Серена - Рон Рэш

отчетливо разглядеть лицо старухи: оно напоминало скорлупу грецкого ореха с глубокими волнистыми складками, сухую и твердую. Взгляд затянутых молочно-голубым туманом незрячих глаз были устремлен прямо вперед. Держа атласный чепец в руке, Гэллоуэй отступил назад и прислонился к стене.

Кэлхун, чье лицо раскраснелось от выпитого, наконец нарушил молчание:

– Что за развлечение такое? Не вижу ни цимбал, ни банджо. Может быть, нам исполнят привезенную из Старого Света балладу? Без всякого музыкального сопровождения. Или поведают местную легенду о призраках? – Он шепнул что-то на ушко своей супруге, оба покосились на старуху и не удержались от смеха.

– Она провидит будущее, – объявила Серена.

– Чудесно. – Левенштейн повернулся к жене: – Услуги биржевого брокера нам больше не понадобятся, дорогая.

Все за столом рассмеялись, кроме старухи и Серены. Когда же смех утих, миссис Левенштейн поднесла к губам сиреневый платок.

– Таланты миссис Гэллоуэй носят скорее личный характер, – предупредила Серена.

– Берегитесь, Левенштейн! – шутливо пригрозил Кэлхун. – Она может нагадать вам тюрьму за уклонение от уплаты налогов.

Зал вновь наполнился хохотом, но слепая старуха, вероятно, была равнодушна к насмешкам. Сцепив пальцы, мать Гэллоуэя положила руки на стол. Под дряблой кожей проступали сизые вены; желтоватые ногти были в трещинках, но аккуратно подстрижены. Пембертон улыбнулся, живо вообразив, как однорукий склоняется вечерами над старухой, осторожно подравнивая ей ногти.

– Кто желает первым узнать будущее? – спросила Серена.

– Ой, можно мне? – оживилась миссис Левенштейн. – Нужно показать ладонь или она заглянет в хрустальный шар?

– Просто задайте вопрос, – посоветовала Серена, с чьих губ почти успела сползти улыбка.

– Очень хорошо. Скоро ли моя дочь выйдет замуж?

Повернув голову на звук голоса миссис Левенштейн, старуха медленно, с достоинством кивнула.

– Это замечательно, – обрадовалась жена нью-йоркского бизнесмена. – Мне все же доведется стать матерью невесты! А я так боялась, что Ханна дождется, пока я протяну ноги…

Миссис Гэллоуэй еще несколько секунд удерживала на миссис Левенштейн свой пристальный невидящий взгляд, а затем произнесла:

– Я могу лишь подтвердить, что скоро она выйдет замуж.

Над столом повисла неловкая тишина. Пембертон силился придумать какую-нибудь шутку и вернуть прежнее веселье, но алкоголь смешал ему мысли. Серена встретила взгляд мужа, но никакой помощи не предложила. Наконец обстановку попытался разрядить де Ман, почти все время молчавший:

– А что же Пембертон? Мы ведь здесь день его рождения отмечаем! Ему непременно следует узнать свою судьбу.

– Верно, – кивнула Серена. – Пембертон должен быть следующим. У меня даже есть для него прекрасный вопрос.

– И какой же, моя дорогая? – полюбопытствовал Пембертон.

– Спроси, как ты умрешь.

Миссис Сальваторе тихонько ахнула; ее взгляд метался между лицом мужа и проемом двери, в который она, казалось, готова была выбежать. Левенштейн, хмурясь, накрыл руку жены ладонью и вроде собрался что-то сказать, но Серена заговорила первой:

– Давай же, Пембертон. Ради наших гостей!

Сальваторе приподнялся над своим стулом.

– Пожалуй, пора бы нам откланяться, чтобы вовремя вернуться в Эшвилл, – негромко заметил он, но именинник жестом пригласил его сесть.

– Так и быть, – сказал Пембертон, поднимая стакан и ободряюще улыбаясь гостям. – Но сперва допью виски. Заводя разговор о смерти, стоит держать в руке стаканчик.

