Алина и Валькур, или Философский роман. Книга первая - Маркиз де Сад

«Думать, будто для образования юношества требуется что-то еще, кроме вами увиденного, значит обнаруживать свое неразумие, — объяснял мие Заме. — Вполне достаточно управлять вкусами и наклонностями воспитанников, обучать их всем необходимым предметам, сдерживать их порывы, обращаясь к их чувству собственного достоинства, ободрять их души желанием славы, наказывать за проступки мелкими ограничениями, и тогда при помощи этих мудрых правил вы успешно сможете вырастить столь нежные и драгоценные растения. Только не надо лишать их сил, нельзя делать так, чтобы наказания вошли для молодежи в обыкновение, поскольку тогда притупится их чувственность. “Самые горячие, необузданного нрава жеребята, — говорил Фемистокл, — как правило, превращаются в прекрасных коней, если им случится попасть в руки доброго конюшего”. Молодое племя — надежда и опора государства, и нам, как вы понимаете, необходимо о нем заботиться.

В каждом из этих зданий, — продолжал свои объяснения Заме, — пятьдесят комнат выделяется для стариков, вдовцов, больных и холостяков. Правом дожить остаток своих дней в комнатах мужского воспитательного дома пользуются старики, неспособные более самостоятельно обрабатывать полученный от государства участок, потом те, кто решил не жениться вторично или остался вдовцом во втором браке, и, наконец, лица, достигшие преклонного возраста вне супружества. Питание они получают с прилегающих к зданию земельных участков, причем юные воспитанники прислуживают этим жильцам, чтобы приучиться оказывать почтение старикам и заботиться о них. В женском доме мною установлены такие же порядки. Когда число мужчин или женщин превышает положенную норму, лишние жильцы находят приют у меня во дворце. Друг мой, я получаю от этого большее удовольствие, чем то, какое получил бы, устроив у себя новые залы для танцев и концертов. При взгляде на последнее пристанище почтенной старости я испытываю живое чувство удовлетворения, которого не может быть, когда видишь великолепные дома, хотя и построенные с пышной роскошью, но предназначенные всего лишь для ночлега охотников, собрания картин или выставки музейных экспонатов».

«Позвольте же мне задать вам один вопрос, — перебил я старца, — я еще не видел, как живут здесь ремесленники и мастеровые, каким образом ведутся на острове торговля и хозяйство, столь необходимые для жизни?»

«Очень просто, — отвечал мне владыка счастливого народа, — у нас имеются работники двух видов. Одни выполняют отдельные задания; к ним относятся, например, архитекторы, каменщики, столяры и т. д. Такие работники, как и прочие граждане, владеют участками земли, но при выполнении заказа со стороны государства последнее берет на себя заботы по обработке их участков и сбору выращенных там плодов, с тем чтобы избавить этих работников от всех трудов, за исключением основного задания. Вместо них на полях трудятся холостяки. Однако, я должен внести некоторые разъяснения.

Во все времена и в любой стране существовали мужчины, не расположенные к радостям Гименея; отвергая брачные узы по соображениям нравственности или здоровья, они предпочитали уединенную жизнь счастливому сожительству с подругой. В Риме число таких людей увеличилось настолько, что ради его сокращения император Август вынужден был издать закон, получивший имя Поппея. На Тамое, острове, пользующемся гораздо меньшей известностью, чем республика, покорившая вселенную, тем не менее, законы против холостяков не издаются.

Здесь очень легко получить разрешение вообще не вступать в брак, однако — взамен холостяки обязаны исполнять самые тяжелые общественные работы — тем самым они служат родине.

Ученик Аристотеля Клеарх рассказывает нам о том, что в Лаконии мужчин, неспособных к женитьбе, принуждали бегать обнаженными вокруг жертвенника, тогда как стоявшие рядом женщины бичевали бегущих. Но зачем нужно было поступать таким образом?[75]

Неизменно стремясь освободиться от всего бесполезного, я старался заменить данный закон тем, что могло принести хоть какую-то пользу. Вот почему я обложил холостяков лишь одним налогом — заставил работать на благо государства, раз уж они не могут произвести на свет новых подданных. Холостяки получают дом и скромный участок в предназначенном для них квартале, где они живут по своему разумению. Они, однако, обязаны возделывать землю работников, выполняющих государственные заказы. Холостяки охотно подчиняются: по их мнению, вожделенная свобода искупается весьма малой ценой. Вы знаете и о том, что именно эти люди трудятся на моих землях, помогают старикам и больным, служат воспитателями в школах и, кроме того, поддерживают в порядке дороги, ремонтируют их в необходимых случаях, а также ухаживают за общественными плантациями — одним словом, берут на себя всю тяжелую работу, которая всегда имеется в любом государстве. Вот каким образом я стараюсь исправлять частные пороки и недостатки по возможности с наибольшей пользой для прочих граждан. По моему мнению, каждый законодатель обязан поставить перед собой такую цель; я же стремлюсь ее осуществить по мере сил.

На мануфактурах трудятся постоянные работники. Они кормятся обменом продуктов своего ремесла на продукты питания, поскольку на возделывание земли им недостает времени. Допустим, некто пожелал приобрести отрез ткани, чтобы сшить из него платье. Тогда он, собрав на своем участке нужное сырье, отправляется к мастеровому. Мастеровой изготовляет из сырья ткань и отдает ее владельцу участка, получая взамен определенное количество овощей и фруктов. По закону продуктов отдается больше, чем то требуется для пропитания.

Мне осталось рассказать вам о том, как улаживаются судебные тяжбы между гражданами. Несмотря на принимаемые предосторожности, иногда у нас все-таки возникают ссоры, случается это, правда, крайне редко.

Здесь встречаются всего три или четыре вида преступлений, — рассказывал далее Заме, — тягчайшим из них считается халатное управление полученным от государства участком. О применяемых в этом случае наказаниях вы уже знаете: лентяев отправляют на плохо возделанные и скудные земли. Благодаря особенностям нашего государственного устройства, как я говорил ранее, мы сумели полностью искоренить воровство, изнасилование и кровосмешение. Об этих ужасах здесь даже и не вспоминают. Прелюбодеяние встречается у нас крайне редко, о средствах его исправления я также поставил вас в известность. Одно из этих средств вы уже видели в действии. С педерастией удалось справиться после того, как порок этот сделался предметом всеобщих насмешек. Лица, продолжающие питать склонность к педерастии, несмотря на угрозу общественного поругания, все-таки приносят нам какую-то пользу. Мы поручаем им самые тяжелые работы, предназначенные, как правило, только для холостяков. Так мы обличаем потенциальных педерастов и наставляем их на путь истинный, причем без костров и тюрем, этих пережитков варварских времен, при помощи которых до сих пор не удалось исправить ни одного человека.

Между гражданами порой возникают ссоры, объясняющиеся исключительно их