Тайные тропы Магуры - Владимир Карпович Чухрий

было около пятидесяти. Но никаких признаков или следов нарушителя. Солдаты повернули обратно, чтобы еще более внимательно осмотреть местность. А Лукашов, захватив с собой один сноп, поспешил в Острожье. Там его давно ожидал начальник погранотряда подполковник Хижняк.

Маленькая рука подполковника утонула в широкой ладони Лукашова.

— Вести невеселые, товарищ подполковник. Парашютист выброшен наверняка. Вот. — Лукашов указал на сноп.

Хижняк поднял одну из лент и, осмотрев со всех сторон, закачал головой:

— Ясно! Как божий день, ясно! Чуешь, почему локаторы растерялись и не смогли проследить за курсом самолета? Пилот сбросил снопы с этими лентами.

— Ив этот момент парашютист прыгнул, — закончил Лукашов.

— Вполне возможно. Надо немедленно усилить поиск.

И снова отряд Лукашова несколько часов прочесывал местность. Были тщательно осмотрены высохшие русла горных речек, ущелья, проверены кустарники, заросли. Ничего не обнаружив, группа прошла по этому азимуту еще раз. Лукашов дал солдатам отдых.

Сержант Ивченко тотчас расстелил в тени огромной лиственницы плащ-палатку.

— Да она у тебя прямо скатерть-самобранка, — улыбнулся Лукашов, увидев, как на плащ-палатке появляются хлеб, консервы, колбаса.

Открыв банку консервов, Ивченко пригласил:

— Садитесь, товарищ старший лейтенант. У нас по пословице: «Хоть изба еловая, да еда здоровая».

— Спасибо. Только боюсь, не заработали мы сегодня обеда, — вздохнул Лукашов. — И в£е-таки это самое верное предположение, что парашютист прыгнул вслед за снопами. Но парашюта нет, следов нет… Ile тащил же он парашют с собой?

— А задерживаться на одном месте ему опасно, — заметил Ивченко.

— Значит, он его где-то спрятал. Но где? Просится какое-то новое решение, а какое?

— Обождите немного. Вот подзаправимся и думать будет веселее, — ответил сержант.

Ели молча, как едят много потрудившиеся люди. Потом Ивченко закурил, не спеша уложил в вещмешок остатки пайка и прилег возле старшего лейтенанта. Попыхивая махоркой, он провожал взглядом медленно плывущие облака.

— Поглядите, товарищ старший лейтенант, — обернулся сержант к Лукашову, — какое явление интересное: два облачка, а ползут в разные стороны.

— Разная высота, разные воздушные течения, — пояснил Лукашов. — Постой, постой, — он даже приподнялся, — а что, если начать поиск оттуда же, но только в другом направлении, в противоположном, понимаешь?

Ивченко с готовностью поднялся.

— Нет, ты оставайся здесь и жди Башкатова, а я пойду. Часам к четырем вернусь.

Лукашов с десятью солдатами и инструктор Гуляев с розыскной собакой Рексом отправились к исходной точке. Жгучие лучи августовского солнца уже потеряли силу, дышалось легче.

Овчарка, обеспокоенная быстрым маршем, струной натянула поводок и тащила за собой сержанта Гуляева. Откинувшись всем корпусом назад, он прочно держал конец поводка. Лукашов любовался могучим псом. Значительно крупнее других овчарок, Рекс мог считаться идеальным образцом розыскных собак. Со стороны казалось, что он вот-вот освободится из-под власти хозяина и даст волю своей неистовой энергии, но в действительности одного слова Гуляева было достаточно, чтобы пес немедленно умерил свой порыв.

С утра исходили не один десяток километров, однако усталости в солдатах не чувствовалось. Молодые, выносливые и закаленные, они бодро шли за старшим лейтенантом.

Рекс, уткнувшись носом в землю, двигался по кольцу. Круг за кругом, поднимая морду и оглядываясь на Гуляева, он выискивал чужой след. Легко разбираясь во множестве лесных запахов, Рекс безошибочно определял их значение и знал, что пока ни один из них не может вызвать ласкового поглаживания или другого знака одобрения.

