Голова сахара. Сербская классическая сатира и юмор - Йован Стерия Попович

жалобным голосом проговорил начальник. — Я ни у кого ничего не беру. Разве…

— Возьми, возьми для детишек, господин! — поддержали старосту остальные. — Дети ведь, пусть кофеек подсластят…

— Что ж, разве вот только для детей, но все же не надо было, правду вам говорю, не по душе мне это. У других бы не взял, а у вас… — оправдывался начальник, а Джюко только усмехался себе в ус.

— Не суди уж нас, господин начальник, — промолвил староста. — Мы люди простые… Не взятка же это… Боже сохрани…

— Взятку бы я не принял! — перебил его начальник. — Дай вы мне этот сарай, битком набитый дукатами, я бы на него даже не взглянул, будь это, конечно, взятка… А так… в знак любви и ради доброго знакомства могу взять для детишек немного сахара. — Тут он обернулся к Джюко и сказал: — А ну, Джюко, положи-ка ты голову в бричку!

Джюко подхватил голову и положил ее на то же самое место, где она только что лежала.

Начальник распрощался со всеми, сел в бричку и уехал, а вучевичане остались очень довольны тем, что сумели так хорошо принять своего начальника.

Из Вучевицы начальник двинулся в другие села уезда. В Куявице он рассудил межевой спор, и обе тяжущиеся стороны по очереди купили у Джюко голову сахара, которую «он для своих купил, когда утром из города ехал», и вручили ее уездному начальнику, чтобы он «захватил ее для детишек».

В Звезде начальник рассудил спор из-за колодца, прочитал людям наставление, чтобы они слушались властей и помогали им; и здесь тоже тяжущиеся стороны подарили ему по голове сахара «для детишек».

В Крниче он снова рассудил межевой спор, а заодно внимательно выслушал священника Перо Поповича, который жаловался ему на учителя Сретена Павловича и уверял, что тот мутит воду, поносит закон и веру, развращает детей — дает читать непристойные книжки, говорит им, что наверху нет ни неба, ни рая, а лишь пустота, что властям не нужно подчиняться. Начальник все это «принял к сведению» и, конечно, опять получил голову сахара «для детишек».

Оттуда он двинулся в Прхово, Драгоевац, Мрдженовац, Миокус и далее по всем пятидесяти четырем селам своего уезда. Всюду у него были какие-нибудь неотложные дела: здесь рассудит спор, там отдаст распоряжение, в третьем месте расследует, нет ли бунтовщиков, и тому подобное — словом, он выполнял все, что входит в служебные обязанности такого превосходного начальника, который только прилежанием и старательностью, а также глубоким почитанием старших возвысился до своего звания. Всюду он произносил замечательные речи, полные назиданий, какие может давать только такой ревностный и усердный уездный начальник. Всюду его радушно принимали и угощали. И напоследок всюду он получал в подарок одну и ту же голову сахара из торбы Джюко — «для детишек». Целую неделю мытарился наш превосходный начальник, объезжая уезд по своим «служебным надобностям».

Уже на обратном пути, подъезжая к Владимирацам, где была уездная канцелярия, он с удовлетворением спросил своего верного Джюко:

— Ну как, Джюко, легкая рука у вучевичан, а?

— Легкая, господин начальник, легкая! — улыбаясь, ответил Джюко. — Только могло бы еще лучше быть. Жаль, этот паршивец голову подпортил, а то везде можно было бы получить по три талера.

— А так за сколько она шла?

— Еле-еле дукат давали.

— И сколько ты уже насобирал?

— Столько, сколько сел объехали.

— Да, большой убыток от этой порчи, — сказал начальник и, подсчитав в уме, добавил: — Знаешь, Джюко, какой мы убыток понесли?

— Какой, господин начальник?

— Пятьдесят четыре села — ровно десять дукатов и два талера!

— Ух ты, как много! — удивился Джюко такому большому убытку. — И все из-за Радана.

— Ничего, Джюко! Он дорого заплатит мне! — пригрозил начальник.

В это время бричка подъехала к уездной канцелярии, и он вылез из нее вместе со своим бесценным Джюко и богатой жатвой.

Все пошло своим чередом: дела в уезде вершились, как и до этого, только теперь в комнате Джюко при входе в канцелярию появилась торба с головой сахара да начальник, прохаживаясь утром по канцелярии и прихлебывая кофе, шепотом произносил какие-то цифры и часто углублялся в расчеты. Однажды он так увлекся, что на деловой бумаге вместо требуемого номера написал: «№ 54 дук. С 12 %…»

Боже мой, что за шум в Крниче? Бьют барабаны, звенят бубны, пищат зурны, визжат скрипки. Давно не было такого шума и веселья даже во Владимирацах, где находится уездная канцелярия, а в Крниче и подавно. Но не надо удивляться: в Крниче пир горой!

Празднует славу Давид Узлович, делопроизводитель общинный. Гости к нему съехались все избранные. Я уж не говорю о видных людях из самого Крнича, например, о новом учителе Симе Стоиниче, заменившем Сретена Павловича, того самого, которого в прошлом году загнали куда-то в окрестности Мироча в наказание за то, что детей развращал и скверно отзывался о властях. Я не говорю и о самом хозяине, который, поучившись малость в начальной школе, ушел от отца и занялся бумагомарательством в сельских канцеляриях, за что отец проклял его и лишил полагающейся ему доли наследства, оставив все другим сыновьям, после чего он сделался заправским писцом и ходатаем по делам, изучил как свои пять пальцев все, что запрещено и что дозволено законами, потом стал общинным писарем и в этой своей должности «бережливостью и стараниями» нажил за десять лет кое-какие деньги, и сейчас, слава богу, у него было чем встретить своих друзей и знакомых.

Не говорю и о попе Перо, том самом, который верхом на коне на полном скаку может удержать на голове кувшин вина, не пролив ни капли, и который всегда водит с собой огромную черную собаку. Однажды он запер ее после вечерни в церкви; всю ночь несчастная собака носилась по церкви, вскакивая на все аналои, которые там были; люди все поразбежались, думая, что это какая-то чудесная сила, посланная в наказание за грехи их, а когда на другой день со страхом подошли и отворили двери, к их великому удивлению, из церкви выскочил пес попа Перо. В храме божьем все было опрокинуто, изгажено; три дня и три ночи трое попов служили молебен, пока церковь не очистилась.

Итак, я не буду говорить о постоянном окружении Узловича, а расскажу о тех дальних гостях, которые не сочли за труд приехать к нему на пир. Замечательные, редкостные гости! Здесь учитель Иво из Скуплена, и другой Иво, учитель из Яловика, и Станое, учитель из Муратоваца, и поп Еротие, тот, косой, из Миокуса, что гоняется за бабами, когда немного хватит лишнего,