Чёрный викинг - Бергсвейн Биргиссон

Стоит считать, что один или несколько раз в это время Гейрмунд, Ульв и их люди посещали свои старые усадьбы в Рогаланде. Власть к Харальду Прекрасноволосому перешла, вероятно, около 872 года, когда наши герои были полностью поглощены своими путешествиями в Исландию. Стоило многое поставить на карту, чтобы решиться забрать все принадлежавшие роду ценности, а также личные вещи. В «Книге о занятии земли» говорится, что Гейрмунд предпринял путешествие в Рогаланд после битвы при Хаврсфьорде. Прядь о Гейрмунде добавляет, что в путешествии участвовал его брат Хомунд и что это был их последний совместный поход. Далее говорится, что Гейрмунд долго отсутствовал, что соответствует нашей истории. Источники не указывают цели его поездки, лишь упоминают: Гейрмунд понимал, что не сможет сохранить своей чести в тех краях.[481]

Возможно, описание визита Энунда Деревянная Нога в свою старую усадьбу поможет нам пролить свет на таинственную и немного меланхоличную часть истории Гейрмунда. Энунд узнал, что Харальд Прекрасноволосый подчинил себе его усадьбу и владения и поставил своего управляющего. Энунд пробрался в усадьбу посреди ночи. Может быть, ему было как никогда приятно умыть лицо тёплой кровью после того, как он отрубил голову управляющему Хареку? Об этом повествует «Сага о Греттире». Энунд забрал с собой всё, что смог, из ценностей, lausafé. Это могли быть деньги и вещи, домашняя скотина и туши, рабы и frelsingjar. Уходя, он поджёг свою старую усадьбу и спалил её дотла. Наверняка Энунд Деревянная Нога с тяжёлым сердцем вглядывался в языки пламени, но послание Прекрасноволосому было предельно ясным.[482]

Распря с Торбьёрном Горечь

Распри у Гейрмунда в Исландии не закончились. Постепенно он впал в зависимость от поставок из своих северных владений на Хорнстрандире, чтобы успешно продолжать промысел морских млекопитающих. Вот что говорит «Книга о занятии земли»:

Мужчину звали Торбьёрн Горечь, он был великим викингом и злодеем. Торбьёрн отправился в Исландию со своей семьёй, занял земли во фьорде, который теперь называется Горечь, и стал там жить. Немного позднее Гудлауг, брат Гильса Челночного Носа, потерпел кораблекрушение у горы, которая теперь называется Гудлаугсхёвди. Гудлауг выбрался на берег вместе с женой и дочерью, а все остальные погибли. Тогда пришёл Торбьёрн Горечь и убил двоих, а девочку забрал к себе и воспитал её. Когда об этом узнал Гильс Челночный Нос, он отправился туда и отомстил за брата, убив Торбьёрна Горечь и нескольких его людей. Залив Гудлаугсвик получил имя в честь Гудлауга.[483]

Есть основания верить сведениям о том, что Торбьёрн первым поселился во фьорде Bitra, Горечь. Фьорд Битруфьёрд назван в честь него, как фьорд Кроксфьёрд назван в честь первопоселенца Тораринна Крюка, в обоих случаях прозвище превратилось в топоним, как, предположительно, случилось с Эйвиндом с востока и топонимом *Аустманнстун. Торбьёрн и Тораринн рано переехали в Исландию, и оба рассорились с Гейрмундом.

Устную народную традицию едва ли можно рассматривать в качестве рупора действующей политической власти времени записи саг.[484] Если присмотреться повнимательнее, то зачастую она позволяет взглянуть на историю под разными углами.[485] Например, довольно часто мы наблюдаем непоследовательность и противоречия в устной традиции. Историк может их «расшифровать». Он способен описать скрывающиеся за ними политические противоречия, которые писцы пытались скрыть[486] или переиначить, не заметить или забыть. Противоречивые сведения в сказаниях являются важным признаком древности их происхождения.

Первое, на что мы обращаем внимание, — отсутствие мотива для убийств. Его не видим не только мы, но и тот человек, что записывает сагу. Сказание просто-напросто не имеет смысла в том виде, в каком дошло до нас. Мы видим бессмысленное убийство людей, потерпевших кораблекрушение, при этом убийца по непонятным мотивам спасает дочь своих жертв?

На это также обратил внимание Стурла Тордарсон, когда записывал сказание в свою версию «Книги о занятии земли». Он попытался добавить объяснение, сказав, что Торбьёрн был «викингом и злодеем». Но этого мало. Если у Торбьёрна имелся спор с Гудлаугом или если ему просто хотелось кого-нибудь убить, он бы легко уничтожил всех троих, включая маленькую девочку, и сбросил трупы в море. В таком случае, если бы Гильс Челночный Нос явился в Битруфьёрд разобраться в случившемся, Торбьёрн проинформировал бы его о кораблекрушении и объяснил, что экипаж, к сожалению, спасти не удалось. Таким образом, он вышел бы из передряги целым и невредимым. Но мы понимаем, что ситуация была иной. Торбьёрн Горечь конфисковал корабль и всё, что было на борту.

Такое убийство — яркий пример подлости, это нападение на беззащитных.[487]

Древнейшие законы гласят, что все и каждый имеют право убить подлеца когда и где угодно.[488] В таком случае Торбьёрн был не только викингом и злодеем, но и кандидатом в самоубийцы, потому что ему противостояли чёрный викинг со своими многочисленными союзниками.

Только один мотив может объяснить, почему Торбьёрн решил рискнуть жизнью: на борту корабля находились настолько ценные товары, что, если бы ему удалось похитить их и сохранить свою жизнь, его ожидало бы гораздо более лёгкое существование. Торбьёрн смог бы рано отойти от дел. Он должен был знать, что перевозит Гудлауг: он знал, что грузили на корабль во фьорде Кьяллаксстадире, что перевозили лошади по долине Кроссардаль господам в Брейдафьёрде. Иными словами, в записанной саге недостаёт важных сведений о том, чем объясняется убийство потерпевших кораблекрушение. Речь может идти лишь о корабле, гружённом товарами, произведёнными из моржа.

Когда Торбьёрну выпадает шанс завладеть частью богатства, он его не упускает. Вероятно, Торбьёрн по природе своей не был ни викингом, ни злодеем. Нам представляется, что он был простым человеком, который сражался за обладание ресурсами.

Существует блестящий пример того, как важно помнить о месте, где записывались саги, поскольку оно определяет взгляд на события прошлого.[489] Дело в том, что у Торбьёрна Горечи нет защитника в исландской письменной традиции, поэтому в ней он остался «викингом и злодеем». Сагу передавали из уст в уста в Битре, но записали её господа в Брейдафьёрде.

И у Торбьёрна есть аргумент в свою защиту, хотя мы понимаем, что сам он мало в него верит, а именно: всё, что море вынесет на берег в его фьорде, принадлежит ему.