Молот шотландцев - Виктория Холт

Рудлане царила счастливая семейная атмосфера. Завоевание Уэльса было практически завершено. Повсюду Эдуарда признавали сильным правителем, какого Англии недоставало со времен правления Генриха II, ибо Ричард, при всей своей силе, не был хорошим королем для Англии и растратил свои силы на чужбине. Нет, Ричард был легендой, а не королем. Кому нужен король, сколь бы храбр он ни был, сколь бы популярным героем легенд ни являлся, который настолько любил собственный пол, что не сумел произвести на свет наследника? Люди предпочитали Генриха II, который разбрасывал свое семя по всей стране. Но еще лучше был великий Эдуард — победоносный полководец, сильный король, решивший принести в страну правосудие, и хороший семьянин. Никогда не было никаких скандалов о его внебрачных связях, ибо их не существовало. Редкость для могущественного человека. Он был верным мужем и преданным отцом. Он был редким королем.

Единственным недостатком было то, что он не мог произвести на свет здорового сына. Альфонсо с каждым днем становился все более хилым. Бледный лицом, слабый телом, он был не тем королем, что должен был прийти на смену такому отцу.

Но, слава Богу! Королева снова была беременна.

Повторится ли старая, знакомая история? Легкие роды, а затем… еще одна девочка.

Король нежно любил своих дочерей, и некоторые говорили, что он не очень-то и хочет мальчика, ибо так влюблен в свою старшую дочь, что хотел бы видеть на престоле ее. Это не могло быть правдой. Как бы он ни любил и ни восхищался ею, он был бы рад мальчику. Он так превозносил ее лишь потому, что видел в ней замену.

В начале апреля 1284 года он был в замке Карнарвон, месте, которым безмерно гордился, ибо недавно завершил его строительство. Сооружение, стоявшее там до того, как он возвел свой внушительный замок, было в сравнении с ним не более чем крепостью. И какое место для строительства! Замок стоял на скале, вдающейся в пролив Менай. С одной стороны было море, с другой — река Сейонт. Зубчатые стены и башни наполняли короля гордостью. В облике замка красота соединилась с мощью. Это было одновременно и прекрасное жилище, и неприступная крепость. Из всех его замков в Уэльсе этот был его любимым. Над зубчатыми парапетами возвышались башни с башенками. Их было тринадцать, и он приказал, чтобы ни одна не была точной копией другой. Он сказал, что второго такого замка, как Карнарвон, быть не должно, и его не было. Башни были пятиугольными, шестиугольными и восьмиугольными.

Перед въездной башней он велел воздвигнуть статую самого себя — с мечом, наполовину извлеченным из ножен. Это должно было напоминать валлийцам, что он — завоеватель, и что весь Уэльс теперь под его властью.

Стоя у окна парадных покоев, он ощутил острую тоску по семье. Рождение ребенка было уже не за горами. Событие ожидалось где-то в двадцатых числах месяца. Семья его находилась в Рудлане, и он подумал, что было бы славно, будь они рядом с ним.

Он отправил гонца в Рудлан. Пусть королева и все остальные члены семьи присоединятся к нему в Карнарвоне. Ему пришло в голову, что его следующий ребенок должен родиться в замке, который он совсем недавно достроил и который был лучшим во всем Уэльсе.

***

Вскоре они прибыли. Королева была уже на сносях, но заверила его, что дорога была легкой. Она так привыкла к деторождению, что это доставляло ей лишь малые неудобства. С каким же удовольствием он показывал им свой замок.

— Конечно, многое еще предстоит сделать, но работа движется.

Как бы он хотел провести с ними больше времени, но едва они успели разместиться, как пришла весть, что после отъезда семьи в Рудлане вспыхнули волнения, и было сочтено, что присутствие короля там необходимо немедленно.

— Так и будет продолжаться, — сказал Эдуард. — Я полагаю, что здесь еще долгие годы не будет покоя, если я не найду способ умиротворить этот народ.

Он нежно простился с семьей.

И последними словами королевы были:

— На этот раз должен быть сын.

— Пришлите мне весть о нем в Рудлан, как только он появится, — таков был его ответ.

***

В Рудлане он собрал совет со своими полководцами. В горах назревала смута. Некоторые вожди поднимали свои знамена и пытались сплотить людей во имя свободного Уэльса.

— Их следует отвезти в Лондон и показать им гниющие головы тех, кто пытался бросить мне вызов, — мрачно отозвался король.

— Они говорят о князе, которого следует назначить. Они хотят валлийца. Они хотят того, кто даже не говорит по-английски.

— Сбудется не то, чего хотят они, а то, чего хочу я. Они забывают, что они — покоренный народ.

— Есть люди, милорд, которые никогда не признают поражения. Валлийцы из их числа.

— Посмотрим, — сказал Эдуард.

Он был немного подавлен. Ему хотелось вернуться на юг. Он обнаружил, что его одолевает слишком много проблем, и они наступают со всех сторон. Ему хотелось быть в Виндзоре или Вестминстере. Там был центр его правления. Как он мог знать, что происходит там, пока он занят валлийскими делами?

— Клянусь Богом, — вскричал он, — это разгромленный народ. Они будут делать, что я скажу, или познают мой гнев.

И пока он размышлял об этом, из Карнарвона прибыл гонец.

Королева родила мальчика. Здорового мальчика.

Он уставился на гонца. Сначала он не мог поверить. Затем радостно вскрикнул.

— Так это и впрямь правда?

— Милорд, это так. Королева вне себя от радости.

— Как и я. Как и я. И здоровый мальчик, говоришь.

— Говорят, здоровее еще не видели. Если судить по громкости его голоса, милорд, он являет добрые признаки силы.

— Да пребудет с тобой благословение. Ты будешь вознагражден за эту весть. Земельный надел и рыцарское звание — отныне твои.

— Да хранит Господь вас и младенца-принца, милорд.

Человек распластался на коленях, но Эдуард уже шагнул мимо.

Он сдержит свое обещание, а затем… во весь опор в Карнарвон.

***

Это была правда. Королева лежала в своих покоях, которые она на свой манер сделала красивыми и уютными, развесив испанские гобелены. Рядом с ней стояла деревянная колыбель, подвешенная на кольцах между двумя столбиками.

— Любовь моя, — вскричал он и, опустившись на колени у постели, поцеловал ее руки.

Она с торжеством улыбнулась ему.

— Дитя, — сказала она.

И вот он, лежал там, всего несколько дней от