– Отлично сказано! – похвалил Кэлхун. – Этот парень понимает, как мужчине надлежит встречать свою судьбу: с полным брюхом хорошего скотча.

Остальные заулыбались, в том числе и Сальваторе, который снова откинулся на спинку стула. Пембертон же, опорожнив стакан, так резко поставил его на стол, что миссис Сальваторе вздрогнула.

– Что же… Как я умру, миссис Гэллоуэй? – произнес Пембертон, не без труда ворочая языком. – Это будет выстрел? Или, может быть, нож?

Гэллоуэй, который до этого безучастно смотрел в окно, перевел взгляд на мать.

– Для такого прохвоста, как вы, Пембертон, более вероятна веревка, – ухмыльнулся Кэлхун, вызвав смешки всех присутствующих.

Старуха повернула голову в сторону Пембертона.

– Не вижу ни пистолета, ни ножа, – заявила она. – И петли на шее тоже нет.

– Какое облегчение, – выдохнул Пембертон.

Гости вежливо рассмеялись – не считая супругов Сальваторе.

– Моего отца прикончила собственная печень, – вспомнил Пембертон.

– Нет, это будет не печень, – покачала головой слепая провидица.

– Так что же, скажите на милость, меня убьет?

– Нет на свете вещи, которая способна убить такого человека, – объявила миссис Гэллоуэй и царапнула пол ножками своего стула.

Охотник помог матери подняться, и только тут Пембертон понял, что это всего лишь розыгрыш. Когда, опираясь на руку сына, миссис Гэллоуэй зашаркала прочь, чтобы скрыться за дверью погруженной в темноту конторы, это поняли и остальные. Пембертон поднял стакан и качнул им в сторону Серены.

– Великолепный ответ. Лучший из всех, на какие только может надеяться мужчина, – сказал он. – Выпьем же за мою жену, которая кого угодно способна обвести вокруг пальца!

Улыбаясь, Пембертон устремил взгляд на противоположный конец стола; остальные смеялись и хлопали. От выпитого все, кто был в зале, слегка плыли у него в глазах, но почему-то не Серена. Напротив: ее черты выглядели предельно ясно, а платье переливалось живыми и яркими оттенками. «Вечнозеленая». Это слово вдруг пришло на ум Пембертону, хотя он и сам не смог бы объяснить почему. Он вспомнил о прикосновении своих губ к бледной наготе ее шеи и пожалел, что гости не покинули их уже давным-давно. Если бы сейчас здесь не сидели люди, он не стал бы дожидаться возвращения в спальню, а усадил бы Серену на стол и раздел прямо на срезе каштана. Еще секунду он колебался, прикидывая, не стоит ли привести этот план в исполнение несмотря ни на что, но побоялся вызвать у миссис Сальваторе нервный припадок.

Все подняли бокалы и выпили. Кэлхун, весь вечер пивший почти наравне с Пембертоном, утер с подбородка струйку виски и налил себе еще.

– Должна признать, – сказала миссис Кэлхун, – поведение старухи почти заставило меня поверить, что она все-таки способна видеть будущее.

– С ролью она справилась отменно, – согласился ее муж. – За все время – ни намека на улыбку!

Пембертон вытянул из кармана часы и открыл крышку циферблата, даже не пытаясь скрыть нетерпение. Стрелки часов расплывались и дрожали, как в компасе, что заставило поднести часы поближе к лицу.

– Это был прекрасный вечер, – сказал он, – но веселье пора сворачивать, если вы рассчитываете быть на станции к отходу поезда на Эшвилл.

– И все же сначала ты должен открыть свой подарок, – напомнила Серена. – Гэллоуэй может позвонить в Уэйнсвилл и попросить задержать отправление.

Она достала из-под стола длинную картонную коробку цилиндрической формы, которую вручила Пембертону. Открыв крышку, тот медленно вытащил из тубуса винтовку. Держа ее обеими руками, он выложил оружие перед собой на стол, чтобы и остальные смогли