эта твоя армия? Где? Где она прячется? И где она рвётся на тот берег? Где? Давай её сюда и я её запущу туда…, – я начал показушно крутить головой по сторонам, как будто пытаюсь увидеть могучую грузинскую армию с пушками, танками и самолётами и вновь заорал, сделав ещё один мелкий шажок вперёд, – Где она твоя армия?

Потом сильно и больно ткнул пальцем в грудь другого встрёпанного мужика: – Ты сколько здесь? Сколько дней я спрашиваю….?

– Сутки…., – мужик слегка попятился в толпу.

– Сутки, а я только приехал и кого я здесь не пустил на тот берег? Тебя что ли? Или тебя? – От собственного крика я сам пришёл в неистовство и сам уже схватил за грудки первого мужика. – И ты тут сутки? Какого хера? Там твой дом сжигают, а ты тут сопли на кулаки наматываешь…. Да вас тут двести мужиков…, идите и отбейте эту деревню у этих сраных чеченцев. Попробовали бы мою так деревню палить, я бы с колом пошёл против них….

– Да у нас оружия нету, а у них автоматы и пулемёты…, – крикнул кто-то из задних рядов.

– Да…, у вас нету, – охотно и уже спокойным голосом, подтвердил я, чувствуя, что сумел стабилизировать обстановку, но ещё её не переломил в нашу пользу, – а вот у тех, кто спрятался в кусты, когда я приехал, у них есть. И их человек сто. Кто их не пускает? Я что ли? Пусть идут и отбивают деревню…

Опять из задних рядов послышался голос осведомлённого: – Они говорят – Приказа нету?

– Давайте их сюда, я сейчас им приказ отдам, – самоуверенно заявил толпе.

Через три минуты в толпу вклинилось хмурое начальство «Прокуратуры Абхазии в изгнании» и с ними ещё несколько незнакомых мне мужиков явно военного вида. У «прокурорских» на ремнях висели пистолеты, а те были вообще без оружия, хотя различные мелочи говори, что все они ещё несколько минут назад имели оружие.

– Здорово, – я сначала обменялся рукопожатием со знакомыми мне «прокурорскими», которыми командовал адекватный заместитель главного прокурора в изгнании. Несколько раз с ним решали общие вопросы и мужик он был нормальный. Остальных тоже знал, но немного. Потом поздоровался с незнакомцами, которых мне представили. Не дав им открыть рта, я сразу же спросил с напором: – Это я что ли не пускаю вас на тот берег?

И тут же погнал дальше: – Идите, отбивайте деревню…, я разрешаю…, чего по кустам прячетесь?

Гневно сверкнув глазами, но сдержавшись, старший напряжённым голосом предложил: – Товарищ подполковник, пойдёмте на мост и там обсудим ситуацию.

Мы прошли сквозь расступившуюся толпу и через сто метров вышли к мосту, где остановились и «прокурорский» сразу же наехал на меня: – Ты чего, подполковник, на публику играешь? Что ты раскомандовался здесь? Вон, своими командуй, а то как последние лохи позорно застряли на ровном месте….

– Ну, сели…, ну и что? Что в этом позорного? А вот чего вы позоритесь? Прячетесь тут по кустам и своё бессилье сваливаете на миротворцев. Идите и покажите беженцам, что вы стоите….

– Будет приказ – пойдём, а пока нельзя, – примирительно пробурчал «зам прокурора».

– Во…, нормально… Вы ждёте приказа, а беженцы отрываются на нас. Смотрите, а то я сейчас как отдам приказ блок-постам, чтобы они всем беженцам рассказывали, где вдоль границы ваши войска стоят и прячутся, пока на той стороне деревни жгут. Думаю, мало вам не покажется. Может, мне прямо сейчас пойти в толпу и рассказать беженцам….? Но я этого делать не буду… Только из-за того, что мы с тобой раньше нормально решали все вопросы. Поэтому пошли вместе со мной обратно, а то мои уже БТР вытащили и мы спокойно уедем и ты тут спокойно простоишь.

На этом для нас всё благополучно закончилось в этом месте и начальник разведки отделился от меня и уехал заниматься своими делами. Хотя через час я влетел уже в другую передрягу и опять приходилось изворачиваться, чтобы всё закончить миром.

Славу бога, до стрельбы не доходило, так как грузинам и в голову не приходило, что в БТРах не было солдат и безумный русский подполковник ездит один. Поэтому они опасались учинять жёсткую разборку со мной. А я тоже не особо борзел, но с другой стороны был очень удивлён тем, как много людей знали меня и с уважением относились ко мне, что помогало в общение с грузинами. Не последнее было и то что, многие знали о моём участии в войне в Чечне, что тоже помогало в острых ситуациях. Грузины с ненавистью относились к чеченцам, потому что те воевали на стороне абхазов и проявляли немотивированную жестокость по отношению к грузинскому населению.

Наиболее тяжёлым был второй день, когда погода стремительно испортилась и я был вынужден патрулировать под сильным дождём. Лейтенант-двухгодичник спрятался внутри БТРа, а я как «стойкий оловянный солдатик» торчал на верху бронированной машины и медленно загибался под холодными струями воды. Не доезжая до 308 блок-поста, внезапно наткнулся на батальон ВВ, который скрытно располагался в километре от границы с Абхазией. Я спрыгнул с брони, еле устояв на занемевших ногах, и полу окоченевший от холода и весь мокрый, попытался «наехать» на встретившего меня жизнерадостного командира батальона. Но синие от холода губы неповиновались мне и вместо решительного протеста я издал череду невразумительных звуков. Невысокий, плотно сбитый грузинский майор засмеялся, приобнял меня и отвёл в близстоящее строение, служившим для него штабом и где я смог в жарко натопленной комнате быстро прийти в себя. Это