Чёрный викинг - Бергсвейн Биргиссон

— Но как такое может быть?!

— Ну, кто знает, — отвечает дядя Стейноульв.

Дагвердарнес — лучший район для выращивания зерновых в Западной Исландии, сюда весна приходит раньше всего. В Дагвердарнесе встречается топоним Höfn, Хёпн — Гавань, такие топонимы обозначают лучшие естественные гавани. Здесь находится главный экспортный порт Исландии, вероятно, его история началась ещё во времена Гейрмунда. «Сага о людях с песчаного берега» рассказывает, что в 999 году из Дублина в Дагвердарнес прибыл корабль, и многие жители острова отправились туда, чтобы торговать с прибывшими на его борту ирландцами и гебридцами. Одна из прибывших женщин привезла с собой английское постельное бельё высочайшего качества, шёлковые покрывала и бесподобные настенные ковры.[443]

Когда в 1925 году один местный крестьянин регистрировал географические названия в этой местности, он обратил внимание на остатки строений неподалёку от гавани. Он посчитал их очень старыми. Некоторые из них имели длину более двадцати метров, но были узкими. Все руины поросли вереском и кустарником. Он подумал, что это древние лодочные сараи. К западу от гавани находится Хапнархоульми, и крестьянин вспомнил, что в детстве он слышал название Írahöfn, ирландская гавань, хотя и не знал причин его возникновения.[444]

Типичное критическое мышление в отношении саг приводит к мысли, что автор «Саги о людях с песчаного берега» перенёс своё время в прошлое. Но, тем не менее, очевидно, что та роль, которую Брейдафьёрд будет играть в дальнейшем, например в торговле с Гренландией, основывается на более ранней традиции. Мореходство по природе своей консервативно, и эксперты полагают, что гавань в Дагвердарнесе с древнейших времён имела большое значение.[445] Будем надеяться, что археологи в будущем найдут этому подтверждение, но одно мы знаем точно: Гейрмунду для его деятельности была необходима хорошая гавань. Вполне может оказаться, что большие лодочные сараи и склады у гавани — это следы предприятий Гейрмунда. Лодочный сарай длиной двадцать метров, как говорил крестьянин, мог вместить большой грузовой корабль, идеально подходящий для транспортировки тяжёлых грузов через открытое море в Дублин.

* * *

На острове Храппсей всё было так же, как и на острове Долки у Дублина, — у рабов не было возможности куда-нибудь сбежать, поэтому за ними не требовалось слишком строгого присмотра.[446]

Многие топонимы на острове начинаются с Akur, поле, следовательно, есть основания думать, что Миргьёль и её группа занималась выращиванием зерновых. Здесь есть Ругхольми, ржаной холм. Наверняка рабам приходилось ухаживать за скотиной, ведь на острове было много травы и даров земли. Но вдобавок ко всему в этом месте имелся ещё один ресурс, который со времён ледникового периода оставался нетронутым на бесчисленных островах в Брейдафьёрде, до него не добирались ни люди, ни песцы. Храппсей славится большой популяцией гаг.

Птичий пух, или гагачий пух, был одним из товаров, которые Оттар привёз с собой от людей Севера, легендарное сокровище. Это важнейший товар, за которым купцы охотились на рынках балтийских стран с VIII века.[447] На Усебергском корабле начала IX века нашли остатки пухового наполнителя для одеял, также гагачий пух был обнаружен в кургане Грёнхауген в Эгвальдснесе, в родных местах Гейрмунда, в захоронениях в Гокстаде, Туне, Маннене и Йеллинге на полуострове Ютландия, и это лишь несколько примеров.[448] Мы слышали о «наполненных пухом рукавицах» в скальдическом произведении IX века, возможно, они были популярны у аристократок, а вот воин Харальд Прекрасноволосый испытывал к ним отвращение.[449] Товары, популярные у людей короля, обычно стоят дорого. Наверняка европейцы высоко ценили возможность не мёрзнуть по ночам — им надо было получать пух с самого северного края земли, потому что гаги гнездятся только там. В «Саге об Эгиле» говорится, что часть богатства Торольва Квельдульвссона находилась в так называемых «яичных угодьях», а это выражение до сих пор исользуется для обозначения мест гнездования гаг у Брейдафьёрда.[450]

Я немного знаю остров Храппсей, ведь именно там была основана первая исландская независимая типография! Родители моей мамы Магнус и Адальхейд со своими десятью детьми, которых в конце концов стало тринадцать, жили там в 1941–1945 годах. В семье не слишком охотно говорили о годах, проведённых на Храппсейе, и постепенно я начал понимать почему. Эйнар, один из братьев моей матери, позже сказал, что если бы не дедушкино охотничье ружьё, то им, наверное, было бы нечего есть.[451] Дело в том, что проживание на Храппсейе стоило 24 килограмма очищенного гагачьего пуха — ровно столько, сколько можно было собрать на острове! Пух следовало сдавать каждый год к определённому дню представителю Исландского университета Магнусу в Стадарфетле, который в то время владел этими «яичными угодьями». В один год семья мамы не смогла насобирать 24 килограмма. Дело решили не раздувать, но их чуть не оштрафовали. Дедушке пришлось несколько раз ездить на переговоры, чтобы попытаться договориться о снижении платы.

Ничего не помогло.

Целый год ушёл на чистку пуха. Моя мама (1938 г. р.) помнит, что бабушка постоянно чистила пух, а дети помогали выбирать самые крупные посторонние предметы. Потом пух протирали через ленты, натянутые поперёк коробки (по-исландски krafsa dún). Пыльная и грязная работа в примитивных условиях. Несмотря на то что Мигрьёль вряд ли чистила пух таким же способом, он всегда сперва подлежит грубой чистке, если его предполагается использовать, например, в одеялах.[452]

В общем, мои бабушка и дедушка ничего не заработали на Храппсейе. Всё, что они зарабатывали, уходило на оплату проживания. А вот рабы Эрлинга Скьялгссона заработали капитал, который позволил им через три года купить себе свободу. Если бы дедушка Магнус был рабом на Храппсейе, он бы не сумел купить себе свободу.

Дедушка сам решил пожить на острове. Он мог уехать в любой момент, и однажды он так и сделал. Разумеется, у Мигрьёль и других рабов такой возможности не было. Утверждают, что рабство в Исландии было отменено в XII веке, но есть основания полагать, что старинные рабские порядки продержались намного дольше. Самое большое изменение заключалось в том, что слово þræll, раб, заменили на слово leiguliði, крестьянин-арендатор.

В истории Исландии прослеживаются удивительные связи. Постепенно я начал понимать, что тот порядок, которому подчинялась семья моей матери, был очень старым. Оправдать его существование в 1945 году можно было простым аргументом: «так было всегда». Если в этот ответ вкладывался смысл, то моя семья получила представление о рабских порядках времён Миргьёль и её товарищей. Говорят,