Первый среди равных - Арсений Евгеньевич Втюрин

– Строить печь начинали после того, как уже срублены стены дома. Здесь всё так и сделано, – гигант ткнул пальцем в основание сооружения. – Печь установлена на утрамбованную землю. Стены и дно её выложены из камней, всё обильно залито и замазано жирной глиной, смешанной с песком. Свод печи поддерживают шесть железных прутьев, а сверху – плоские камни и снова та же смесь. Можно, конечно, обойтись и без прутьев, но тогда плоские камни должны быть очень большими. В конце печи, в верхней её части у самой стены, оставлено отверстие для выхода дыма. Позади печи стена тоже обмазана толстым слоем глины с песком и снизу до самого верха выложена мелкими камнями. С остальных трёх сторон вокруг отверстия сделан каркас из обожженных и обмазанных густой смесью длинных жердей и ветвей. Они не позволяют камням рассыпаться. Изнутри каркаса тоже все выложено камнями с глиной. Получился пустой внутренний желоб. Мы назвали его печным каменным колодцем. Как только закончили его сооружать, сразу же настелили крышу. Но она от искр может загореться. А чтобы такого не случилось, каменный колодец сделали выше её на пару локтей. Теперь искры успевают погаснуть или их уносит ветром.

Викинг перевёл дыхание, откашлялся и продолжил свою речь:

– Камни прогреваются быстро, а остывают медленно, поэтому в доме долго остается тепло и не приходится поддерживать огонь целый день и всю ночь. Дров тоже уходит намного меньше, нежели обычно. Сверху мы приспособили помятый от удара шлем, и дождь не попадает внутрь каменного колодца. Шлем тяжёлый, и ветром его не уносит, зато дым он пропускает, а вода с него стекает. Вот так строят печи. Правда, есть ещё одна хитрость. Она самая главная. И дорогого стоит! Когда делают раствор для заливки печи или обмазывания её стенок, то нужно брать одну часть глины и две части песка. Если глины будет много, то всё потрескается, а если будет мало, то раствор рассыплется.

– Удивительное дело ты мне открыл! Вроде оно и не хитрое, но до такого не додумаешься нипочём. Надо у себя такие же печи в Холме в домах поставить!

– Я видел, как всё это делается ещё проще, без больших камней, – Клепп слегка улыбнулся посаднику. – Но людей для такой работы у нас здесь мало, потому мы вынужденно использовали камни.

– Тогда уж объясняй, как с умом всё устроить надобно, – внимательный взгляд посадника неотрывно следовал за великаном, постоянно останавливаясь на его лице. Казалось, Кагель мучительно пытается что-то вспомнить, но никак не может.

– Когда-то давно я жил в стране, куда съезжались самые умные люди со всех концов света. У них я подсмотрел разные и удивительные вещи, которые они создавали для войны и обыденной жизни. Видел, как искусные мастера строили печи, но не из камней, а целиком из глины.

– Из глины! Но она ведь непрочная и боится воды!

– Это всё так и не совсем так. Из глины умельцы делали одинаковые бруски. Эти бруски они называли «плинфа». Чтобы их сразу получалось много, из досок собирали решётчатые формы, в которые обученные люди заливали жидкую глину с песком. Подсохшие на солнце бруски отвозили на тележках в печи. Там плинфу долго сушили на медленном огне, а потом на большом доводили до красного цвета.

– Закаливали, аки железо?

– Верно! Получали как бы камни, такие же прочные, но все одинаковой формы. Из них можно легко построить не только любые печи, но и большие дома. Такой закалённый брусок уже не боится ни огня, ни воды. А в очень жарких странах плинфу просто сушили на солнце.

– Любопытен и полезен весьма рассказ твой, Клепп! Вернусь домой – обязательно попробую бруски такие делать! Глины всякой разной у нас хватает.

– Но помни, что песок ещё нужен! Мелкий и чистый песок. Ну и для укладки тех брусков друг на друга тоже подойдёт глина.

С шумом все снова стали рассаживаться за столом.

Кагель продолжил:

– Понравились мне и лодьи, которые ты, князь Эйнар, начал строить. Наши много проще будут и в изготовлении легче. Да нам и не нужны такие драккары, как у тебя. Мы же по морям плавать пока не собираемся. Но нашим плотникам есть чему здесь поучиться. Если ты не будешь возражать, князь, оставлю тебе несколько человек. И вам помогут, и сами, глядишь, чему научатся. Лодку я им тоже оставлю. Пущай малёха поработают, ума-разума наберутся, да отпусти ты их потом обратно. Ну а Антон им за толмача будет.

– Нет у меня от друзей тайн, князь Кагель! Покажут и расскажут мои плотники всё твоим людям.

– Что ж, добре, князь Эйнар! Осталось у меня ещё одно, последнее дело. Решать его нам сообща придется. Оно для нас и наших людей весьма важным будет. Только просьба у меня большая: отправь куда-нибудь пока Антона, речь о нём пойдёт. Мой толмач Стоян переводить нам будет. Не обижайся, Антон, но лучше, чтобы этот разговор ты не слышал! Потом от друзей всё узнаешь, они расскажут, – голос посадника был твёрд и непреклонен. – Тебе тяжело будет слова мои переводить.

– Что за дело, говори, князь Кагель. Сообща всё решать легче, – ярл проводил взглядом выходящего за дверь сына, вслушиваясь в слова толмача Стояна.

– Твой сын Антон жениться надумал. Девка хорошая ему приглянулась, дочка кузнеца Гереса – старосты посёлка Угоре. Погиб староста в зимнюю пору на реке, принял смерть лютую вместе с женою своей от разбойных лихих людей. Осталась дочка в доме со старшим братом. Звать его Варг. Знатный он охотник и рыбак. А девка та – красавица и рукодельница. Имя ей Аслауг. Дважды спасала и выхаживала Антона она, вырезала из него наконечники стрел. А считали все, что не жилец он уже. Вот и полюбил Антон её за красоту девичью, доброту и ласку, к нему проявленную.

– А что же эта Аслауг? – в разговор вступила жена ярла Мэва.

– В том и печаль вся, что и Аслауг любит Антона, но противится союзу этому брат её Варг.

– И чем ему не глянется сын наш? – не выдержал теперь уже ярл Эйнар.

– Не сложилось промеж них дружбы, хотя сам Варг дважды с друзьями своими спасал и притаскивал раненого Антона к себе домой.

– Похоже, во всём этом кроется какая-то тайна! – подал голос сидящий в самом конце стола Флоси.

– Кажется, я знаю, в чем тут дело! – Кагель виновато улыбнулся. – Когда-то давно