В начале пути взгляд человека свежее, придирчивее, чем к середине или концу дороги. Лукашов стал придумывать, какую бы дать по цепи команду, чтобы обострить внимание солдат. Тут его окликнул Гуляев. Подойдя к нему, офицер увидел, что инструктор ласково потрепывает по голове повизгивающего пса, а в другой руке держит новенький блестящий финский нож.

Тщательно осмотрев находку, Лукашов приказал Гуляеву искать следы человека, обронившего оружие. Однако собака напрасно металась в поисках.

Солдаты с интересом следили за собакой. Гуляев уверял Лукашова, что если с момента потери ножа не прошло более десяти часов, то Рекс, хотя и с трудом, все-таки след обнаружит.

Через пятнадцать минут Гуляев уверенно заявил:

— Следа нет. Или нож утерян давным-давно, но тогда бы он заржавел, или он… с луны свалился.

— Значит, с луны, — согласился Лукашов, продолжая размышлять: «Теперь ясно — враг сброшен здесь. Обронил нож он в полете, поэтому собака и мучается. Но тогда он и приземлился где-то поблизости. Искать! Ветра не было. Парашютист не мог приземлиться далеко отсюда».

Спустя полчаса Рекс громким лаем привлек его внимание. Лукашов увидел, что пес, энергично работая сильными лапами, разгребает кучу старого, почерневшего валежника в русле ручья. Гуляев извлек оттуда стропы, а затем и весь шелковый темно-зеленый парашют.

Гуляев приласкал собаку, сунул ей в пасть что-то съедобное и сказал: «Ищи!» Рекс, сосредоточенно внюхиваясь, кружился по ручью, несколько раз возвращался к парашюту, будто сверяясь с запахом шелка, и снова бросался из стороны в сторону. Утомившись, пес присел и, глядя блестящими умными глазами на хозяина, жалобно заскулил, выражая свое бессилие.

— Ушел по потоку[4], — объяснил Гуляев.

Старший лейтенант вытащил карту. Граница — в трех километрах, в четырех на восток небольшое село Острожье, дальше — Березняки, на северо-восток — Золоша, большое село, затем несколько хуторов у подножья горы Магуры. За ней села Радинское, Россопач…

Приказав Гуляеву продолжать поиск и направив часть солдат на хутора, Лукашов захватил парашют и поспешил в Острожье. Через пятнадцать минут и другие оперативные группы отправились в села и хутора. А еще через час вернулась группа Башкатова.

ЛЮБОМИР

Утро. С остроконечной вершины Магуры открывается беспредельная даль мягко очерченных горных хребтов — то в зеленом убранстве соснового леса, то в отливающих желтизной полонинах, то в синем мареве. Междугорье заполнено молочно-белыми реками тумана. Говорливее становятся горные ручьи. Птицы с восходом солнца перелетают на освещенную сторону гор и дружным щебетом возвещают: наступил день! Туман рассеивается под ослепительным горным солнцем. И только кое-где в тени он еще цепляется за верхушки деревьев. Со стороны горного потока тянет ободряющим свежим ветерком. По горам разносится песня пастуха.

По каменистой дороге спускалась фура. Пара разномастных костлявых лошадей, задрав морды, с трудом сдерживала напор повозки. Лошади скользили, вздымая едкую желтую пыль. Возница стоял на коленях, накрутив вожжи на жилистые руки. Маленький сухой старик весь трясся от напряжения. Но вот дорога стала пологой, возница ослабил вожжи, клячи, вздымая брызги, влетели в реку Стрий, остановились и начали пить.

Возница Лескив сбил на затылок черную шляпу с узенькими полями и беспокойно посмотрел на противоположный, заросший ельником, берег. Из плетенки фуры, напоминавшей большую корзину, выглянул русоволосый парень. Осмотревшись,