Адмиралы Грейги: оклеветанные и забытые - Наталья Колева

подводных лодок на заводе имени 61 коммунара. В Санкт-Петербурге в настоящее время живут десять человек с фамилией Критский: возможно, тоже потомки. Имеется документ «О награде кап. 1 ранга Критского за успешное кораблестроение в 1830 г»[151]. Сохранилось несколько писем Николая Дмитриевича Алексею Самуиловичу, где мы читаем: «Сегодня исходит третий год как я уже в отставке; и всякий раз восс<нрз>кою к вам благодарностей, что освободили меня от моих и общих врагов наших. На некоторые мелочные гонения, и после того продолжающиеся я мало обращаю внимания; ибо неприятности неизбежны в жизни человеческой… Я спокоен ныне ота всюду, веду мирную жизнь; и собственное благополучие мое, зависит собственно от самого меня… Я живу в хорошем доме сухом и теплом, пью прекраснейшую воду, чистейшую… восхожу на гору, любуюсь Бельбецкою долиною». Бельбекская долина находится на юге полуострова Крым. Ещё её называют каньоном. Здесь было имение Николая Дмитриевича Критского. Из городов ближе всех-Бахчисарай. Но дело даже не в этом. Дело в датах написания писем. Так, читаем в одном из них: «В Севастополе находится новый Интендант Дмитриев, уже с неделю; но я давно не был в городе, и незнаю: как он поправит то, что изгадили Бровцын и Васильев…». В другом месте: «Будучи на Южном берегу, я был и у Графа в Алупке. У него чудо! Алупка рай! 17 марта 1837 года, Севастополь»[152]. Так в какую «заграницу» Критский уехал?[153] Из Николаева в Крым?

Но буйная фантазия некоторых «историков» и писателей неистребима. «Николай I стал крестным отцом сына Алексея Самуиловича – Самуила Алексеевича… и присвоил ему звание мичмана», – пишет та же В. Фролова. Между тем, за 18 лет командования Грейгом Черноморским флотом Николай I ни разу не был в Николаеве и крестить никого не мог по определению. Но Фролову это не останавливает, она продолжает: «…пройдет немного времени, и Главный командир в день рождения своего последнего сына обратиться к царю «со всеподданейшей просьбой», которая в делах Канцелярии (в какой? – Н. К.) пройдёт с пометкой «Письмо адмирала Грейга с всеподданейшей просьбой о восприятии от купели новорожденного сына его». «Флот царь любил. Родства с моряками не чурался». Простите, а кого он ещё крестил? На письме, как пишет Фролова, останется роспись Николая: «Душевно радуюсь, поздравляю и подряжаюсь и впредь всех крестить, объявить, что всех сыновей, жалую в мичманы, о чём уведомить кн. Меншикова». Так хочется почитать письмо…но, видимо, не судьба. Я не знаю, если крестными можно было становиться по переписке, то это лишний раз доказывает, что и брак Грейга был признан и дети законные.

Самуилу Алексеевичу было 6 лет, когда семья переехала в Петербург, и он был принят в самое элитное учебное заведение – Пажеский Корпус: «…на вакансии, открывшиеся ныне в Пажеском Корпусе Государь Император Всемилостивише соизволил назначить следующих пажей, кандидатов сего Корпуса – по экстренной вакансии: экстерна Алексея Грейга и Самуила Грейга, сыновей адмирала»[154]. Пажеский корпус выпускал подпоручиков и корнетов в Гвардию. И только лучшие в учебе, поведении и воспитании возводились в звание камер-пажа. Самуил Алексеевич стал им 10 августа 1844 года, а через год, он корнет лейб-гвардии Конного полка. Но оказывается, как сообщил нам Шигин, «таких детей, в светском обществе называли «выблядками». Так он же крестник Императора! Где он это вычитал – неизвестно, но написал с наслаждением. Не очень, правда, понятно, как таких детей приняли в Пажеский Корпус, и как, повзрослев, в 1851 году Самуил Грейг стал личным адъютантом А. С. Меншикова, а в 1854 году (в чине штабс–ротмистра) – адъютантом при Великом князе Константине Николаевиче, с которым вместе учился, дружил и к которому был вхож во дворец. Как вы думаете: желчный, злопамятный Меншиков, взял бы себе в адъютанты сына казнокрада, выблядка? А потом и Великий князь? Дружил бы он с таким человеком? Самуил Алексеевич никогда не был мичманом.

Раз уж дело коснулось Лазарева, интересным представляется донесение от 16 декабря 1828 года директора Канцелярии начальника Морского штаба, генерал-майора Перовского Николаю I: «По представлению генерал-интенданта Стоке об оскорблении флигель-адъютантом Лазаревым. Оскорбление, на которое, впрочем, Стоке не жаловался, заключается в том, что Лазарев неверно заявил, будто леса, поставленные купцом Комелевым, были употреблены Стоке не на дело пароходного судна, а для эллинга, в следствии чего Лазарев и не хотел платить за те леса денег Комелеву»[155].

Что же император? Оправдывал своего любимца как мог: «Призовите к себе ф-адъютанта Лазарева и узнайте от него истину. Отзыв же г. Интенданта меня вовсе не убеждает, ибо мне весьма известно, что как ему, так и прочим господам Членам Морского управления ф-адъютант Лазарев не нравится, оттого что через него многие злоупотребления мною открыты по их частям. Он может быть виноват, как всякий другой, в лишней опрометчивости, но в отзыве г. Интенданта видна личная злоба, что мне легко понять». Видимо император даже предположить не мог, что самый услужливый его фискал, может быть не прав, он же ещё и герой Наварина! Через месяц после этого случая, уже Морской министр Моллер лично докладывает Николаю I: «О заготовленных ф-адъютантом Лазаревым лесах кои большей частью оказались негодными для кораблестроения по короткости и тонкомерности их». Дело уже посерьезнее – на «Г. Интенданта» стрелки не перевести. Пришлось проводить следствие, вел его адмирал Сенявин: «Уведомить Министра Финансов, что я приказал нарядить следствие из адмирала Сенявина и по выбору Мин. Фин., одного из его чиновников над действиями флигель-адъютанта Лазарева, обратя особое внимание на тонкость лесов сюда им доставляемых, вместо той меры, которой леса доставить вызвался». Следствие шло два месяца и Моллер лично доложил Николаю I о его результатах. Узнав, что Лазарев действительно смошенничал, император начертал: «…флигель-адъютанту Лазареву сделать строгий выговор… велеть ему ехать на место заготовки лесов и, если не доставит лесов тех размеров, которых обещал, будет отдан под суд за ложное донесение». А вот это вполне могло быть. Флигель-адъютант-звание официального фискала, оно давалось только «особо честным» лицам. Чтобы было понятно: фискалы, агенты тайного надзора, учрежденные Петром I, следили за деятельностью учреждений и доносили о всяких нарушениях. В просторечии: ябеда, доносчик, наушник. Даже документик имелся «Указ о должности фискалов», а там черным по белому, что «в случае неправильного доноса указом предписывалось… в вину ему [фискалу] не ставить (ибо невозможно о всем оному аккуратно ведать), если же все доносы фискала были не верны, но учинил он их «ни для корысти или злобы: то взять штраф с него легкой,