Чёрный викинг - Бергсвейн Биргиссон

Анна Арнорсдоттир 1590

Халльдора Бьёрнсдоттир 1620

Аусгейр Йоунссон 1650–1703

Гвюдмюнд «младший» Аусгейрссон 1687–1739

Олёв Гвюдмюндсдоттир 1723

Бьярни Пьетьрссон 1745–1815

Йоун Бьяртнасон 1793–1877

Халльдор Йоунссон 1831–1885

Рагнхейдюр Халльдорсдоттир 1876–1962

Гвюдйоун Гвюдмюндссон 1917–2010

Биргир Гвюдйоунссон 1940

Бергсвейнн Биргиссон 1971

© 1997–2011

Íslensk erfðagreining ehf og Friðrik Skúlason

ehf Allur réttur áskilinn

Когда я был маленьким, моя семья жила на окраине Рейкьявика. К нам в гости часто приходил один старик. Дело было в начале 1980-х годов. Друга моих родителей звали Снорри Йоунссон. Снорри вырос на Хортнстрандире, в бедной пустынной области на самом севере Исландии. Как и многие другие обитатели тех краёв, Снорри уехал из дома в пятидесятые годы, но мыслями остался там и всегда с теплотой рассказывал о родных местах. Этот сухопарый мужчина говорил громко, перекрикивая птичьи крики и шум прибоя. Он принадлежал к знаменитым «ползунам» — так называют людей, которые по верёвкам взбираются на скалы и, скользя от гнезда к гнезду, собирают птичьи яйца.

Его героем был первопоселенец Гейрмунд Чёрная Кожа, мой предок в тридцатом поколении. Даже о недавно избранном президенте Вигдис Финнбогадоттир Снорри не отзывался так уважительно. Мне было лет десять-двенадцать, и я не всегда до конца понимал истории, которые Снорри рассказывал о Гейрмунде и его людях. Большинство этих историй я уже позабыл, но одна из них произвела на меня настолько сильное впечатление, что я до сих пор её помню. Звучала она примерно так:

На Хортнстрандире у Гейрмунда было много ирландских рабов. Жилось им несладко, они тяжело трудились, а кормили их плохо. И вот однажды они решили сбежать. Они украли маленькую вёсельную лодку и устремились на ней прочь от земли. Они не слишком разбирались в навигации, просто хотели убраться как можно дальше. Они гребли и гребли, пока не добрались до небольшого островка в устье фьорда, там они и остались. Этот островок до сих пор называется Ирландский остров — Ирабоди. Если бы эти несчастные продолжили свой путь по морю, то наверняка очутились бы на Северном полюсе.

Я мысленно представлял себе эту историю. По какой-то причине рабы казались мне монахами в куртках из толстого сукна с наполовину выбритыми головами. Их лица грязны, серьёзные неподвижные глаза устремлены вдаль. В их взглядах — страх. Одни держат в руках вёсла, другие пытаются грести обычными досками. На грязных лицах выделяются белки глаз. Их жизни сейчас в их руках. Прочь ото всего. Любая другая страна должна быть лучше этой. Они прибывают на островок в пучине моря. Возможно, они думают: где мы окажемся, если продолжим наш путь? Свалимся ли мы с края земли? Я вижу, как они трясутся от холода под порывами северного ветра, вздымающего огромные волны. Они съели и выпили всё, что взяли с собой, и к этим людям, приняв обличье холода, потихоньку подбирается смерть. Их руки и ноги постепенно немеют. Может быть, они поют грустные ирландские песни или псалмы (наверняка они были христианами) и лежат, тесно прижавшись друг к другу, чтобы сохранить тепло? Можно попытаться представить себе мучительность такой медленной смерти. Помогли ли они друг другу умереть?

Тем временем Гейрмунд Чёрная Кожа обнаруживает пропажу рабов и отправляется в море на их поиски. Интересно, были ли рабы ещё живы, когда он отыскал их? Видели ли они паруса корабля своего хозяина?

Уверенными мы можем быть только в том, что все они погибли. И волны смыли их останки, разодрали в клочья суконную одежду, которая когда-то грела их, очистили скелеты от плоти и сухожилий, чтобы потом позволить налетевшему с севера шторму измельчить кости в порошок, не оставив на земле ни единого следа от этих людей. Они умерли, все до одного. Но, по крайней мере, они умерли достойными людьми на своём собственном островке, где никто не мог отдавать им приказы и унижать.

Этот островок стал землёй ирландцев, и он получил название, которое не даёт полностью исчезнуть памяти о них: Ирабоди, остров Ирландцев.

* * *

Снорри тоже не стало, в отличие от его истории.

Спустя примерно десять лет после того, как я услышал от Снорри историю об ирландских рабах, летом 1992 года, я сидел в рыболовном ботике в одном из отдалённых фьордов на Западном побережье, немного южнее Хортнстрандира. В те времена летом я занимался рыбной ловлей и арендовал у родственника ботик, который острые языки называли лоханью. Я рыбачил в летние месяцы, чтобы оплачивать учёбу в Рейкьявике в зимние. Я сижу, смотрю на карту и размышляю, куда мне направиться завтра, и вдруг случайно замечаю старого знакомого, который отличается от всех других островков и шхер тем, что располагается на расстоянии больше десяти километров от побережья: Ирабоди.

У меня вновь разыгралось воображение. Суконные лохмотья. Белые внимательные глаза на грязных лицах. Люди, гребущие досками, чтобы сбежать из ужасного рабства. Дрожащие на островке тела. Бьющие о берег волны.

Думаю, что именно сказанию Снорри, а вернее сказать, его глубоким переживаниям по поводу рассказанного, я должен быть благодарен за создание этой книги. В немалой степени потому, что много времени спустя я понял, что средневековые учёные мужи, те, что записали саги о первых поселенцах в Исландии, не разделяли моего желания рассказать о Гейрмунде. Откуда же взялся рассказ Снорри? Неужели я стал свидетелем последних искр повествовательной культуры, которая с древних времён сохранялась на Хортнстрандире? Из головы не выходил вопрос: Кем был Гейрмунд Чёрная Кожа? Что он делал с рабами здесь, на самом Крайнем Севере? Почему не существует саги о том, кого называли «самым славным из первопоселенцев»? Почему его называли чёрным и уродливым, ведь так обычно описывали рабов? Правда ли, что его предки были родом из Бьярмаланда? Откуда он взял ирландских рабов? Захватил сам или купил? На какие деньги? Неужели рассказы о его богатствах всего лишь байка, ведь мы говорим о нищей Исландии? Разве этого материала мало для хорошей саги?

Ирония судьбы заключается в том, что, углубляясь в историю о Гейрмунде Чёрная Кожа, я, помимо прочего, изучал географические названия и выяснил, что сказание об Ирландском острове, скорее всего, появилось в более позднее время. Существует множество сказаний, которые пытаются объяснить старинные топонимы. Топоним Ирабоди мог появиться в более поздние времена, и он отсылает нас к какому-то случаю, когда ирландцы — по своей воле или против неё, свободные или несвободные — высадились на этом островке.

Люди помнят свой опыт и преобразовывают его в сказания и истории, не задумываясь о том,