Записки кота Мурчика - Евгений Янович Сатановский

истории собственного сочинения, про серо-буро-малинового в крапинку (это надо было обязательно произнести быстро, с выражением, буквально на одном дыхании – ребёнок страшно веселился) марсианского зайца. Жил тот, естественно, на Марсе, с женой и детьми, в домике с красной крышей, уши у него были огромные, как у Чебурашки, с которым заяц по сказке дружил, и летал он к своей бабушке на Луну, которая там жила в домике с зелёной крышей, на личном космическом корабле. Причём откуда все они такие взялись, автор понятия не имеет. Само собой придумалось, экспромтом. И каждый раз, начиная эту историю, автор отправлял своего марсианского зайца за новыми и новыми приключениями.

Интересно было бы сейчас такую сказку попробовать рассказать внукам. Может, и прокатило бы. Тем более что теперь их бабушка и дедушка и в самом деле живут в доме с зелёной крышей, только не на Луне, а в Берендеевке (что, кстати, звучит не хуже), и добираться к ним надо не на ракете, а на машине, по Новой Риге… Но первооснова та же. Интересно – эта самая крыша, случайно не из «Волшебника Изумрудного города» в голову втемяшилась? Александр Волков в своё время столько радости своей серией книг, сильно развив и улучшив сюжет истории Лаймена Френка Баума, детям доставил… Что до Марса, местообитания помянутого зайца – это то ли из «Аэлиты» Алексея Толстого, то ли из «Марсианских хроник» Рэя Брэдбери. Ну а полёт на Луну – явно из «Барона Мюнхгаузена» Рудольфа Эриха Распе и из Жюля Верна. Да и вообще тогда космос был чертовски популярен и про полёт американцев на Луну столько писали…

Интересно, были они на ней на самом деле или всё-таки врали, как сейчас у нас многие уверены? Раньше бы даже в голову не пришло сомневаться, но после долгих лет знакомства с тем, как в этом мире, в том числе в Соединённых Штатах, всё на самом деле устроено, уже наверняка и не скажешь. Хотя сказке про марсианского зайца это в любом случае не помешало. Главное, что он был серо-буро-малиновый в крапинку (и, напомним, произнести это словосочетание надо было очень-очень быстро). Причём откуда оно взялось, как раз помнится: из собственного детства. Так мама про кого-то из книжных героев говорила. И, главное, про кого – уже и не вспомнишь, а какого он был цвета, намертво в памяти засело. Ну, новое время, новые сказки, хотя и старые остались. У детей были, к примеру, «Чудеса на виражах», «Мишки Гамми», «Утиные истории», «Чёрный плащ», «Спасатели в Австралии» и «Черепашки-ниндзя»…

Черепашек этих из первой поездки в США автор привёз два чемодана. Роскошно сделанные цветные фигурки из прочного пластика, ещё не китайские, а качественные, американского производства, до того потрясли воображение, что, несмотря на полное отсутствие денег, купил их, сколько в магазине было, штук 20–30. Они тогда по три доллара стоили, а меняли $300 на двоих. Ну и, понятно, куклу Барби для дочки. Ещё без домика и машины – их ей в следующие поездки привезли. Ну и смешного розового пушистого зайца с дергающимся носиком, на батарейках, живущий там троюродный брат подарил. Все домой компьютеры везли и телевизоры, а мы с женой – игрушки для детей. Таможенники обалдели от изумления. Кстати! Половина тех черепашек ещё лежит, ждёт, когда их внукам подарят. Они снова актуальны: фильмы про них пересняли. Впрочем, у внуков уже и своё есть. «Фиксики», «Свинка Пеппа»… Приходится разбираться!

* * *

Чертовски интересно, что останется от литературы нашего времени? От Античности, к примеру, остался Гомер. Нет, мы помним (кто, конечно, их помнит) и Эсхила с Аристофаном, и Овидия с Горацием, и Тита Ливия с Эзопом (греки и римляне у автора стоят вперемешку, но тут уж читатель его простит, да и куда он денется), но Гомер из всех них – самый известный. Что называется, популярная литература… Из того, что было написано в древности на Ближнем Востоке, вне конкуренции еврейская Тора – «Пятикнижие Моисеево», книга, более известная в христианском мире как Библия, или Новый Завет. Автор или коллектив авторов нам неизвестны, но по охвату читательской аудитории, пожалуй, самая известная книга всех времён и народов. В мире ислама такая книга – Коран. У индусов и китайцев, знамо дело, свои книги-чемпионы, но это другие цивилизации, не очень известные Западу.

Следующий после Гомера из известных – Шекспир. Нет, конечно, у испанцев есть Сервантес и Лопе де Вега, у португальцев Камоэнс, у французов Франсуа Вийон и ваганты, а у тех же англичан не стоит забывать про Чосера, но Шекспир был и остаётся на их фоне величайшим из великих. Почему именно он? А кто его знает. Причём пьесы его ставят по всему миру до сих пор, что есть явление совершенно уникальное. Ближе к нашему времени писателей становится всё больше, и книги их нам всё понятнее и ближе. Хотя те из них, что прорвались в школьную программу, отнюдь не те, которыми зачитываются современники и уж тем более потомки. Скучны, говоря по чести, потомкам Диккенс, Золя, Толстой и Тургенев, воротит их от мрачного, как кладбищенский ворон, Достоевского, сил нет продираться через Гончарова, Герцена и Некрасова. Увы, но такова жизнь.

Пушкин хорош и Гоголь хорош, да и Лермонтов терпим. Дюма, Киплинг и Конан Дойл великолепны, а Бальзак, Драйзер и Флобер интересны, но перечитывать их? На любителя. Стивенсон и Жюль Верн, Майн Рид и Вальтер Скотт, Эмар и Жаколио останутся с нами с юности, но Марк Твен, Джек Лондон и ОʼГенри будут рядом до конца жизни. И так далее, и тому подобное – да простит читатель автора за тех многих и многих писателей, которых он по скудности места здесь не упомянул. Отчего так хорош Алексей Толстой и так унылы Платонов и Замятин? Бриллиантами сверкают Бабель и Булгаков, Ильф и Петров и невозможно читать провозвестников-агитаторов, будь они хоть сто раз лауреаты всех мыслимых премий. А фантасты, которых «серьёзные писатели» так не любят? Беляев и Асприн, Ефремов и братья Стругацкие, Лукьяненко и Брин, Джордан и Саймак, Азимов и Брэдбери, Кук и Гаррисон воспитали не меньше народу, чем все классики, вместе взятые. Скорее больше.

То же самое касается тех, кто писал и пишет книги юмористические, сказки и о природе и путешествиях. Джером Джером и Жванецкий, Милн и Даррелл, Акимушкин и Сетон-Томпсон, Адамс и Хэрриотт, Ганзелка и Зикмунд, Гржимек и Кервуд, Сладков и Чарушин, Бианки и Джоан Роулинг, вернувшая к чтению целое поколение детей… Наконец те, кто писал и пишет просто хорошую прозу и поэзию, вне зависимости от жанра, от Высоцкого, Окуджавы и Городницкого до Хемингуэя, Веллера, Рубиной, Акунина и Абгарян – что по сравнению с ними все те графоманы, книги которых заполняют километры полок в библиотеках и магазинах, или конъюнктурщики, пытающиеся сделать бизнес на скандальной теме и намертво