Адмиралы Грейги: оклеветанные и забытые - Наталья Колева

правительства – золотой табакерки с бриллиантами, но основная миссия – разведать состояние крепости Анапа и настроение горцев. На фоне всех военных подвигов, в его послужном списке признанного авторитета в мире науки гидрографии южных границ империи, входили исследования Черноморских глубин и описание северо-восточного побережья Азовского моря (1801–1802 гг.), планы острова Змеиный и Тендровской косы (1823 г), обмеры южного берега Крыма от Севастополя до Керченского пролива (1826 г.). Но все достижения и даты для жителей города на берегу Бердянской косы меркнут с важными датами 10 и 11 сентября 1824 года, когда капитан 2 ранга Николай Критский сделал промеры глубин залива, на основании которых был составлен рапорт о его превосходных природных данных для основания торгового порта на Азовском побережье. Этим рапортом, который был принят к сведению генерал-губернатором этой земли князем Михаилом Семеновичем Воронцовым, решилась одна из головных болей царского правительства «что делать с огромными объемами готового к продажи товарного зерна» восточных украинских земель. Хотя окончательное решение правительства о начале строительства в Бердянском заливе Критскому пришлось подкрепить ещё одним рапортом от 20 февраля 1825 года со смелой формулировкой «порт при сей косе уступит разве Севастопольскому», а уже весной того же года начались строительные работы. Вот только официальной датой основания Бердянска считается 3 ноября 1827 года. В 1828 году на южной оконечности мыса, по совету все того же Критского, был сооружен маяк. В считанные годы поселение и порт расцвели и преобразились, так что уже в 1841 году Бердянску официально был присвоен статус города.

Пройдет без малого полтора столетия, и на центральном проспекте современного Бердянска, в 1999 году появится памятник «Парус» тому, чья настойчивость обеспечила само существование города-порта на берегу Бердянского залива – капитану 2 ранга Николаю Дмитриевичу Критскому, заложившему основы его блестящего будущего. Ничего этого не зная, Шигин, собрав где-то сплетни, какие-то непонятные высказывания (Критский был одноглазым, но ходили слухи, что не в боях потерял, а выбило пробкой от шампанского) о человеке, которого жители Бердянска помнят и чтут.

Так как Критский по происхождению был греком и его, впрочем, как и других, упрекали «историки» вроде Шигина в «засилии», сообщаю, что даже на 1897 год в Бердянске находилось их всего 418. Князь Потемкин считал греков самыми надежными людьми и говорил губернатору Каховскому, что пока арнауты будут в Тавриде, то он не побоится вывести из неё все русские войска. «Первыми водителями русских судов на Черном и Азовском морях, были Греки архипелажские, пересилившиеся в Новороссию в 1799 году. За ними следовали австрийско-и итальянско-подданные; собственных русских шкиперов, почти небыло потому, что нельзя было признавать больше за искусных шкиперов, тех Русских людей, которые только носили имя шкиперов. Такие отважные удальцы, без-страшно отправлялись всюду, достигали желаемых берегов; но часто по неумению обращаться с морскою картою и компасом, или по неимению вовсе того и другого, попадали не туда куда нужно, и заносимы были ветром, отчего перетерпевали нередко крушение»[150].

«Удивительно, как подумаешь, что греки гораздо лучше наших служат России», – писал один историк. Ну ещё бы! Один Балаклавский батальон чего стоил. А ещё можно вспомнить, как жены и дочери греческих офицеров, переодетые в амазонок, встречали Екатерину Вторую и сопровождали её в период путешествия в Крыму. Внезапно появились и так же внезапно растворились, после её отъезда. Интересно, что о Лазареве, вернее, мнение греков о нём, писал военный врач Никифор Закревский: «Что такое Лазарев – говорили греки, – как начальник штаба, может статься, он был бы и на своем месте… Но ему не водить флот! для этого он слишком молод или мало знаком с делом. В три месяца плавания у своих берегов, он тех способностей, какие требуются от адмирала, не выказал ничем, – мы, кроме единственного, любимого им маневра «гони зайца вперед» – ничего от него не видали, ничему новому не научились. Лазаревцы же горячо отстаивали Лазарева». Сколько людей, столько и мнений. Особенно если получали взыскания от Грейга за нерадивость, то сам бог велел выслуживаться перед Лазаревым. А если ещё и Грейга оскорбить… У Юрия Семеновича Крючкова, которому посвящена эта книга, хранилась написанная на него ещё в 70-х, анонимка, за то, что его мнение о Грейге и Лазареве не совпадало и очень сильно отличалось от пропагандируемых в те годы официальных взглядов на этих людей. Те, кто знали Юрия Семеновича, рассказывали, что, вспоминая об этом пасквиле, он говорил: «Если тебе плюют в спину – значит ты впереди всех».

Памятник Критскому

Шигин в своей книге «Бог Нептун не любит Украину» в гл. 3 «Не съем, так понадкусываю» пишет, что «Георгий» – награда особая, это награда царей и солдат, вельмож и крестьян. Ибо её кавалеры, забывая чины и сословия перед лицом напасти, шли за Отечество единой ратью». Красиво, и на удивление, честно написано. Статут ордена гласит: «Ни высокая порода, ни полученные пред неприятелем раны не дают право быть пожалованным сим орденом; но дается оный тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили ещё себя особливым таким мужественным поступком, или подали мудрые, и для Нашей воинской службы полезные советы».

Правда в том, что высшей наградой, Орденом Св. Георгия 2 степени, за всю историю были награждены только 9 морских адмиралов, и среди них – Самуил Карлович Грейг и его сын Алексей Самуилович Грейг.

На то, что Критский был Лазареву как кость в горле, красноречиво указывает письмо последнего: «Вот язва в Черноморском флоте, а ежели теперь граф Орлов его не столкнет, тогда я не знаю, что делать!» И Критского «столкнули».

Грейг и Критский уехали из Николаева в один день, 9 октября 1833 года. Грейг в Петербург, а Критский в Одессу. То, что его «тайно вывезли», опровергает в своем письме сам Лазарев: «Критский подал в отставку и на разных транспортах, перевёз уже в Севастополь множество лесу, досок, мебели, сделанную казенными мастеровыми, и намеревается строить дом, а с тем вместе покупает в Крыму прекрасное имение». Доказательств, что Критский вообще что-то вывозил, – нет, все со слов Лазарева, а письмо показывает, что не было никакой заграницы. Почему, если верить Лазареву, приняли отставку Критского (в которую он ушел в 1834 году), не завели дело о воровстве? Было оно или нет? Потомки Николая Дмитриевича служили во флоте, были подводниками и судостроителями. Инженер, контр-адмирал В. Ф. Критский в 1926 году служил в Николаеве приемщиком по механической части