Далекий край. Первое открытие - Николай Павлович Задорнов
– Штабс-капитана я сам повезу!
– С богом, ребята! – молвил старый атаман.
Зазвенели бубенцы, кошевки тронулись. Конные поскакали провожать. Облако снега окутало отъезжавших.
– Алешеньку увезли-и! – вытянув шею, завопила Бердышиха.
– Ай-ай! Гляди, как баба убивается! – толковали бабы-казачки.
– Че, под арест?
– Ох, не знаем еще! Налетел, как ястреб, и схватил!
– Однако по головке не погладят!
– Худа не будет, – уверенно сказал Скобельцын.
– Ух, и бравенький! – вспоминали девки офицера, возвратившись в избу и рассаживаясь на лавках.
Аргунские девки, сами крепкие, широкоплечие, скуластые, были в восторге от тонкого и стройного офицера.
– Мальчонка еще, а уже такой важный офицер! И в большом чине. Старше нашего атамана.
– Вот бесстыжие! Отца увезли – им хоть бы что!
– Им бы волю дать, они бы поймали этого кульера и всем бы селом насмерть зализали, – заметил атаман.
– А че раньше времени реветь! – возражала матери Ольга. – Тятю, может, за наградой повезли.
– Да за что? Какие у него геройства? Что через границу проник? Два года, на срам людям, в тайге таскался, нас забыл? Шкуру с него сдерут в Иркутске за это… Они один другого хлеще с Маркешкой. Шляются на Амур, – может, это контрабандой назовут.
– Че же ты, маменька! – вспыхнула дочь. Ольга расплакалась. – Какой же контрабандой, когда они туда на зверей охотиться ходят. На бабкину заимку…
– А меня че-то не призвали?! – сокрушался Маркешка Хабаров. – Что такое? Уж на кого подумать, не знаю. Алешка же с Карпом ничего не знают, рассказать не могут. Никто не был там, где я.
Глава восемнадцатая
Дорога в Иркутск
Над широкими полосами тайги золотятся купола Посольского монастыря. Леса расступились, открылся заснеженный торосистый Байкал, ушедший в глубокую темь. Слева, за морем, хребты громоздятся в облака. Голубые пики поднялись зубчатой стеной в розовой утренней мгле и стоят, словно выколотые изо льда.
– Море трескается, ехать ли, барин? – робели ямщики на Посольском станке[92].
– Ехать живо! – отвечал Корсаков.
Забайкальские мохнатые кони, легко прыгая через глубокие трещины, помчались ледяной степью. Сани грохотали, пролетая над пропастями и ударяясь о кромку льда.
– А почему монастырь зовется Посольским? – спросил Алексей у ямщика-бурята.
– Не знаем…
– Как – не знаем? А зачем ваши буряты здесь русских послов убили?
– А че же? – оборачиваясь, весело ухмыльнулся бурят.
Там, где снег снесло ветром, во льду, под полозьями саней, видны были тонкие белые круги, похожие на лотосы с монгольских шелковых икон. Словно кружась друг над другом, они тонули в глубокой толще прозрачного льда.
– Как по воздуху летишь, – заметил Алексей. – Дядя рассказывал: по Байкалу едешь в лодке – видны скалы под водой. Первый раз он думал: что такое? «Смотрю, – говорит, – там отвесы, а под ними – черно. Глубины, однако, не верста ли? А видно далеко – саженей на десять…» – Алексей помолчал. – По мутной воде кто привык ездить, с непривычки боязно.
Он с большим любопытством рассматривал все вокруг и, казалось, позабыл свое положение.
Целый день переваливали Байкал. На середине его отдыхали в уже брошенной избе с железной печью, построенной прямо на льду, покормили коней.
Хребты плыли навстречу кошевкам, росли над снежным полем, становясь все круче и синей, охватывая озеро полукругом. Леса щетиной расползались по ним, подбираясь с разных сторон к торчавшим скалам и отступая от голых гребней. Тайга рассыпалась, синела по склонам, ссыпалась в долины, набилась в жирные белые складки волнистых гор, густела дочерна по ущельям. В горах открылся пролом. Солнце рассекло хребты пополам, ударило в глаза. Тени от гор потекли по морским льдам. Синие кони бежали по синим снегам.
– Вон Ангара, – показал Карп.
Пришлось забирать вправо, к берегу, держать на село. Дальше Ангара открыта. Вода как синька с прозеленью. Кошевка помчалась по камням и песку. Залязгали полозья.
У подножья крутых черных скал, на станке, ждали коней и заночевали. Чуть свет ямщики-буряты привели своих низкорослых лошаденок. Над головами от утесистых вершин леса валились в беспорядке. Склоны над скалами были усеяны буревалом.
– Сегодня в Иркутске будем, – с тяжелым вздохом молвил Карп, усаживаясь в кошевку.
