Дассария - Абай Тынибеков

– Да, властитель, но только не словам, а глазам. Он не воин, – также тихо ответила она.

– Но его взяли в плен с большим трудом. Он ранил одного из воинов, а они очень опытные и сильные разведчики, – вежливо возразил Дассария.

– Властитель, у него нет даже меча, – задумчиво произнесла Тафуц. – Воин не может быть без меча.

Дассария ещё больше удивился и перевёл взгляд на Тимея. Тот вышел и быстро вернулся. За ним внесли оружие пленника. Дассария стал рассматривать. Большой тяжёлый нож лежал поверх деревянного щита, обтянутого двойным слоем толстой воловьей шкуры. Огромный лук и два колчана со стрелами тоже были здесь. Тафуц подошла, присела, отложила в сторону нож и с большим усилием подняла щит, разглядывая его внешнюю поверхность.

– Тимей, сними с него шкуру, – обратилась она к нему.

Он взял щит, надрезал шкуру своим ножом и содрал её.

– Вот, властитель, таким не может быть боевой щит, – Тафуц провела ладонью по дереву. – Он не новый, но на нём нет ни единого повреждения. Он не участвовал в сражениях.

Дассария был вынужден согласиться с её доводами:

– Ты права, Тафуц. Пусть он охотник. Но ведь он не живёт отдельно от своего народа. Придя сюда, он всё знает и о войне, и о своих войсках. Нам важно выведать многое, прежде чем начать наступление. Вот для чего он нужен.

– Прости, властитель, я всего лишь женщина и, видимо, сказала лишнее, – Тафуц склонила голову.

– Нет, Тафуц, я благодарен тебе за внимательность. То, что ты заметила, тоже имеет большое значение, – учтиво поддержал её Дассария. – Сейчас его приведут, но я прошу тебя пройти вон туда и отвернуться от входа. Тебе не следует видеть его.

Тафуц послушно прошла за очаг и опустилась на указанное походное сиденье спиной ко всем. Снаружи послышались шаги. Вошёл Чардад. За ним четверо стражников втащили пленного и бросили на пол. Он был по пояс раздет. Вся его спина блестела от крови, под которой проглядывались бурые вздутые полосы от ударов плетьми. Он тяжело дышал, но не издавал ни звука.

– Тафуц, повтори ему мои вопросы, – спокойно попросил её Дассария.

Она, не поворачивая головы, вновь заговорила на языке хуннов. Пленник выплюнул сгусток крови, что-то коротко ответил ей, при этом едва выговаривая слова.

– Он готов принять смерть, но больше ничего не скажет нам, – произнесла она.

– Уберите его. Дайте воды и охраняйте, – повелел Дассария.

* * *

На следующий день пытка повторилась, но пленник упорно молчал. Дассария вызвал к себе тысячника Цару и поручил ему совершить ещё одну вылазку с той же целью. Тот, взяв своих людей, вскоре покинул лагерь, но уже направился прямо на север.

* * *

Слегка прикрытый от назойливых мух каким-то тряпьём Муццуй лежал на земле под дырявым навесом, натянутым на копья. Шёл третий день его пленения. Он не чувствовал не только боли, но и самой спины. Внутри у него пылал иссушающий жар. Нос был забит пылью. Язык настолько распух, что едва помещался во рту, но, к его радости или на его беду, ещё пропускал воздух. От горячего дыхания его губы сильно растрескались и превратились в сплошные кровоточащие раны. На истерзанную плетьми спину повернуться он не мог, отчего у него уже онемели грудь и живот и не ощущались руки и ноги. Его сознание помутилось. Перед глазами стали проноситься обрывки каких-то видений. Он не успевал запомнить их и тем более понять. Всё чаще и чаще он стал впадать в забытье.

Стражники видели его состояние. Они подходили к нему, поливали на него воду, иногда заливая её ему в рот, грубо выворачивая набок его голову. В такие мгновения он приходил в себя, разлеплял веки и тупо смотрел на них. Те переглядывались, в недоумении пожимали плечами и отходили на место, теряясь в догадках, но так и не сумев взять в толк, для чего нужен властителю этот полуживой человек. Порой им хотелось просто добить его, чтобы и он не мучился, и они не сидели здесь как проклятые, изнывая от жары под палящими солнечными лучами, но страх перед царским гневом пересиливал их желание, и они продолжали смиренно караулить его.

* * *

Цара вернулся, как всегда, ночью. Он был ранен. Из одиннадцати его людей в живых осталось только двое. Захваченный хунн на этот раз оказался воином и внешне соответствовал описанию Касса. На дозорный отряд, в котором он состоял, Цара напал на рассвете. Завязалась ожесточённая битва. Случайно набросив аркан на него, Цара поволок его на юг. Стрела, посланная ему вслед, угодила в левое бедро, но он успел остановиться и забросить пленника на своего коня.

Враг превосходил численностью и вскоре начал одолевать его воинов, охватив в кольцо, из которого удалось вырваться только двоим его людям, прикрывавшим его от долгого преследования. Дальние дозоры саков выручили их, отбив атаку хуннов.

Дассария был огорчён потерей девяти лучших разведчиков и опечален состоянием тысячника Цары, но то, что им удалось сделать, было поистине бесценным и требовало немедленного внимания. Пленённый хунн молчал и не назвал даже своего имени. Его, так же как и охотника Муццуя, подвергли порке плетьми, но он не проронил ни слова, и тогда ввиду спешки и особой срочности его подвергли пытке огнём. Этого испытания он не выдержал.

Дассарии удалось узнать, что прямо перед ним находятся четыре хуннских стойбища из их левого крыла, каждое из которых было заселено представителями только одного рода и насчитывало почти по семнадцать тысяч человек. Больше половины их взрослого населения составляли воины. В случае необходимости все подростки также вливались в войска, так как сызмальства были способны владеть оружием. Этим крылом, куда входило всего семь родов, правил Куту, имевший княжеский титул, называемый сянь-ван. Остальные три его стойбища размещались справа от Дассарии, на пути у аримаспов, тиграхаудов и даиев. Властителем же всех хуннов, как поведал и первый пленник, был Мотун, имевший титул шаньюя. Под его личным началом находилось десять родов, более крупных и сильных, чьи стойбища размещались по всей захваченной сакской земле. Четыре из них находились вокруг местности, где до сих пор держались племена исседонов под предводительством царя Шангала. В каком из стойбищ пребывал сам шаньюй Мотун, пленник не знал. Сведения, добытые от захваченного воина, были невероятно важны. Дассария не ожидал, что хунны пришли таким огромным числом. Количество их войск не поддавалось точному определению, но даже при грубом подсчёте оно значительно превышало объединённые сакские силы. Самым же важным из всего услышанного