Старик осунулся и ссутулился.
Кошевка помчалась по берегу. Посредине реки, там, где вырвалась она между двух утесов из моря, торчала, проткнувши лед и как бы не пуская его вниз, черная скала – Шаманский Камень.
Быстрая река вставала поздно, несла лед, ломала, громоздила его на острова, заливала сверху, и снова вода намерзала, так что казалось – как шли по бурным порогам, так и застыли вмиг ангарские волны.
Сопки, отойдя от Байкала, становились все ниже. Исчезли скаты и обрывы. Повсюду виднелись пологие склоны в снегу. На берегу кое-где виднелись квадраты протаявших пашен. Их становилось все больше. Чувствовалось, что близятся жилые места.
Завиднелась русская деревня.
– Какая деревня? Не Иркутск ли?
– Малая Разводная, – ответил ямщик.
По долине и по склонам холмов сплошь пошла пашня. Алешка щелкал языком от восторга:
– Пашни-то… Росчисти-то… Гляди, так и распластали бок у сопки, как карася.
Пашни, отделенные друг от друга узкими полосами леса, тянулись ввысь…
В Малой Разводной, у бревенчатой избы с потускневшим орлом на столбе и с надписью «Почтовый станок», снова меняли коней, и крестьянский паренек повез путников дальше.
Мимо кошевок плыли дома сибиряков. Груды навоза по всей улице поднялись вровень с бревенчатыми заборами, и в ворота видно было, что дворы сплошь в навозе. Это понравилось Алешке.
– Скота много!
Через двадцать верст, под Большой Разводной, в роще увидели казаки загородные дома богачей. У кухонь на березах стаями каркали вороны, и на голых ветках, как мохнатые шапки, висели вороньи гнезда. Навстречу попался обоз цыган.
Алексей Бердышов давно не бывал в Иркутске.
«Вот она, Русь-то!» – с гордостью и волнением думал Алексей и чувствовал себя в этот миг отторгнутым, заброшенным в каменную щель на Шилке, далеким, но верным сыном этой же земли. Он вспомнил безлюдный Амур, тысячи верст, пройденные пешком, с лямкой от бечевы, с лодкой за плечами, тысячи верст прибрежных песков, без людского следа, завалы колодника на Бурее величиной с добрую колокольню, дремучие леса, мари, пройденные верхом на олене, медведей в дуплах с медом, росомаху, утащившую голову сохатого, которого Алексей убил и разрубил на части, низовья Амура, широкие, как море, соболиную охоту на амурских дедовских землях…
– Гляди… – сказал Карп.
Из-за холмов поднимался город – море деревянных крыш.
Вокруг церквей виднелись стены.
– Кремль! – кивнул Алешка.
– Вот она где, Русь-то!
Старик соскочил с розвальней и зашагал, хлопая себя рукавицами по бокам, радостно наблюдая близившуюся сибирскую столицу.
* * *
В Иркутске казаков поместили в казарму. На другой день их позвали в присутствие. Офицеры снимали с них допрос о поездках на Амур.
Писцы заносили их ответы на бумагу. Дня не хватило на рассказы.
Наутро казаки явились пораньше и, ожидая начальника, расположились в прокуренном темном коридоре на полу, как в таежном балагане.
Приехал Корсаков, он велел рассказать про контрабандную торговлю, про дружбу и знакомство с китайцами, которым маньчжуры запрещали знаться с русскими.
– Что нам, батюшка, за это? – спрашивал Карп, но ответа не дождался.
Офицер с большим любопытством спрашивал про Амур и про реку Шунгал. Алексей рассказывал про свое путешествие. Он уже знал, что двадцатилетний штабс-капитан Михаил Семенович Корсаков, доставивший казаков и снимавший допрос с них, был близкий родственник самого губернатора. Отпуская казаков, предупредил, что будет еще допрос.
На третий день, после полудня, он заехал в казарму и повез обоих Бердышовых через город.
Кошевка остановилась на берегу Ангары, около двухэтажного дома с колоннадой и с лепным орлом на фронтоне. Сад из стриженых черных деревьев крыльями стлался от дома по обе стороны вдоль набережной.
– Куда привезли? – тихо спросил Карп.
– Дом губернатора, – печально ответил Алексей.
Шагая к подъезду, он глянул в сад и, невольно вспомнив такой же черный лес в низовьях Буреи, подумал, что уж больше там не бывать.
Глава девятнадцатая
Муравьев
В приемной губернатора мебель красного дерева, ковры, хрустальная люстра, на столиках, отделанных медью, фарфоровые вазы. Важные чиновники и офицеры, старые и молодые,
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Далекий край. Первое открытие - Николай Павлович Задорнов, относящееся к жанру Историческая проза / Разное / Русская классическая проза / Советская классическая проза. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
